— Достаточно хорошо, чтобы не проигрывать карманные деньги, когда учился в колледже. Я сыграю с победителем.

Лаура улыбнулась:

— В таком случае, желаю удачи.

Он обнял ее, расслабившись после пары банок пива.

— Как прошла беседа с Каролиной? Вы надолго пропали. Я уже испугался, что с тобой что-то случилось?

— В самом деле? Думаешь, она могла подсунуть мне отравленную креветку или столкнуть в бассейн?

— Нет. Но она могла втянуть тебя в разбирательства, которых ты не хотела. Еще десять минут, и я бы отправился тебя спасать.

Лаура придвинулась к нему ближе, и ее голова оказалась почти на его плече.

— Очень мило с твоей стороны, но все хорошо. Я расскажу тебе, о чем мы говорили, после того как ты сыграешь в бильярд.

Они снова стали наблюдать за игрой. Мими обыграла Ройала в пух и прах и, извинившись, направилась в сторону туалета. Лаура рассеянно посмотрел ей вслед. Мужчина, сидящий на диване, поднес к лицу маленькую ложечку и втянул носом воздух. Она нахмурилась и отвернулась, сказав про себя, что ей нет дела до чокнутых незнакомцев.

Когда Мими вернулась, Ройал вручил ей несколько банкнот и поднялся вместе с Каролиной наверх. Если шестьдесят тысяч, которые он дал Холлистеру, были откупом от шантажиста, то трудно предположить, чем собственно, могла себя скомпрометировать спортивная звезда. Судя по сегодняшнему вечеру, Ройал не брал в рот спиртного, а уж наркотиками и подавно не баловался.

Арт отдал полупустую пивную банку Лауре и собрал шары. Они с Мими договорились сыграть три партии. Победитель получит сотню долларов.

Узнав, что соревнуются два сильных игрока, народ постепенно стал стекаться к бильярдному столу. Арт выиграл первую партию. Мими — вторую. В перерыве Арт допил остатки пива, и Лаура отнесла пустую банку к бару.

Она приподнялась на цыпочки и вытянула шею, следя за игрой Арта, когда кто-то вдруг положил руки ей на плечи. Она замерла и обернулась. Майк Клементе стоял почти вплотную к ней и смотрел таким тяжелым взглядом, что Лаура, уже в который раз, смутилась и рассердилась одновременно.

У нее заколотилось сердце, кровь прилила к голове. Она отступила бы назад, но за ее спиной теснились люди.

— Кажется, мы оба не выдержали конкуренции с бильярдом, — сказал он. — Почему бы нам не потолковать сейчас?

Лаура медлила с ответом. Ей было непонятно, зачем он к ней привязался, но она знала наверняка, что ей не нравится его тон и что она не жаждет дискутировать с ним ни на какие темы.

— Я наблюдаю за Артом и Мими. Может, поговорим в другой раз?

— В следующем году, например? — Он улыбался, но она не чувствовала и намека на прежнее тепло в его голосе. — Я знаю, где вы живете, Лаура. Ваше имя ведь значится в телефонной книге? Вы можете поговорить со мной сейчас или сегодня вечером в вашем доме, но так или иначе разговор состоится. Итак, что вы выбираете?

Впервые в жизни она ощущала ненависть и страх по отношению к одному и тому же человеку. Лаура хотела было пригрозить ему, что вызовет полицию, но парковку рядом с ее домом нельзя отнести к противозаконным действиям, равно как и ожидание ее после работы. Рано или поздно, но он намеревался ей что-то сказать. Если она чем-то вывела его из себя, то уж лучше побыстрее выслушать его претензии и успокоить, чем сильнее накалять страсти.

Лаура кивнула, ее глаза находились где-то на уровне его правого уха:

— Хорошо, давайте поговорим прямо сейчас.

— Я знаю место, где никто не помешает нашей беседе, — сказал он и крепко схватил ее за руку. — Напротив туалета есть небольшая комната для стирки. Пойдемте туда.

Майк потащил ее к выходу. Лауру возмутили его фашистские замашки, но она не стала возражать. Чем скорее все это кончится, тем лучше, а подсобка — не более опасное место, чем любое другое. Даже если допустить возможность убийства по причине помутнения рассудка, она всегда успеет закричать.

Но все-таки Лаура почувствовала некоторое облегчение, услышав, что кто-то окликнул Майка, когда они проходили мимо работающего телевизора.

— Эй, Майк! У меня тут есть кое-что в загашнике. Не интересуешься?

Он остановился.

— Нет. Но в любом случае, спасибо. Кто выигрывает?

— Наши. Девять — два, а может, девять — четыре. Или один. — Незнакомец захихикал. — Так, значит, не хочешь попробовать? Зелье — первый класс!

— Нет, спасибо. Ты же знаешь, у меня аллергия. Кокаин и антигистаминные препараты не совместимы.

Майк двинулся дальше, но Лаура повернулась на каблуках.

— Вы не хотите представить меня своему другу?

— С превеликим удовольствием, — он лениво улыбнулся, всем своим видом показывая, что понимает причину ее просьбы и находит ее абсурдной. Возникшее между ними напряжение немного спало. — Лаура Миллер, Боб Кеннеди.

Такое имя трудно оставить без внимания. Лаура вспомнила, что заметила его на одной из дверей в Капитолии и решила, что это тот же самый человек. Он был консультантом в каком-то комитете, возможно, постоянным клиентом Майка.

— Меня зовут Лаура Миллер, — проговорила она медленно. — Запомните это имя, Боб. Ваш друг Майк настаивает на том, чтобы я пошла вместе с ним в подсобку и побеседовала с ним в окружении чистых полотенец и белья. Он большой любитель чистого белья. А запах стиральных порошков приводит его в экстаз. Вы об этом не знали?

Кеннеди выкатил глаза.

— Хм. Хорошо.

Либо он принял ее за полоумную, либо не понял ни одного сказанного ему слова; но вдруг кто-нибудь другой ее услышал?

Все еще держа Лауру за руку, Майк втолкнул ее в подсобку и закрыл дверь. Это была небольшая комната, в которой стояла стиральная машина и сушка, через весь пол протянулась широкая сточная труба. Он прислонился к двери, рассматривая Лауру с холодным пренебрежением. Она отошла от него как можно дальше и встала около мойки.

— Значит, я большой любитель порошков? — усмехнулся он. — Знаете, вас не так-то просто напугать до смерти. И вы чертовски привлекательны.

Мальчишеская улыбка, море шарма, восхищенный взгляд… Лаура ожидала совсем другого, и от неожиданности растерялась. Или он насмехается над ней, или действительно пытается успокоить.

Она озадаченно взглянула на него:

— Значит, вот зачем вы меня сюда притащили? Чтобы напугать до полусмерти?

— Ага.

— Можно поинтересоваться, зачем?

Он улыбнулся еще шире. Когда он улыбался такой открытой, умиротворяющей улыбкой, трудно было представить, какое мерзкое болото представляла среда его обитания. Лаура немного расслабилась.

— Поинтересоваться, конечно, можно. Но ответа вы не получите.

Майк скрестил руки на груди, явно не собираясь торопить события. Она ждала, когда он перейдет к своей убийственной манере разговора. Выслушать его и ответить на любые вопросы как можно в более вежливой форме — таков был ее план.

Но чем меньше она его боялась, тем сильнее раздражалась. Кто позволил ему так с ней обращаться? И что все это значит? Она его первая жертва за сегодняшний вечер, или были еще и другие? Потому что если последние два часа он силком затаскивал людей в подсобные помещения, играя у них на нервах, как Торквемадо, то кто-то же должен ему напомнить, что на дворе двадцатый век, а не пятнадцатый.

— Вас нигде не было видно, — сказала Лаура. — Где вы были?

— Мне стало душно, и я вышел подышать свежим воздухом.

Лаура вспомнила прикосновение его рук.

— В самом деле? Вот странно. На улице холодно, а руки у вас совсем теплые.

— Я держал их в карманах.

— И вы решили выйти, несмотря на аллергию? Это не совсем благоразумно.

— Я хорошо себя чувствую, когда принимаю лекарства.

Если его и раздражали ее вопросы, он никак этого не показывал. Он не был настроен дружелюбно, но и не враждебно, просто держался немного отстраненно. Лаура не видела всем этом странном приключении никакого смысла.

— А кокаин в сочетании с ними мог бы обострить ситуацию.

— Совершенно верно, — вежливо ответил он.