Лаура улыбнулась.

— Мы с вами оказались в одинаковом положении. Моя мама заставила меня принять ваше приглашение. Обе они, возможно…

Но тут открылась дверь. Рыжая девица, одетая в кожаную мини-юбку и вызывающе яркий свитер, держала в руках банку импортного пива.

— Привет, — сказала она. — В кабинете смотрят киношку, еда в столовой, выпивка на веранде, бассейн и покер — в подвале. — Она глотнула пива. — Меня зовут Дженнифер Харрис.

— Лаура Миллер и Арт Олбрайт, — представился Арт. — В детстве я жил на этой же улице.

— А я знаю Чарли по юридической школе, но здесь полно таких, кто видит его впервые в жизни. Просто такой тип мероприятия: кругом одни друзья друзей. Желаю хорошо повеселиться. — Она допила пиво и отошла.

Лаура осмотрелась. Гостиная и застекленная веранда располагались по левую руку, столовая — по правую. Кабинет был прямо перед ними, справа от него на второй этаж и в подвал уходили две лестницы. Весь дом был устлан восточными коврами, завешан картинами и заставлен китайскими и европейскими безделушками.

— Здесь очень мило, — сказала она Арту.

— Дом принадлежал раньше родителям Мэгги. Холлистер купил его у свекрови после смерти ее мужа — со всей этой обстановкой и картинами. Миссис Дэвис, говорит мама, просто с ума сходила по старым вещицам. Она потом переехала в Беверли-Хиллс, чтобы быть поближе к Клейтону вышла замуж за мужчину на десять лет моложе ее и начала собирать коллекцию современного искусства.

— Давно она уехала? — спросила Лаура.

Артур на минуту задумался.

— Я был еще маленьким. А Холлистер еще не был судьей Лет двадцать назад.

Даже тогда такой дом вместе с мебелью стоил целое состояние. Интересно, Холлистер уже играл? Если так, то, очевидно, зарабатывал достаточно, чтобы покрывать расходы, ведь раньше Фредди любил его и считал «отличным чуваком». Он не относился бы так к человеку, который шантажировал бы его с самого начала их знакомства.

Они вошли в столовую. Стол ломился от яств: горы икры и осетрина, паштеты и салаты, великолепные крабы и гигантские креветки, изысканно оформленные блюда с холодными закусками. Лаура не видела такого изобилия со свадьбы своего двоюродного брата Мелвина, пластического хирурга из Лонг Айленда. Он женился на богатой клиентке и в качестве вознаграждения получил хрустальное изваяние новоиспеченного бюста, носа и щек своей избранницы, которое служило основным украшением стола.

Лаура придвинулась к Арту:

— Такое угощение стоит бешеных денег Вы, кажется, говорили, что Чарли не особенно богат.

— Верно. Может, он загнал украшения Мэгги, стоило той уехать из города, — пошутил он, взял две тарелки и протянул одну из них Лауре. — Но такого она ему никогда не простит. Она помешана на всяком барахле. Мама говорила, что Мэгги, пожалуй, больше любила все это имущество, чем самого судью.

Они медленно обошли вокруг стола, взяв всего понемногу.

— Значит, они не были счастливы вместе?

Арт пожал плечами.

— Чужая душа — потемки. Я всегда считал судью воплощенной честностью, надежным столпом общества. А сейчас выясняется, что он находился под следствием. И что его вполне мог пристрелить один из его партнеров по темным делам.

— А что думаете по этому поводу вы? Как по-вашему, что произошло?

— Честно говоря, я не был близко с ним знаком даже тогда, когда мы с Чарли были лучшими друзьями. После моего переезда в Сан-Франциско я виделся с ним от силы раза три в год. Его смерть мало меня тронула. У меня и своих забот предостаточно.

— Например, возрождение семейного бизнеса?

— Да, — он покраснел. — Я не должен был так отзываться о судье Холлистере. Это, наверное, выглядит слишком цинично.

— Да нет, — ответила Лаура, — я тоже привыкла переживать за всех своих знакомых, но знаете, потом… Если человек по-настоящему вам не близок, то не стоит, по-моему, тратить на него свои душевные силы.

Они вошли в гостиную. Здесь осталось только два свободных места — пара роскошных антикварных кресел в углу между дверью и небольшим роялем. Кресла стояли как бы в стороне и служили, скорее, украшением интерьера. Но Лаура все-таки уселась на одно из них, а на другое положила сумочку, пока Арт пошел налить что-нибудь выпить.

Он вернулся с вином для нее и пивом для себя и попросил ее рассказать о разводе. Лаура научилась избегать трагических деталей. Она давно заметила, что мужчины больше предпочитают забавные анекдоты, чем искренний рассказ о ее семейной жизни.

Но Арт был не таким, как все. Он задавал серьезные вопросы и ждал откровенных ответов. Оказалось, что он знал лично третью сторону треугольника, и это облегчало разговор.

Арт познакомился с Каролиной в июле, на коктейле в отеле «Хайят». Прием давал Крэг Томлинсон — каждый год он собирал вместе всех бизнесменов и официальных лиц, с которыми имел дело. Каролина была организатором вечера со стороны «Силей энд ассошиэйтс» и проявляла бурную активность: носилась колбасой, проверяя, всем ли хватает еды и выпивки, со всеми ли нужными людьми переговорили ее клиенты.

Арт и его отец, однако, не перемолвились с Томлинсоном и словечком, поскольку последний был постоянным клиентом Арта Старшего, и они виделись, по меньшей мере, каждую неделю. Эти тесные отношения с фирмой Томлинсона, заметил Арт, прекратились сразу же после смерти отца. Он не объяснил, по какой причине это произошло, но Лауре показалось, что Арт недолюбливал Томлинсона и не считал за честь иметь с ним деловые отношения.

После этой встречи Арт Младший виделся с Каролиной в «Атлетическом клубе». Там же он познакомился и с Аланом и впервые услышал сплетни о нем и Каролине. Но Миллер — довольно распространенная фамилия, так что Арт сообразил, что Лаура бывшая жена Алана, только после того, как она упомянула имя мужа и Каролины вместе.

Выяснив друг о друге необходимый минимум, они переключились на обсуждение убийства Холлистера. И так увлеклись разговором, что совсем не обращали внимания на окружающих. И вдруг на пороге появилась высокая блондинка в черном вельветовом костюме.

Лаура похолодела. Она видела Каролину лишь однажды, в супермаркете, и эта встреча пробудила в ней чувство невыносимого унижения.

В тот день Лаура намеревалась прошествовать мимо соперницы с царственным видом, бросив на ходу холодное приветствие. Но вместо этого отскочила в сторону, пока ее не обнаружили, и, бросив наполовину наполненную продуктами сумку, выскочила из магазина. С тех пор, прежде чем войти в любой магазин в их районе, Лаура сначала проверяла, не стоит ли на стоянке хорошо знакомый ей темно-синий «мерседес».

Каролина выглядела сногсшибательно. Черноту костюма оттенял серебряный пояс, серебристый галстук и серебряные висячие сережки. Мужчина, вошедший вместе с ней, был выше ее почти на голову и одет в кричаще-яркий наряд — вишневые кожаные брюки и золотистую шелковую рубашку; вишнево-золотой свитер был небрежно обвязан вокруг шеи. Ройал Пейн собственной персоной.

Обычно команда «Кингс» принимала участие в вечернем субботнем матче, так что Лаура удивилась, что он оказался здесь. Но потом вспомнила, что сегодня они играли днем.

Каролина заметила Лауру и улыбнулась ей, взяв под руку Пейна, как бы подразумевая под этим жестом: «Теперь-то нам нечего делить, значит, нечего и враждовать».

Лаура улыбнулась в ответ, но сердце у нее бешено колотилось. У нее не осталось причин для волнений: ни одна из них больше не любила мужчину, за которого они так яростно сражались. Но Лаура не умела так быстро справляться с эмоциями.

Каролина подошла, не выпуская руки Пейна и пне себя от счастья, что ей удалось их застукать:

— Лаура! Арт! Привет! Ты отлично вы глядишь, Лаура. У тебя шикарное платье. Где ты его откопала?

— В гардеробе у подруги. (Мой доход, в отличие от твоего, не выражается шестизначной цифрой.) — Она купила его в «Мейсе», в Сан-Франциско. А твой облегающий костюм выше всяких похвал. Нужна идеальная фигура, чтобы выглядеть в нем так хорошо. — (Не баба, а глиста в скафандре.) — Как тебе удается держать форму?