— Каролина больше никогда ничего не печет, — проговорил он, отправляя в рот полную горсть печенья. — Поначалу она пекла: когда я переехал, когда стали приходить малыши, но потом бросила.
Вполне естественно, подумала Лаура. Заполучила то, что хотела, зачем же еще перенапрягаться?
— Карьера требует от Каролины много сил, да на ней еще большой дом, — заметила Лаура. Она не собиралась злословить о женщине, занявшей ее место, ни с Аланом, ни с кем бы то ни было. — Тебе нельзя упрекать ее за то, что у нее нет сил печь печенье.
— Зато у нее есть силы посещать клуб три-четыре раза в неделю. Кроме того, в доме убирается не она, а прислуга, — он плеснул себе кофе. — Она не очень… домашняя. Она даже не пришивает мне пуговицы. Приходится просить уборщицу.
— Пуговицы можешь пришивать себе сам. А если любишь шоколадное печенье, научись его печь. Дети тебе помогут. Они умеют.
Он уставился на нее: в одной руке кружка, в другой — блюдце.
— Ведь я не ищу у тебя сочувствия, правда?
— Нет.
— И ты даже не собираешься сказать: «Я же тебе говорила!»?
— Отнюдь. Я вполне понимаю ее, Алан. Если от тебя так же мало толку в ее доме, как было в нашем…
— Нет. Я стал гораздо лучше.
— О! В самом деле! — усомнилась Лаура.
— Да. В самом деле. Слушай, я знаю, что должен был делать гораздо больше, когда мы были вместе. Но я просто не хотел. Я хочу сказать, что никто добровольно не станет мыть туалет и оплачивать счета. Но ты не должна была освобождать меня, взваливая все заботы на свои плечи.
Ему и в голову не приходило, что даже сейчас именно это он и пытался сделать.
— Не надо сваливать все на меня. Каждый раз, когда я обращалась к тебе с просьбами, ты начинал рычать. И я решила, что скорее сохраню семью, если закрою рот и перестану выступать.
— Да уж. Думаю, что и здесь ты была права. — Казалось, он почувствовал себя неловко. — А уж я-то на тебе отыгрался — бегал, как псих, за Каролиной, а тебе сочинял, что по уши занят работой. Самое ужасное, что считал себя совершенно правым, превратив тебя в козла отпущения. Трудно даже представить, что я мог вести себя как последний подонок. Прости меня.
— Все это ты мне уже говорил. — Алан никогда не был так откровенен, но его сожаления были ей в новинку. — Все кончено Я уже не сержусь, мне уже даже не больно. Я уже прихожу в норму. Давай просто жить каждый своей жизнью, о’кей?
— Но я не могу, — он уставился в пол. — Я допер до всего слишком поздно, Лори. Я считал Каролину самим совершенством, средоточием всего, чего я ищу в женщине. Это было глупо. Я оказался круглым дураком. Она не такая.
Лаура изумленно уставилась на него. Вот так номер! От Сита ей, конечно, было известно, что Алан с Каролиной часто цапаются, но ведь это бывает в любой семье. Он не только не жаловался на нее, но взахлеб рассказывал, как восхищается ею и как славно им вместе живется. Это невероятно. Реальное положение вещей вскрылось через каких-то шесть месяцев совместной жизни.
— Если у тебя с Каролиной возникли проблемы, — сказала Лаура мягко, — то тебе следует поговорить в первую очередь с ней.
— Да я пытался. Безнадега. Я не знаю, что мне нужно. И что мне делать.
Его слова прозвучали так обреченно, что Лауре стало жаль Алана.
— Проходи в гостиную. Поговорим.
— Хорошо. Спасибо тебе.
Он вышел из кухни.
Лаура налила себе кофе и заняла место рядом на диване. Алан отрешенно изучал содержимое своей чашки.
— Ну, рассказывай. Что стряслось с Каролиной? — спросила она.
— В двух словах или и того меньше? Все то, о чем ты предупреждала меня в сентябре, когда я переехал к ней.
В тот день Лаура многого ему наговорила, И начала с заявления, что, несмотря на все претензии Алана, тогда, много лет назад, он ни за что бы не женился на ней, если бы она хоть чуть-чуть походила на сегодняшнюю Каролину. Ему был необходим надежный и ответственный человек, который ставил бы семью превыше всего и был способен обеспечить стабильную обстановку в доме. Теперь ему потребовались спонтанность и возбуждение.
Он был прямо-таки ослеплен перспективой заиметь преуспевающую энергичную спутницу жизни. Ему не просто потребовалась другая женщина, он возжелал новой жизни.
И получит ее, пообещала в то утро Лаура. Каролина была отличным партнером, но лавры жены и матери ей не грозили. И если именно этого ему и хотелось, — что ж, отлично. Но до той поры, пока в этих передрягах не возникла угроза потерять детей. Лаура считала, что Алан обманывает сам себя. Он просто начал тосковать о той жизни, которую создавала ему Лаура, и захотел воссоздать ее. По если он надеялся добиться этого от Каролины, то попросту спятил.
Лаура потягивала кофе, радуясь самому факту, что оказалась права. В тот день она была зла и расстроена, так что ее предупреждения были пустой бравадой.
— Она что, оказалась лучшей подругой, чем женой? Так?
— Вот-вот. — Алан поставил чашку. — До того, как я ушел, она встречала меня на пороге, одетая в целлофан. Или ждала меня после работы в лимузине, готовая умчать на край земли.
— И перестала делать нечто подобное, как только вы стали жить вместе. — Запретные встречи кажутся такими романтичными, а закрывать крышку унитаза двадцать раз на дню — скучноватое занятие. — Она хотела бы, чтобы ты помогал ей с готовкой, вынимал из посудомойки тарелки, выносил мусор…
— Да я не возражаю, говорю тебе. В конце концов, это дает мне шанс чему-нибудь научиться.
— Тогда в чем же проблема? Если не в том, что она отказывается печь печенье, пришивать пуговицы и разгуливать по дому в целлофане?
— А она и разгуливает. Но делает это чертовски неуместно и слишком часто. — Алан покраснел. — В прошлую пятницу, когда я открыл дверь… Слава Богу, что дети не увидели ее в таком виде. Она ждала меня в холле, и на ней не было ничего, кроме…
— Избавь меня от деталей. Надеюсь, ты успел захлопнуть дверь.
— Конечно, я так и сделал. И попросил ее одеться, прежде чем снова открыть дверь. Она сказала, что забыла о том, что должны прийти дети, но не видела причин, чтобы что-то надеть. Она предложила мне усадить их перед телевизором, а самим тем временем подняться наверх и… Ну, ты понимаешь.
Да, Лаура понимала. Алан еще в августе хвастался сексуальной ненасытностью Каролины, тогда Лаура еще пыталась с ней соперничать. Но та была гениальной обольстительницей, обладала волшебным ртом и чарующей татуировкой на теле — словом, любовница-Микеланджело, да и только. С тех пор Лаура стала чувствовать себя неполноценной.
— Да, — Лаура надломила печенье. — Надеюсь, ты отказался.
— Черт подери, само собой! — Он явно был раздражен. — Так она же еще и взъелась на меня, представляешь? Сказала, что я слюнтяй. И зануда.
— Давай разберемся. Ты несчастен, потому что она так жаждет твоего тела, что не может дождаться минуты, чтобы его ублажить? — Это не было полной бессмыслицей. У Алана были густые темные волосы, сексуальный взгляд и стройная фигура. — По-моему, на это не стоит сетовать.
— Да ты послушай. Где-то месяц назад она вдруг решила, что мы должны вместе провести выходные. И сообщила мне об этом в десять утра в субботу. Но дети уже были у нас, а брать их с собой она не желала. И предложила мне скинуть их какой-то тетке, которую я в глаза не видел. Естественно, я отказался. Но она все равно уехала, с одной своей подружкой. А я остался дома с детьми.
— Хм. Сит что-то рассказывал мне об этом случае. Он сказал, что это была внезапная деловая поездка.
— Потому что так я им объяснил ее отсутствие. Я не хотел, чтобы они чувствовали себя лишними, или что мешают мне делать то, что я хочу. — Алан сгорбился. — Я слишком редко вижусь с детьми. Я не собирался жертвовать выходными вместе с ними, когда мы с Каролиной можем развлечься где угодно в любое другое время. Но она не согласилась Она сказала, что я ставлю их на первое место, что я смешон, причем гораздо больше, чем обычно. В течение шести месяцев она уговаривала меня бросить тебя, а теперь заявила, что уж лучше бы я оставался с тобой и своими детьми.
