Никсон попросил ведомства, отвечающие за войну, составить для него материал об эффективности бомбардировок Северного Вьетнама, высказать свое мнение по этому поводу, рассчитывая получить поддержку своей идеи, силой заставить Ханой пойти на уступки.

Совершенно секретный документ, положенный на стол президенту, произвел на него тягостное впечатление.

Центральное разведывательное управление делало вывод: «Бомбардировки: a) не отразились сколько-нибудь серьезно на притоке людского состава и боеприпасов в коммунистические войска в Южном Вьетнаме и Лаосе; b) не подорвали в той степени, в какой предполагалось, обороноспособность Северного Вьетнама; c) привели к крупным потерям авиационной техники и летного состава — за пять месяцев над Северным Вьетнамом сбито более 150 самолетов; d) вызвали резко отрицательную реакцию во всем мире и в американском обществе».

Государственный департамент:

«Нет особых оснований думать, что новыми бомбовыми ударами удастся добиться того, чего не удалось достигнуть всеми предыдущими. Расходы не оправдывают мизерных в стратегическом плане результатов. Потери в морально-политическом плане как в глазах общественного мнения за рубежом, так и внутри страны не поддаются оценке. Мы всюду под огнем самой беспощадной критики».

Министерство обороны:

«Бомбардировки не повлекли за собой увеличения военных издержек Демократической Республики Вьетнам. За минувшее время зенитная оборона Северного Вьетнама усилилась, что привело к резкому увеличению невосполнимых нами потерь».

Комитет начальников штабов и статистическое управление министерства обороны:

«Бомбардировщик «Б-52» в среднем тратит 12 тонн взрывчатки, чтобы убить одного-единственного солдата или мирного жителя. Стоимость даже одного сбитого самолета колеблется от двух до двадцати пяти миллионов долларов. Потеря двух с половиной сотен машин новейших модификаций за время последней эскалации воздушной войны слишком тяжкое бремя для бюджета».

Но Никсон не хотел трезво посмотреть в глаза действительности, понять позицию даже ближайших помощников. Он стремился к тому, чтобы к президентским выборам прийти с заметными победами. Для этого накапливались крупные силы. У побережья Вьетнама находились наготове десантные части. На авиационных базах было сосредоточено более 700 самолетов.

— Замысел Пентагона ясен, — говорил на заседании Политбюро ЦК партии в Ханое начальник Генерального штаба армии, — он хочет использовать свои воздушные и другие военные силы в качестве решающего довода, чтобы ослабить наше сопротивление, подставить подпорки своим сайгонским марионеткам и добиться успеха пресловутого плана Никсона о «вьетнамизации» войны. Но события развиваются не так, как хотят в Вашингтоне.

Американская авиация несла большие потери над Северным Вьетнамом. Огнем береговых батарей были повреждены два боевых судна седьмого флота «Уорден» и «Бухенан». В сообщении американского командования в Сайгоне было сказано, что в Тонкинском заливе погиб командующий 11-й флотилией седьмого флота контр-адмирал Р. Робинсон. Под натиском сил освобождения пала еще одна база США на Центральном плато Тэйнгуен «Полей-Кленг», в пятнадцати километрах от Контума, положение которого после этого стало критическим. В городе Анлок шли танковые и рукопашные бои за важнейший укрепленный район в зоне дороги номер тринадцать.

«Мы, американцы, — писала в связи с военными поражениями газета «Нью-Йорк таймс», — оказались в положении зрителей, пришедших на просмотр безумного фильма, в котором нет ни логики, ни смысла».

В сенатскую комиссию по иностранным делам законодатели пригласили государственного секретаря Роджерса, чтобы он дал пояснение к тому, что происходит на международной арене, почему Америка подвергается такой острой критике и ее престиж падает все ниже. Роджерс отвечал на острые вопросы резко и непримиримо.

— Правительство поручило мне дать сенатской комиссии подробное объяснение происходящего, — сказал Роджерс и вынул заготовленный текст.

Поднявшийся со своего места председатель комиссии Фулбрайт остановил Роджерса:

— Я думаю, уважаемые члены комиссии уловили тон выступления государственного секретаря, и будет правильно, если мы скажем, что мы не хотим слушать никаких дополнительных, заранее приготовленных объяснений. Это иронично и трагично, — продолжал сенатор, — что сегодня, после того как потеряно столько жизней, после того как большая часть Северного Вьетнама, Южного Вьетнама, Лаоса и Камбоджи разрушена, после того как война нанесла непоправимый ущерб нашей нации, мы снова здесь обсуждаем вопрос о войне во Вьетнаме с членами того самого кабинета, глава которого, придя в свой офис в январе 1969 года, обещал покончить с войной. Вместо этого, бросив огромные силы авиации на бомбардировку Ханоя и Хайфона, на минирование портов Вьетнама, администрация поставила страну перед риском быть втянутой в непредвиденные международные осложнения.

Никсон чувствовал, что его позиции слабеют и если не сделать решительного шага, то придется бесславно расстаться с президентским креслом. Со своей «президентской ратью», которую он привел с собой в Белый дом, он уже начал готовить удар по своим противникам. Через два года акция президента войдет в политический словарь мира под именем «Уотергейт» — и станет символом политического разбоя на самых верхних этажах власти. Установка подслушивающих аппаратов, кража документов — вся цепь махинаций поможет Никсону на короткий срок остаться в Белом доме, но потом приведет его к политической смерти. Но пока, еще не уверенный в успехе задуманной кампании, он снова прибегает к испытанному способу завоевать поддержку народа — к вопросу о возвращении военнопленных.

В телевизионном интервью Никсон старался сильнее затронуть чувства своих зрителей.

— Наш народ пошел на великие жертвы во имя святых идеалов Америки. Мы, американцы, глубоко переживаем судьбу наших несчастных сыновей, которые попали в руки коммунистов. Они терпят в плену такие лишения, переживают такие душевные и физические муки, которые заставляют содрогаться наши сердца.

Он думал, что эти слова помогут ему оправдаться в глазах народа и отвести от него критику, раздающуюся в печати и в стенах конгресса.

— Мы требуем, да, мы, американцы, требуем: освободить наших измученных парней — и тогда мы прекратим бомбардировки возмездия! Если Ханой будет упорствовать, у нас не останется ничего другого, как оказывать на него еще большее давление.

После телевизионного выступления Никсона в Париже было опубликовано заявление правительства ДРВ: «Вопрос о военнопленных будет решен сам собой, как только Соединенные Штаты, перестав саботировать переговоры в Париже, пойдут на подписание соглашения и начнут вывод войск из Вьетнама».

На сто пятьдесят первом заседании в Париже делегации ДРВ и Временного революционного правительства потребовали от делегации США назвать точную дату вывода своих войск.

В мировой печати началась новая волна критики позиции США. «Пора прекращать жонглировать понятиями, — писала французская газета «Монд». — Соединенные Штаты уже использовали все формы затягивания переговоров, теперь они подошли к последнему рубежу, за которым лежит или почетный выход из войны, или еще более позорное поражение».

Комиссия палаты представителей по иностранным делам конгресса приняла резолюцию, требующую немедленно закончить вывод всех американских войск из Вьетнама.

Приближался завершающий этап предвыборной кампании. Нужно было сглаживать острые углы, устранять препятствия на пути к президентскому креслу.

Ричард Никсон пригласил в Белый дом своего старого друга Кевина Филлипса, человека с противоречивой репутацией: одни его считали шарлатаном, другие серьезным наблюдателем американской политики, умеющим в хаосе и путанице событий увидеть закономерность развития определенных линий. Это он, Филлипс, еще в 1968 году, когда Никсон рвался в Белый дом, применив компьютер для учета настроения избирателей, советовал кандидату в президенты, с какими лозунгами выступать в том или другом штате.