Но дело было сделано. Лодж, собрав своих помощников и советников, информировал их о мнении Вашингтона.

— Риск большой, — сказал он, — особенно если Зьем узнает о заговоре. Поэтому надо действовать в высшей степени осторожно, чтобы не просочилось наружу даже атома информации, связанной с этим делом.

Нервозная сайгонская атмосфера была, кажется, пропитана слухами. Конец августа должен стать решающим. Генералы-заговорщики, во главе которых стоял военный советник президента генерал-майор Зыонг Ван Минь, известный также под именем «Большой Минь», накапливали силы. Они старались подтянуть наиболее боеспособные, верные им подразделения в Сайгон, чтобы оказать сопротивление Нго Динь Зьему, если он, узнав о заговоре, бросит на его подавление свои части. В президентском дворце, видимо, о чем-то догадывались, поскольку президент распорядился военный гарнизон Сайгона разбить на три отдельных командования и таким образом помешать генералам сговориться, чтобы ни у одного из них не было достаточно сил предпринять крупную акцию. Вместе с этой мерой Зьем приказал арестовать большую группу людей, которые давно были внесены в список его противников.

Нервозно было и в Вашингтоне. Прошла уже почти неделя после телеграммы, разрешающей переворот, а из Сайгона не поступало обнадеживающих сведений. Государственный департамент требовал исчерпывающую информацию о намерениях генералов. Теперь, когда машина была запущена, Вашингтон опасался, что ее ход может затормозить какое-то непредвиденное обстоятельство. Но в то же время посла все время нацеливали на встречи с президентом, которые должны вплоть до рокового часа играть роль успокоительных таблеток, а в случае провала заговора служить оправданием и доказательством искренности намерений американского правительства. 29 августа Лодж направил телеграмму государственному секретарю Раску. Тоже нечто вроде успокоительной пилюли. «Мы взяли курс, — сообщал Лодж, — с которого нельзя свернуть, не потеряв уважения, а именно: свержение правительства Зьема… Престиж США уже публично поставлен в зависимость от достижения этой цели. По моему мнению, при администрации Зьема войну выиграть не удастся».

«О какой войне шла тогда речь?» — спросил себя Смит.

Потом, окунувшись в секретные документы Пентагона, он поймет, что большая война Америки во Вьетнаме началась намного раньше, чем произошли события в Тонкинском заливе. Свержение Нго Динь Зьема было хотя и важным, но лишь одним из этапов подготовки к ней.

Однако в Сайгоне произошли серьезные изменения. По каким-то непонятным причинам генералы заколебались. «Большой Минь» решил, что у заговорщиков недостаточно сил, чтобы противостоять войскам, сохранявшим верность президенту. Начальник штаба сайгонской армии бригадный генерал Чан Тхиен Кхием сказал, что он не верит американцам, они могут продать участников заговора.

И первым это может сделать резидент ЦРУ Ричардсон, который, как и его предшественник Уильям Колби, ходит в числе приближенных к Зьему. Когда стало известно об отсрочке переворота на неопределенное время — «надо накопить больше сил для решающей схватки», — Лодж послал в Вашингтон телеграмму, выражающую его пессимизм и подавленность: «У генералов нет ни желания, ни организации для достижения чего бы то ни было».

Руководитель группы военных американских советников генерал Харкинс был настроен более оптимистично. Он сообщал министру обороны: «Каша, которую генералы заварили не без нашего поспешного подталкивания, не удалась. Назовем это не попыткой переворота, а организованным беспорядком. Я думаю, что на все надо больше времени. Полностью отказаться от идеи переворота здесь не собираются. Значит, она будет медленно дозревать. Мы должны помнить, что это Восток. А тут ни в коем случае нельзя торопить события».

Как ни странно, в Вашингтоне вдруг почувствовали облегчение. Наступала передышка. Можно было и здесь провести более обстоятельную подготовку. В первую очередь общественного мнения. Не раскрывая настоящих планов и намерений, дать понять, что Соединенные Штаты недовольны методами, которыми Зьем правит страной, намекнуть, что, если так будет продолжаться и дальше, вряд ли ему удастся удержаться у власти. Президент Кеннеди взял на себя эту нелегкую обязанность. В программе новостей телекомпании Си-би-эс, отвечая на вопросы обозревателя, он сказал:

— Если правительство президента Зьема не предпримет больших усилий для завоевания народной поддержки, то думаю, что войну там не удастся выиграть.

— А есть ли у него время для восстановления поддержки южновьетнамского народа? — спросил обозреватель.

Мягко, без упоминания имен, но так, чтобы все было ясно Зьему, президент Кеннеди ответил:

— Все будет зависеть от того, проведет ли президент Зьем политические реформы и сумеет ли он освободиться от лиц, которые вызывают наибольшее недовольство. — Это был явный намек на супругов Ню. — Изменив политику и, возможно, сменив людей, полагаю, что он сможет обрести доверие. Если же такие изменения не будут произведены, я сказал бы, что шансы у него для завоевания поддержки не слишком хороши.

Кеннеди будет стараться объяснить, почему Америка ввязывается в войну во Вьетнаме.

— Я убежден, что Вьетнам играет ключевую роль в обеспечении национальной безопасности Америки. Я знаю, народу не нравится, что американцы занимаются подобными делами. 47 американцев были убиты в боях с противником, но это очень важная борьба, хотя она и ведется далеко от нас.

Забегая вперед, следует сказать, что двадцать лет спустя, осенью 1983 года, точно так же объяснит свой экспансионизм другой президент Америки — Рейган, когда отдаст приказ американскому флоту и морской пехоте вторгнуться в Ливан — столь же далекую от Соединенных Штатов страну, как и Вьетнам.

В Сайгоне по-своему отреагировали на обострившиеся отношения с Соединенными Штатами. В правительственной газете, выходящей на английском языке, «Таймс оф Вьетнам» появилась редакционная статья, обвинявшая ЦРУ в подготовке военного переворота. В ней также говорилось, что выступления буддистов против президента Зьема — это «международный заговор» коммунистов и американцев. Однако автор вскоре объявился: им оказалась мадам Ню.

Президент Кеннеди собрал в Белом доме совещание, которое проходило бурно. Речь шла о перспективах развития военной обстановки во Вьетнаме. Сможет ли режим Зьема противостоять растущему сопротивлению народа — вот был главный вопрос совещания. В основном ответ на него был отрицательным. Последним в протокол было занесено выступление министра юстиции Роберта Кеннеди. Он настаивал на жестких санкциях против Зьема.

— Если мы пришли к выводу, что с Зьемом мы проиграем, почему бы уже сейчас не принять самые решительные меры?

Но президент колебался. Он хотел действовать не торопясь, благоразумно, чтобы не вызвать на себя лишних нападок. В конце концов он решил послать в Сайгон высокую миссию с чрезвычайными полномочиями с двумя руководителями во главе: министром обороны Макнамарой и председателем комитета начальников штабов Тэйлором. В состав миссии входили видные дипломаты, крупные военные и гражданские представители правительства. В неопубликованных мемуарах заместителя министра обороны Уильяма Банди есть такая запись: «Мы отчаянно нуждались в сбалансированном предложении, по возможности согласованном. Макнамара собрал всех нас и сказал, что нам надо сделать все возможное и невозможное для поисков более или менее четкой и согласованной оценки по ключевым вопросам». Потом, после десятидневного пребывания в Южном Вьетнаме, Банди запишет:

«Впервые в жизни я осознал громадную сложность самого механизма войны. У меня, как, я думаю, и у Макнамары, надолго появилось сомнение в способности любого человека правильно разобраться в происходящем. Все было слишком распыленно, слишком много такого, что имело критическое значение, происходило за кулисами».

Нго Динь Зьем каждый день получал обширную информацию об открытой и тайной работе членов миссии. Он знал, что одни из них встречались с генералами, у которых с Зьемом были натянутые отношения, и вели с ними долгие беседы. Другие были слишком любопытны и настойчивы в стремлении изучить личную жизнь членов его семьи, ее участие в деловой жизни, взаимоотношения друг с другом. Когда ему доложили, что с ним хотят встретиться Макнамара и Тэйлор в сопровождении посла Лоджа и руководителя группы военных советников Харкинса, Зьем решил, что во время встречи он возьмет управление беседой в свои руки и покажет американцам неприглядность и неискренность их поведения.