– Я сделаю вид, – улыбнулся Джим, – что ты этого не говорил, потому что, если я скажу Лиз, она тебе все, что выпирает, отрежет, старик.

Тут он был прав. Лиз была бульдогом, подцепившим и собачье, и коровье бешенство разом. Если я ее разозлю, она меня доведет до белого каления.

– Раз уж я поймал тебя за покупкой презервативов, а Клэр мне все равно что сестра родная, чую, самое время сказать тебе пару слов, – заговорил Джим, отодвинув на ближайшей к нему полке флаконы с мазями, чтоб можно было пристроить пачку тампонов, и скрещивая руки на груди.

Я кивнул:

– Сделай одолжение.

– Ты мне нравишься, Картер, только я первым познакомился с Клэр и знаю ее дольше и лучше, чем ты. Кроме того, я обручен с ее лучшей подругой, а стало быть, по девчачьим законам несу ответственность за обеих. Чувствую, есть необходимость процитировать кого-нибудь из великих, оставивших след в истории, чтобы подтвердить важность момента и положения, в каком мы оказались.

Он умолк, я ждал от него продолжения, облокотившись на ручку каталки.

– Свяжешься с быком – сам рогатым станешь.

– И все? У меня тоже есть любимое выраженьице: если хочешь кулаками помахать, то Джек Джонсон и Том О’Лири в моем лице ждут тебя прямо здесь[80].

– Я доберусь до тебя, моя прелесть, и до собачки твоей тоже.

– А я тебе глаза выдавлю и в черепушку трахну.

Теперь мы горовили на одном языке. Мы нащупали зыбкую почву под ногами – теперь, наверное, сможем стать друзьями. Это произвело впечатление, я даже головой кивнул. И спросил:

– «Цельнометаллическая оболочка»?[81]

– Точно.

– Классно.

Джим повернулся, взял с полки свои тампоны.

– Что ж, тогда ладушки. Считай, я тебя предупредил: обидишь кого-нибудь из девчонок, будешь иметь дело со мной. Ну, я свое дело сделал. Мне надо тут еще кое-что прикупить, так что я не прощаюсь. Мало ли, вдруг еще увидимся?

Часа полтора спустя я уже ухитрился привести в порядок дом, поменять простыни на своей кровати, устроить еще одну постель – для Гэвина – в свободной комнате и сгрузить туда пару игрушек, которые купил ему за прошлую неделю. Может, оно получилось и многовато, да только… а-а! Я ж пропустил четыре дня рождения, Рождества, дней Святого Валентина, праздников посадки деревьев[82], несколько сотен воскресений и всех остальных дней, в которые мог бы что-то купить сыну. Чего-чего, а времени, за которое следует расплатиться, у меня полно.

Мой сын впервые проведет ночь в моем доме.

Мне хотелось прыгать-скакать и в ладоши хлопать, как девчонке. Я с восторгом предвкушал, как мы уляжемся с сыном, распаренным после ванной и одетым в свежую пижамку, на кушетке и будем смотреть новый фильм, который я заранее подобрал. Мне не терпелось уложить его, проснуться завтра утром от его радостного улюлюканья, поваляться вместе на нашей с Клэр «родительской» кровати и сделать ему завтрак. Хотелось пережить все, что составляло его день. Хотелось услышать, как он смеется, прислушаться к тому, что он говорит, и понаблюдать, как он общается с Клэр.

Клэр.

Красивая, толковая, забавная, сексуальная Клэр, которая тоже проведет ночь в моем доме. Я не мог дождаться момента, когда проснусь утром, поверну голову, а она не испарится с первыми лучами солнца, как сновидение, а будет со мною рядом. Я упустил свое счастье пять лет назад и в этот раз был намерен вцепиться в него мертвой хваткой. Господи, пусть ее лицо всегда будет первым, что я буду видеть каждый день моей безалаберной жизни, когда встанет солнце или в пасмурный день, а первым, что почувствую, будет ее свернувшееся рядом со мной калачиком тело. Позволь мне сохранить бодрость и понимание, принять и прочувствовать каждую секунду, проведенную вместе. Объявляю бой пьянству! Лишь бы пьяный туман не украл ни мгновения из этой долгожданной ночи.

Надеюсь, она не сочтет, что я слишком поторопился купить презервативы. Если ей ничего не захочется, я ничем и никак не смогу ее принудить. Зато, если она попросит моего дрожащего от любви питона выползти и немного с ней поиграть, я жаловаться не стану.

Только я успел высыпать пачку лапши в кастрюлю с кипящей водой, как у входной двери зазвонил звонок. Я установил таймер на плите и быстренько пошагал через гостиную открывать. Едва открыл дверь, как Гэвин протопал мимо меня прямо в гостиную.

– Привет, Картер! У мамочки есть соски́! А у тебя есть соски́? – спросил он, снял свой рюкзачок и вытряхнул его содержимое на пол прямо посреди гостиной.

– Бог мой, Гэвин, придержи язык! – входя, прикрикнула Клэр, обратив на меня молящий взгляд. Я рассмеялся, закрывая за ней дверь и сдерживаясь, чтобы не ухватить ее за попку или не уткнуться носом ей в волосы.

Иисусе, у нее и в самом деле потрясная попка.

– С что это ты, парень, вопросы про соски́ задаешь? – спросил я, когда мы оба стояли у входа в гостиную и наблюдали, как Гэвин рылся в принесенных им вещах.

– Он был у меня в комнате, когда я одевалась, и спросил, что это такое. Я решила, что с ним следует быть честной, а теперь вот поняла, что это была большая ошибка. Всю дорогу сюда он только и делал, что пел: «Не гложет меня тоска: на Рождество под елкой найду я свои два соска». Я едва сдержалась, чтоб дверцу не открыть и не выпихнуть его на встречную полосу, – смеясь, рассказала Клэр.

– Мамочка остановила машину, отключила замок на дверце и велела мне выходить и шагать пешком, – сообщил мне Гэвин.

– Ладно-ладно, «едва сдержалась» – это не совсем точно, – обратилась ко мне Клэр, пожав плечами. – В свою защиту: я ведь его предупреждала, что если он еще раз произнесет слово «соски́», то я остановлю машину, и он пойдет пешком. Детские психологи советуют родителям исполнять свои обещания и угрозы до конца. Это очень важно.

Я помог Клэр снять пальто, подобрал пальтишко Гэвина, которое тот сбросил на пол, и повесил их в гардероб.

– Может, это и не самое лучшее время, чтоб рассказать тебе, как утром он меня расспрашивал, есть ли у меня сиси, а потом, в библиотеке, попросил почитать ему «Дает коровка молоко»?

Клэр издала стон и покачала головой:

– Ну что же мне делать? Куда от стыда прятаться, когда он в подготовительный класс пойдет? Всего каких-то пару месяцев садика осталось, а дальше – подготовка к школе, школа… Он же сделается таким же хулиганом, как мальчишки-проказники в кино, вся-то разница и будет, что он возьмется вещать: «У мальчиков есть писун, у девочек – пися, а у моей мамочки – соски!»

Я обнял ее за талию, притянул к себе, вновь порадовавшись тому, как гармонично сочетаются наши тела.

– Ты хотела сказать, что мы станем делать? – поправил я ее. Мне нужно было убедиться, чтоб она поняла: во всем, что с нами происходит, я не собираюсь ничего передумывать, ничего менять. – Потом, не забудь, он станет оповещать всех, какой громадный у меня писун. Во всяком случае, я на это надеюсь. Может, мне стоит напомнить ему, что за потрясающая штука мой писун?

Клэр вскинула брови, глядя на меня, и я понял, что шутка совсем не удалась. Пришлось извиняться:

– Ну, не реагируй так… Звучит гораздо стремнее, чем мне бы хотелось.

Клэр повернулась, и наши грудные клетки оказались прижатыми друг к другу, причем я стоял спиной к Гэвину. Положив руки мне на плечи, она перебирала пальцами мои волосы на затылке. У меня мурашки побежали по коже, само Счастье накрыло меня белым теплым облаком, встрепенулось и принялось пускать слюнки.

– А можем мы, если я сильно попрошу, запретить употребление слова «писун» в нашем присутствии? – спросила она, смеясь.

Я глянул через плечо на Гэвина. Тот сидел к нам спиной и о чем-то расспрашивал игрушечного Бэтмена. Я повернулся обратно к Клэр, потом, проведя руками по ее бедрам и ягодицам, притянул к себе.