– Они же ж мертвы-е-е, – в свою очередь рассказал Котовский.

– Дак, тем более, наверно, нельзя так делать? – спросил Дрозд, так как точно не знал еще, можно ли так делать.

– Мы их не трахать сюда притащили, – сказал Пархоменко.

– А зачем? – не понял Дро.

– Будет откачивать, – ответил Кот.

– Это лечебное заведение? – Дро.

– Лечебно-профилактическое, – ответил Кот, и добавил: – Ибо. Ибо, если человек оживает, то уж потом обязательно пойдет трахаться только в баню.

– Вы мне зубы не заговаривайте, я в полете изучал земную историю: люди никогда, практически, не оживают.

– Да, оживают, – махнул рукой Птаха, – просто это не может быть известно.

– Почему?

– Они воскресают под другими именами.

– Е-рун-н-да-а! – рявкнул Дро, – попрошу отдать мне наших девушек взад.

– Пожалуйста, – сказал Котовский, – вы можете считать наших-ваших дам мертвым, от этого тебе будет легче?

– Более того, может быть, земляне и не воскресают из простых покойников, но на альфавцах никто ж ишшо не пробовал.

– Попробуем? – задал почти риторический вопрос Кот. А Дрозду уже налили. Он выпил, согласился, и только потом спросил:

– Что это было?

– Испанское коллекционное вино за пять тыщ, – сказал Котовский.

– За пять тыщ чего? – спросил еще не опьяневший Дро.

– Ты чего хочешь? Золота?

– Бриллиантов? – Кот.

– Со всеми еще выпью, потом скажу. – И сказал:

– Аники у вас есть?

– Вы имеете в виду Анаптаниум?

– О! молодес-с, – решил Дро, значит есть.

– Сколько надо? – спросил Кот, он услышал это слово только пятнадцать минут назад, когда они скакали в баню. Птаха ему сообщил, что есть на Альфе Центавра Камень Жизни и называется толи:

– Унобтаниум, – толи:

– Анобтаниум, – но по-нашему, по-Одесски будет:

– Анаптаниум. – Аник.

Еще по дороге Кот передал записку своему помощнику-ординарцу Махно – в смысле, чтобы первый встречный ему передал:

– Привези в баню рукавицу Ониксов.

И этот парень, пацан, решил сам заработать на этом деле. Он работал мастеровым по изготовлению шашек и шахмат, и других шкатулок именно из оникса и агата, мечтал стать хозяином этой мастерской. Несмотря на такое распространение этого камня, многие считали его очень дорогим, особенно в сочетании в перстне с червонным золотом.

– Ты кто? – сразу спросил его Котовский.

– Олух! – крикнул уже слегка, а может и даже более того запьяневший, Дро.

И действительно, парень был в онучах и в рваном треухе.

– Я лаптем щи не хлебаю, Альфовец, – достойно ответил пацан. – Кстати: Чапаев.

– Что нужно, я не подаю, – ответил Дро, – и знаешь почему? Не взял с собой.

– Я принес, что ты просил, – сказал Чапаев, и протянул Котовскому рукавицу.

– А где батька? – спросил Котовский.

– Какой батька?

– Махно.

– Он молодой, так-то и я батька.

– Ладно, разбер-ремся, давай Аники.

– Тока за небольшое вознаграждение, – Чапаев.

– Будет, не сумлевайся! – обнял его Пархоменко.

– Согласен! – рявкнул маленький Чапаев.

– Ну, давай.

– Давай уехал в Одессу – залог, пажалста.

– Дай ему что-нибудь, – сказал Котовский.

– А что я ему дам? Пулемет, может быть? Да вдобавок с тройкой вороных.

– Кольт хачу, – сказал Василий Иванович.

– Дай ему Анаконду, пусть согнется в три погибели от тяжести, – сказал Котовский.

– Да? А мне чего? – спросил Пархоменко.

– Еще достанем.

– Возьми-те меня на дело, – сказал Чапаев, – я сам выберу себе, какой Кольт мне больше нужен. Авось, понравится Браунинг. Или Смит-энд-Вессон.

– Давай, мил паренек, сюда Аники, я сам тебе подарю, может быть, даже Кобру.

– Давай сначала я посмотрю, вот из ит. – Чапаев.

Наконец вмешался Котовский:

– Ты чё в натуре, откати сюда камни.

– Э-э, так сказать, – начал Чапаев, – я должен знать, за что идет такой непримиримый торг.

– Хрен знает что, – ответил и Дро, – я уже и сам не помню. Может вы хотите карту местности?

– Какой местности? – Птаха.

– Нашей, Альфы, так сказать, Центавры, – Дро.

– Центавра, – поправил его Чапаев.

– Очень, очень вер-р-р-на-а-а, – высказался Дро, и покачнулся.

– Приляг, приляг, мил человек, на лавку-то, авось легче станет, еще выпьешь. Коньяк хороший, сам покупал, – Кот.

– Это очень дорогие Аники, – я просто так их не отдам, – сказал Чапаев.

Котовский разозлился, и хотел врезать Чапаеву, да прямо по жопе, как малолетке, но парень убежал на другой конец длинного стола из свежего дуба. Хотя скорее всего, это была сосна, или что-то другое, ибо дуб крепок и дорог, а денег пока еще мало.

– Ты откуда вообще взялся? – спросил Пархоменко, и посмотрел на Котовского.

– Я?!

– Да не ты, а он.

Пока они разговаривали Дрозд спустился под стол, и прополз на карачках до торца, у которого маячил Чапи. И как раз тут же положил тяжелую рукавицу с Аниками на пол. Ее и взял, быстро думающий, несмотря на почти уже систематическое пьянство Дро.

У Дро был с собой один камень Унобтаниума с самой Дальней Альфы, его подарил ему, точнее, дал на хранение-провоз на Землю Дэн:

– На всякий случай, как сказал он, – авось пригодится.

– Они не знают, что это такое, не будет иметь ценности, – сказал Дро Дэну.

– Авось проявятся какие-нибудь его новые способности, – ответил Дэн.

– Ладно, если только кого обмануть, но и то сомневаюсь, что это возможно: на Земле народ алчный, охочий до золота, как грится:

– Камень лучче в рот не клади.

– Ты откуда знаешь? – Дэн.

– Изучаю науку, генерал.

– Да вранье это все, одни придумывают, а другие верят. И кстати, почему: Генерал?

– Наука, пришла информация с Земли, что ты генерал, уж не знаю чего, но есть – значит есть.

– Ты хочешь сказать, Земля опережает нас во времени настолько, что это можно заметить?

– Да.

– Не верю. – Тем не менее, еще больше поверил Дро и отдал ему свой Уно с Дальней Центавры.

И.

И вот этот камень Дро, чтобы не потерять в бане положил в мешочек, а точнее, это была рукавица, где были простые ониксы. Хотя и голубые. А Анаптаниум, который был на Альфе серым, здесь стал, имеется в виду в компании с ониксами:

– Зелено-красным. – Может быть даже наоборот:

– Красно-зеленым.

– Хорошо, что не красно-белым, – разумно резюмировал пьяный Дро, заглянув в рукавицу, которую уже в зубах тащил к своему месту. Куда? И понял, что заблудился. Это под столом-то!

Если бы какая-нибудь дама увидела, непременно сказала бы:

– А еще космонавт!

Летает, а спрашивается:

– Ихгде? – Под столом? Так-то и я могу.

Вы, может, и можете, но вот будущие господа, точнее:

– Товарищи енералы, – поняли всё наоборот, и выбежали на улицу в поисках Дро.

– Более того, – сказал Василий Иванович, – этот Скотланд Ярд, утащил мою рукавицу.

– Я те куплю новые, – Кот.

– Кады?

– После победы мировой революции.

– Долго.

– Вот если такие, как ты, даже получив наградную Анаконду, будут рассуждать в таком отрицательном смысле, то да:

– Вообще никогда не наступит.

– Послушай, ты, э-э как тебя, Васька, что ли, а где мешок золота, который тебе дали на сохранение? – спросил Пархоменко.

Котовский даже остановился:

– То есть как, где?! – ужаснулся он. – Тем более это был не мешок, а рукавица, но с Ониксами.

– Да не парьтесь, – сказал Василий Иванович, – у меня еще есть. – И добавил: – Впрочем, сейчас, кажется, нет. И знаете почему? Только что изготовил большую партию шашек, шахмат и домино.

– Из ониксов? – удивился Пархоменко. И добавил: – Лучше бы из янтаря.