— Я их нашел, но не могу одновременно тащить картины и держать фонарь. Этот идиотский чердак как ловушка, доски то и дело проваливаются под ногами.

— Папа их никак не прибьет. Будь осторожен, не провались под пол. Может, попросить Джека подняться и подержать тебе фонарик?

Не успела она договорить, как Джек загрохотал по лестнице, тоже желая поучаствовать в покорении чердака. Позади нее прыгал с ноги на ногу Чарли, жутко недовольный тем, что его оставили на твердой земле.

— Я ничего не сломаю и не провалюсь под пол. Обещаю. Обещаю, — повизгивал он.

Сара улыбнулась:

— Ладно, когда мальчики достанут картины, разрешу тебе залезть на чердак, но только ненадолго, и ты будешь слушаться Джека и Мэтью. А пока отойди и не путайся под ногами, о’кей?

Он просиял и кивнул, отступая к двери в свою спальню. Теперь, когда он узнал, что придет и его очередь, он немного успокоился, хоть все еще ерзал на месте.

Над их головами, в люке, появился сверток.

— Они очень тяжелые, — предупредил Мэтью. Сара поднялась на несколько ступеней, чтобы взять у него картины. Оберточная ткань развернулась, и она закашлялась. Картины оказались тяжелее, чем она думала, и были покрыты толстым слоем пыли, несмотря на то, что она уже заглядывала под пыльную ткань. Громко чихнув, она пыталась удержать тяжелую ношу. Джек был прав.

Никто не слышал, как хлопнула дверь черного хода и Крис поднялся по лестнице.

— Какого черта вы тут делаете? — прошипел он. Сара чуть не свалилась с лестницы. — Почему ты меня не попросила? Давай… — Он взял у нее сверток, практически вырвав его из рук. Ее тут же охватила ярость. Он говорил с ней, как с маленьким ребенком. Она еле удержалась, чтобы не спуститься с лестницы и не врезать ему.

— Мы и сами бы справились, — произнесла она как можно более ровным тоном.

Чарли был тут как тут:

— Теперь мне можно на чердак? Пожалуйста, пожалуйста!

— Нет, нельзя, — рявкнул Крис, прислонив картины к стене. — Это слишком опасно. — Переключив внимание на старших мальчиков, он проревел: — Эй, вы двое, хватит там рыскать, немедленно спускайтесь вниз!

Сара уставилась на Криса. Побледнев и нахмурившись, уперев руки в бока, он смотрел на чердачный люк. Мэтью и Джек скатились по лесенке, как обезьянки.

— Если вам нечем заняться, могли бы убраться на заднем дворе или постричь лужайку, — взбешенно прошипел он. И повернулся к Саре. — Ты должна была попросить меня, а не разрешать им рыскать там.

Сара не стала напоминать, что она уже тысячу раз его просила, вместо этого решив защитить мальчиков.

— Они не рыскали. Я попросила их достать картины.

Криса, похоже, это не убедило.

— Задний двор похож на помойку, а они вечно играют на своем чертовом компьютере или пялятся в телик. Не мешало бы ради разнообразия заняться делом.

Чарли был больше всех возмущен его словами.

— Скоро мы будем ужинать? Я хотел еще заскочить к Барри, — сказал Крис, снимая футболку и направляясь в ванную.

Сара не ответила. Меньше чем за минуту ему удалось подорвать ее авторитет, расстроить всех мальчиков и разжечь в ее сердце бешеную ярость. Крис явно делает успехи.

Дженни Бек облокотилась о край ванны и закрыла глаза. В магнитофоне играла кассета в стиле кантри, из комнаты Питера доносились звуки игры на компьютере, но дома было тихо и спокойно и пахло жареной рыбой с картошкой.

К щеке прилипла прядь мокрых волос; другая обвилась вокруг шеи, как водоросль. Она только что смыла краску — ничего радикального, только чтобы закрасить седину и придать сияние волосам, которые теперь приобрели оттенок красного вина, стали блестящими и влажными. Дженни потянулась. На лице у нее была маска с минералами Мертвого моря, которую подарила на Рождество ее невестка; вода в ванной была бледно-голубого цвета, с пузырьками — она вылила туда пену из бутылочки, которую купила на дешевой распродаже. Запах был, как у фруктовой жвачки, но Дженни нравилось. Однако все ее мысли были заняты Крисом Коулбруком и историями, которыми она планировала поделиться с девочками в «Барашке». Она уже целый список напридумывала, но, немного расслабившись, решила забыть о холодных жестких фактах и небольших преувеличениях и предаться более захватывающим фантазиям.

Она поерзала в ванной, пока на поверхности не остались лишь ее плечи, голова и колени, и зашагала по тропинке из желтого кирпича. Миссис Дженни Коулбрук — как приятно на слух. Дженни мысленно повторила это сочетание; вот тогда Тони Креветка точно поплачет. Она уже давно не играла в «мистера и миссис» — маленькую игру, когда ты представляешь, пойдет ли тебе фамилия твоего бойфренда. И тайком тренируешь новую витиеватую подпись на задней обложке школьной тетради. При этой мысли она перенеслась на много лет назад и почувствовала себя хихикающей девчонкой: огромный шаг вперед по сравнению с тем, что она чувствовала несколько недель назад, когда тоже принимала ванну — ванну с кучей таблеток, и результат был менее привлекательным.

«Это Крис, мой бойфренд». Бойфренд. «Это Крис Коулбрук, мой жених» — да, жених гораздо лучше. Дженни растопырила пальцы, все еще с закрытыми глазами, и представила обручальное кольцо. Представила выражения на лицах друзей, незнакомцев, Тони Чертовой Креветки, будь он неладен.

Крис Коулбрук оставил столько сообщений на ее автоответчике, что пленка почти кончилась. Приятно ощущать себя желанной.

Зазвонил телефон; она проигнорировала звонок, погрузившись в фантазии о Крисе Коулбруке. У них будет чудесный дом, один из тех кирпичных особняков в викторианском стиле на дороге, ведущей к пустырю. Или домик с красивыми французскими окнами и лепниной под крышей. Ей всегда такие нравились. Такой дом есть в конце дороги: там еще кедровый летний домик с голубятней, в желтых тонах. Голубятня тоже не лишняя, правда, она ничего не смыслит в голубях, но можно взять книжку из библиотеки. Хотя голуби грязные и наверняка привлекут паразитов. Может, просто заколотить щели досками и сделать голубятню декоративной? Дженни всегда мечтала иметь дом с необычными деталями.

Снова зазвонил телефон, и она услышала, как Питер спускается по лестнице. Она выругалась про себя. Надо было сказать ему, чтобы не трогал телефон. Из прихожей послышалось его бормотание, перекрывающее тихое бренчание электрогитар и звуки губной гармошки Вилли Нельсона.

— Мам?

— Угу. — Ей не очень-то хотелось возвращаться из мира грез.

— Тебе звонила Элейн, твоя подруга с заправки. Я сказал, что ты в ванной.

Элейн была одной из тех, кому Дженни не терпелось предъявить обручальное кольцо, одной из тех, кто поздравлял бы ее, кусая локти.

— Молодец. Она что-нибудь передала?

— Не-а, только сказала, что вы увидитесь в «Барашке» сегодня вечером.

— Хорошо. Если кто-нибудь еще позвонит, не бери трубку.

— Как это не брать?

— Ты меня слышал.

— А что если что-нибудь важное?

— Оставят сообщение на автоответчик. Я не в настроении болтать по телефону. Нервы разыгрались.

Питер поплелся в свою комнату, а она покрепче зажмурилась, вспоминая, чем закончилась ее фантазия. Теперь Элейн с заправки была подружкой невесты и шла по ней по проходу между полками магазина на колонке, держа в одной руке ее шлейф, а в другой — стакан портвейна с лимоном.

Тем временем Крис Коулбрук тоже отмокал в ванной. Он использовал всю горячую воду и запер дверь. Сара поняла это, когда захотела помыть посуду и увидела, что горячей воды нет, и когда поднялась наверх, чтобы дать Крису чистые полотенца, то не смогла войти.

Внизу дверь кухни была открыта, кот свернулся калачиком на смятой футболке Мэтью, греясь на солнышке, а Сара стояла у плиты и ждала, пока приготовится ужин. Она рассеянно наблюдала за мальчиками. У них с Крисом и раньше бывали трудные времена, но она всегда знала причину. На этот раз он отдалился и замкнулся непонятно из-за чего. Она злилась и была обижена, но хуже всего было то, что в глубине души Сара была очень встревожена.