Пайпер молчала некоторое время, стараясь осмыслить прочитанное.

— Да, конечно, — произнесла она через минуту. — И мы этому должны поверить? Письмо звучит так, словно его писал десятилетний ребенок, начитавшись о призраках. Лео, идем спать.

— Но… — Фиби не знала, как деликатнее выразиться, ибо ей не совсем нравился ход собственных мыслей. — Возможно, тетя Агнес писала не очень хорошо, однако признайтесь — сценарий немного знаком, правда?

— Фиби, если речь идет о Пейдж, должна заявить, что ты сильно заблуждаешься, — не терпящим возражений тоном сказала Пайпер. Фиби это успокоило. — Пейдж наша сестра, настоящая сестра, и этим все сказано. Она не мошенница, не дьяволица, пришедшая, чтобы внести разлад в нашу семью. Если бы все было так, Сила Трех больше не действовала бы.

— Хорошая мысль, — неохотно согласилась Фиби. — Жаль, что я не так уверена, как ты, Пайпер. Видишь ли, сон–то приснился мне. Я бы не пришла сюда без причины. Из сна я вынесла впечатление о надвигающемся зле. Даже если Пейдж — Зачарованная, возможно, где–то здесь что–то не так.

— Что ж, возможно, прапрапрабабушка Агнес немного спятила, — предположила Пайпер. — Возможно, комод соорудил злой тролль, оказавшийся отличным столяром. Кто знает? Но я хорошо знаю Пейдж и не думаю, что от нее может исходить зло.

— Я тоже так думаю, — согласилась Фиби. Она была удивлена бурной реакцией сестры. Она не сомневалась, что в обычной ситуации сестра, по крайней мере, прислушалась бы к ее мнению и охотно обсудила бы ее предположения. Однако Пайпер полностью игнорировала ее, а это Фиби совсем не нравилось. Чем больше Пайпер отвергала ее теорию, тем больше Фиби цеплялась за нее. Она не стала спрашивать, что случилось с Пайпер, да это было ей безразлично. — Я действительно так думаю. Но я знаю, что ощущала во время сна. Я не ощущала ничего хорошего.

— Лео, ты идешь? — холодно спросила Пайпер, направляясь к лестнице. — У меня нет сил спорить на эту тему, и не понимаю, зачем тратить время, чтобы бросить тень сомнения на Пейдж. Она уже достаточно проявила себя.

— Мы все любим Пейдж, — вступил в разговор Коул. — Но, Пайпер, может быть, тебе стоит прислушаться к сестре, которую ты знаешь немного больше. У нее не может быть причин для того, чтобы навредить Пейдж. Она просто смотрит фактам в лицо.

— Здесь нет никаких фактов, — заметил Лео. — Мы имеем дело с письмом, которое, вероятно, написано несколько сотен лет тому назад. Там не сказано, что речь идет о Пейдж.

— Я просто говорю, что нам не следует забывать о нем, — ответил Коул. — До тех пор, пока все не прояснится.

— А я говорю, что если я не окажусь сейчас в постели, то все пожалеют об этом, — сказала Пайпер. — И раз уже на то пошло, не тратьте зря времени на сомнения по поводу Пейдж. — Она повернулась и начала спускаться по лестнице. Лео некоторое время постоял, глядя на Фиби и Коула, затем пожал плечами и последовал за ней.

— В одном Лео прав, — заметил Коул. — Мы пока не знаем, на что намекает это письмо и действительно ли оно предупреждает о чем–то.

Пайпер проснулась с ощущением, будто не сомкнула глаз. После устроенной Фиби на чердаке сцены она лежала с открытыми глазами и смотрела в темноту под аккомпанемент храпа Лео — если честно, то Лео не то чтобы храпел, а просто дышал громче, чем имел на то право простой смертный, тем более смертный, отошедший в мир иной полвека тому назад и возвращенный на землю оберегать сестер — и освещать темноту. Что касается Пейдж, то Фиби не права. Тут не могло быть двух мнений, и сам факт, что Фиби затронула эту тему, вызвал в ней неожиданную ярость. «Если бы Пейдж была шпионкой или предательницей, — размышляла она, — то мы сейчас уже знали бы об этом». Да, она не совсем хорошо знает Пейдж — определенно не так, как знала Прю, которая ведь, в конце концов, всю жизнь была ее старшей сестрой. «Но она же не Мата Хари», — рассуждала Пайпер.

Душ помог немного прийти в себя. Сейчас, надев мягкий хлопчатобумажный зеленый топик и джинсы, Пайпер сидела за столом, склонившись над чашкой кофе, — поднять ее и выпить было выше ее сил. Кофе начал остывать, и она думала, что хорошо было бы встать и подойти к микроволновой печи, или направить чашку туда, воспользовавшись крохотной долей собственной колдовской силы, или ускорить движение молекул до такой степени, чтобы согреть почти остывшую жидкость. «Личная выгода, — думала она, — большое ведьмовское табу». И решилась на старомодный, требующий больших затрат энергии способ.

Пейдж и Фиби тоже находились в веселой желтой кухне особняка. Пейдж у разделочного стола намазывала маслом подрумяненный бублик, а Фиби яростно размешивала в стеклянном кувшине апельсиновый сок, только что приготовленный из замороженного концентрата. Пайпер собиралась спросить Фиби, злится! ли та на весь штат Флориду или только на растущие в нем апельсины, но сдержалась. В это утро у нее не было большого настроения шутить. Особенно в присутствии Пейдж.

Она и Фиби спустились вниз раньше Пейдж и, вполголоса обсудив все, решили ничего не говорить Пейдж о ночных событиях на чердаке, по крайней мере, до тех пор, пока сами во всем не разберутся. Либо сама Фиби не разберется, ибо Пайпер вообще не желала возвращаться к письму.

Разумеется, это означало, что она ни о чем другом не думала.

Однако Пейдж, казалось, впитывала царившее в комнате напряжение и попыталась нарушить его.

— Итак, сегодня днем я решила нагрянуть в Мейси, — заявила она. На ней была короткая красная юбка и топик из искусственного шелка с вырезом в форме буквы V. — Знаете, там состоится широкая распродажа, которая бывает два раза в год. Кто–нибудь хочет пойти со мной? — Когда никто не отозвался, Пейдж продолжила: — Неужели я опоздала на чьи–то похороны? Что с вами обеими стряслось сегодня утром?

— Мы просто устали, — ответила Пайпер, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на нее. Она сняла свой кофе с микроволновой печи и бросила злобный взгляд в сторону Фиби. — Не выспались.

— Ты могла бы и выпить кофе, вместо того чтобы расхаживать с чашкой в руках, — сказала Пейдж.

— Бывают такие дни, когда никакого кофе не хватит, — пробормотала Фиби. Она выглядела настолько же усталой, насколько себя чувствовала утомленной Пайпер, и надела к завтраку поношенный тренировочный костюм.

— О господи, ребята, — взволнованно сказала Пейдж. — Вы какие–то раздраженные.

— Извини, — буркнула Пайпер, отнесла подогретый кофе к столу и села спиной к сестрам.

Однако Пейдж не собиралась сдаваться.

— Не знаю, что с вами, ребята, — продолжала она. — Я что–нибудь не то сделала?

— Среди нас нет ненормальных, — ответила Фиби.

— Да, и женщин тоже. А также брюнеток.

— Пейдж! — произнесла Пайпер, даже не оборачиваясь. — Мы все раздражены сегодня утром. Пожалуйста, не будем больше говорить об этом. Ладно?

— Как хочешь, — ответила Пейдж, и в ее голосе явно прозвучала обида. Она завернула бублик в салфетку и направилась к двери. — Я все равно опаздываю на работу. До встречи.

Она стремительно вышла и громко хлопнула дверью.

— Ее нельзя обвинять за то, что она хочет знать, — сказала Фиби.

— Это ты ее подозреваешь, — возразила Пайпер.

— Я никого не подозреваю. Меня просто беспокоит мое видение. Если бы это случилось с тобой, ты бы тоже забеспокоилась.

— Теперь уже видение? — поинтересовалась Пайпер. — Вчера вечером мне показалось, что это был сон.

— Сон, видение, какая разница. Это приключилось со мной во сне и обладало присущей сну внешней логикой, что не очень–то много значит. Однако по воздействию и ясности это было видение. И оно привело нас к тому письму. Именно поэтому я верю ему. Письмо действительно оказалось в том самом месте.

Пайпер пила кофе и не обращала внимания на Фиби. Она понимала, что спор продолжается частично по ее вине. Она заняла твердую и решительную позицию, заключавшуюся в том, что Пейдж, несмотря ни на что, заслуживает доверия. Всякий раз, когда Фиби пыталась убедить ее, что письмо, вероятно, заключает в себе некую ценность, Пайпер упрямилась. А Фиби тогда еще больше настаивала на своем. Пайпер подозревала, что Фиби догадывается об этом, однако обе так цеплялись за свое, что даже и не думали искать выхода из тупика. Что–то показалось ей странным, необычным в том, как они отстаивали свои убеждения и изо всех сил цеплялись за них. Но она никак не могла понять сути дела и в конце концов решила: все это происходит по той причине, что Фиби явно ошибается.