— Долго еще до открытия центра? — вопрос Сары заставил его снова обратить на нее внимание.
— Официально открытие состоится в сентябре. В конце сентября, но это фазовый проект: частично все будет готово уже к концу июля. — Он проводил ее под укрытие крыльца и провел в прохладную чернильную темноту здания. В просторном пустынном помещении разносилось эхо от строительного шума и голосов рабочих. — На бумаге мы идем по графику. Но на самом деле с трудом укладываемся в срок. С этим проектом нам… — он замолк, подыскивая подходящее слово.
— Подложили свинью, — раздался знакомый голос откуда-то из глубины здания.
Как только Сара привыкла к темноте, она увидела Лео Бэннинга, который стоял у одной из колонн и потягивал кофе из пластикового стаканчика. На Лео была пасторская рубашка, белый пасторский воротничок и светло-коричневый пиджак из хлопка, который на плечах совершенно промок от дождя и приобрел янтарный цвет.
— Я рад, что вы приняли мое предложение всерьез, только Жаль, что вы так неудачно выбрали день. Хотя сегодня утром к нам пожаловали дамочки из организационного комитета: прекрасная возможность замолвить за вас словечко. Мы как раз обсуждали, кто будет устраивать благотворительный обед в следующий раз. — Он улыбнулся. — Может быть, и вы согласитесь, если мне удалось разжечь ваш интерес к этому проекту? Кстати, как поживает ваш муж после субботней пирушки?
Сара вдруг почувствовала жуткую неуверенность в себе, но не понимала, отчего.
— Он в порядке, спасибо, — промямлила она.
Адам Грегори произнес:
— Нужно пойти посмотреть, как там склеп…
Не успел он закончить фразу, как раздался ужасный грохот, он прогремел эхом в каждом уголке здания.
Лео кивнул.
— Самое время, Адам. — Он протянул ей руку. — Давайте я угощу вас чашечкой кофе, обзорная экскурсия подождет.
Примерно через час Сара отправилась по дороге к автомобильной парковке. Все еще шел дождь, но уже не такой сильный, хотя даже сильный дождь не мог омрачить радость от импровизированной экскурсии, которую устроил ей Лео. В организационном комитете работали две женщины из школы, а лицо третьей Саре показалось ужасно знакомым. Она оглянулась через плечо, посмотреть, стоит ли Лео до сих пор на ступеньках и машет ли ей рукой на прощанье. Ее голова была полна приятных мыслей и кружилась от увиденного. Как здорово было бы работать в церкви святого Варфоломея: похоже, это действительно потрясающая возможность; какой же чудесный человек Лео Бэннинг; что приготовить дома на ужин; в каком настроении явится Крис, когда он приедет домой; успеет ли она заехать в супермаркет, до того, как забрать Чарли; отчего она вся затрепетала, когда Адам Грегори коснулся ее руки; как ужасно, что теперь он подумает, что она несдержанная грубиянка. При этом она еще пыталась не промочить буклеты и анкеты, которые вручил ей Лео Бэннинг. И вот, закрутившись в бешеном потоке своих мыслей, Сара наклонилась, чтобы отпереть дверцу машины, и тут, совершенно неожиданно, кто-то крепко схватил ее за плечо.
Она отскочила назад и взвизгнула от изумления.
— Не ожидал встретить тебя здесь.
Сара обернулась, онемев от удивления. Не более чем в шаге от нее стоял Мак под большим черным зонтиком. Он был так близко, что практически пригвоздил ее к машине. Невероятно, она даже не услышала, как он подошел! Он улыбался, и, к сожалению, был еще красивее, чем она его запомнила.
— Я махал тебе, но ты была слишком далеко. Что ты задумала? Ограбление банка? Тотальное мировое господство? Может, маленькое преступное или любовное свидание? — он чувственно растягивал слова, обдумывая каждое слово, и улыбался все шире. Увидев, что Сара не сводит с него глаз, он провел пальцами по густым золотистым волосам. Сара покраснела и разозлилась сама на себя. Он сделал вид, будто хочет отнять у нее бумаги, и резко прижался губами к ее губам. У нее перехватило дыхание, и ей показалось, что сердце ее вот-вот остановится.
— Извини. Не хотел тебя пугать. Рад видеть тебя снова. Что ты здесь делаешь?
Сара рванула дверцу машины. Ее сердце трепетало, горячая волна внизу живота уничтожала все разумные мысли в голове.
— Приехала узнать насчет работы, — ответила она, поражаясь самой себе: она сумела усмирить свое воображение и бросила буклеты на водительское сиденье, прежде чем они окончательно промокли. — Ну, пока еще не все ясно. Возможно, я буду здесь работать. В новом художественном центре. — Она махнула рукой в сторону старой церкви, ожидая, что Мак тоже посмотрит в ту сторону и у нее появится возможность отодвинуться от него подальше.
Но он не шевельнулся. Более того, без тени смущения он наклонился вперед и вдохнул запах ее волос.
— Ты пахнешь школой, — со знающим видом заявил он. — Паркетной мастикой и летним дождем — это умопомрачительное сочетание. Кто-то должен выпустить этот аромат в продажу.
Сара засмеялась, отчаянно пытаясь вернуть себе хоть каплю самообладания.
— Что ты задумал, Мак?
Он притворился обиженным.
— Боже, абсолютно ничего. Я только хотел спросить, не согласишься ли ты выпить со мной кофе с булочкой. Сегодня утром я отвез машину Моники в сервис, и мне гулять еще часа два. Я как раз шел в город. — Он кивнул в сторону главной улицы. — Как ты думаешь? Стоит рискнуть? Обещаю больше тебя не нюхать.
В этот самый момент желудок у Сары заурчал. Неподражаемое, жалостливое урчание, означавшее только одно: покормите меня немедленно.
Мак засмеялся.
— Тебе нравится «Кондитерская Джины» около библиотеки? Там потрясающие флорентийские пирожные с настоящим бельгийским шоколадом, поверь, и превосходные багеты. И кофе отличный.
Сара колебалась. Разве закон запрещает пить кофе с чужими мужчинами?
Мак посмотрел на нее, нарочно заиграв искорками в глазах.
Сара оглядела его с ног до головы, будто обдумывая его предложение. Если Крис когда-либо узнает об этом, он придет в бешенство: ведь любому мужчине в здравом уме известно, что совместное распитие капуччино — неопровержимое свидетельство супружеской неверности. Хотя в ее случае было и отягчающее обстоятельство: проведенная ночь с Маком и Моникой в тот день — это было уже серьезное обвинение.
Сара подумала, что, очевидно, Мак флиртует с ней, чтобы вывести ее из равновесия, и приложила все усилия, чтобы выглядеть безразличной, смотреть ему в глаза и не вздрагивать при этом. Мак помахал зонтиком, приглашая ее укрыться вместе с ним.
Сара вздохнула. Какой смысл сопротивляться? Все равно Крис на нее злится.
— О’кей, только за твой счет.
Мак поднял руку в знак протеста, будто и не собирался заставлять ее платить.
— Расскажи, чем ты будешь заниматься в художественном центре. Я вроде читал об этом большую статью в «Адвертайзере» пару недель назад.
Сара зашагала рядом с Маком и принялась рассказывать ему об экскурсии, которую устроил ей Лео. Между ней и Маком пробегали маленькие динамичные электрические разряды, и их разговор был пропитан невероятным чувственным взаимным притяжением, хотя Сара была достаточно умна, чтобы догадаться, что Мак пользовался своим обаянием при каждом удобном случае. Но ей все равно было забавно: с ней давно уже никто так не заигрывал.
«Кондитерская Джины» располагалась на углу Бетел-стрит и Парк-роуд, недалеко от библиотеки. Это было новое кафе в конце вереницы уютных магазинчиков, торгующих глиняной посудой, ароматными травами, репродукциями, одеждой и мебелью ручной работы. В солнечные дни здесь было полно посетителей. На тротуаре стояли деревянные столики и ротанговые стулья, по обе стороны от входа — горшки с самшитом, подстриженным в виде пирамидки, под тенью бело-синего навеса и деревьев маленького соседнего парка. Внезапный ливень загнал в кафе много народу. Когда Мак и Сара очутились внутри, помещение ломилось от посетителей, и от их промокшей одежды шел пар. Но им все равно не пришлось долго ждать, пока освободится столик. Они сели у окна, прямо посередине. Большое зеркальное стекло запотело, но сквозь него все равно было видно происходящее на улице, а прохожие могли наблюдать за тем, что происходит в кафе.
