Съёмки на сегодня пришлось прекратить. И хотя Ванс злился на неожиданный инцидент со змеёй, поделать с этим он ничего не мог. Врач, который обслуживал пленных порно-актрис, с уверенностью констатировал у Лавры заражение крови. Он взял анализы, сделал ей какую-то инъекцию, померил давление и прописал постельный режим. Кажется, его начала беспокоить низкая температура тела Гербер. Вряд ли он знал, что у русалок это норма. Впрочем, такое состояние дел сыграло ей только на пользу. Если порнодельцы решат, что она не способна участвовать в съёмках, то её должны оставить в покое и забыть на какое-то время.
Все эти часы девушка изображала, что ничего не чувствует. Признаться, делать это было крайне сложно: то положат в неудобную позу, то больно заденут каким-нибудь предметом, то и вовсе сделают неприятный укол. Однако Лавра лежала неподвижно и терпела всё эти лишения с одной единственной мыслью - наконец-то остаться одной. Насколько она успела заметить, её доставили в какое-то просторное светлое помещение. Здесь было довольно прохладно, поэтому кто-то из обслуги включил обогреватель. Врач установил пострадавшей капельницу и удалился. Теперь можно было открыть глаза и осмотреться.
Несмотря на укус змеи, Лавра чувствовала себя неплохо. Рана на её запястье уже практически затянулась. К счастью, медик не заметил этого чудесного факта, иначе бы принял Гербер за симулянтку. Но у неё прекрасно получилось усыпить бдительность охранников и съёмочной группы, так что теперь девушку практически никто не контролировал. Лавра огляделась и убедилась, что вокруг нет ни единой живой души. Камер наблюдения она тоже пока не обнаружила, хотя те могли скрываться за неприметными вещами. В случае, если вдруг кто-то заметит её "пробуждение", можно сослаться на улучшение самочувствия. А пока она собиралась определиться со временем и с возможностью выбраться отсюда на улицу.
Как и предполагала Лавра, её разместили в больничном корпусе. Он не был таким большим, как казался изнутри. Палата Гербер предназначалась для шестерых пациентов, но сегодня здесь очутилась только она одна. Лавра выглянула в коридор и обнаружила там ещё несколько дверей. За ними наверняка скрывались медицинские помещения, однако проверить она не рискнула. Пока не стемнеет, высовываться из своей палаты лучше не стоит.
Вид из окна был унылым и особо ни о чём не говорил. Лавра сумела определить лишь, что находится на втором этаже и что рядом с больничным корпусом расположилось несколько деревьев. Правда, присмотревшись, она разглядела ещё и статую. Кажется, это была женщина, играющая на флейте. Никакого далёкого пейзажа тут не просматривалось. Это означало только одно - за границами больничного дворика был обрыв. Пришлось вернуться в койку и продолжать "кому". Как-никак, сейчас предпринимать попытки к бегству было бы неразумно.
Вечер наступил весьма скоро. Лавре за это время несколько раз сменили капельницу, сделали пару уколов и даже попытались привести в чувства, но девушка не сдавалась и лежала бревном. По крайней мере, после укуса ядовитого пресмыкающегося обычный человек точно впал бы в беспамятство, если сумел бы выжить. К счастью, Лавра отделалась лишь лёгким испугом и очередным поводом задуматься, кому было нужно убить её. Первое и пока единственное подозрение пало на Кадому. Вчера именно японка угрожала ей страшной змеёй, желая заставить беглянку вернуться обратно в комнату. Вполне возможно, что за пережитый страх Кадома подложила ползучую тварь на съёмочную площадку. Ну да это сейчас было не так важно. Приближалась ночь, и предстояло повторить побег.
Когда в коридоре сделалось тихо, Лавра вытащила из руки толстую иглу капельницы и поднялась с кровати. В палате горела одна лишь настольная лампа и оттого царил полумрак. Первым делом девушка решила сменить одежду. На ней до сих пор была светлая туника, которая очень заметна в темноте. Поэтому Лавра поискала в палате что-нибудь менее броское. В шкафчике, где хранились резиновые перчатки и стеклянные банки, она нашла два халата: один белый, другой тёмный. Как раз то, что нужно. Конечно, смотрелась она в нём ужасно, но выбирать сейчас не приходилось.
Осторожно приблизившись к двери, Гербер легонько дотронулась до её ручки и убедилась, что комнату не заперли на ключ. Это порадовало. Значит, порнодельцы, действительно, не ожидают от синеволосой пленницы никаких диверсий. Лавра выглянула наружу и прислушалась. Кажется, в больничном крыле никого больше не осталось. Возможно, прислуга и находилась в каком-нибудь соседнем помещении, но, скорее всего, она спала и ничего не подозревала.
Гербер кошкой прокралась к лестнице и с переменными паузами спустилась к широкой металлической двери. Пока никаких посторонних звуков она не слышала. Разве что с улицы доносились какие-то шорохи, но для ночи это нормально. Внизу тоже находился коридор, который уводил куда-то вправо. Наверняка, там располагался проход в основное здание, но проверять Лавра опять не стала. Главное - это выбраться на свежий воздух. Плутать в недрах замка не входило в её планы.
Как ни странно, но уличная дверь тоже оказалась не заперта. Очевидно, больничный корпус вообще никто не охранял. Тем лучше для Лавры. Она снова осмотрелась и поняла, что намечается дождь. Со стороны обрыва дул холодный ветер, а где-то вдалеке что-то подвывало. В незнакомой обстановке это казалось жутким. Тем более Янус говорил вчера, что на острове живут демонические создания вроде сатиров, напавших на центральную площадь Салоников. Но бояться их сейчас было бы преждевременно. Лавра потеплее закуталась в старый халат и двинулась вдоль стены к статуе.
От больничного двора уходила неширокая тропинка. Куда та вела, пока было непонятно, но, по крайней мере, она тянулась в противоположную от замка сторону. Наверху сгущались тучи и изредка сверкала молния. Ливень мог только всё испортить. Лавра и без того плохо видела в темноте, а во влажной дымке и подавно могла бы заблудиться. С другой стороны, сильный дождь мог бы скрыть её от любопытных глаз. Кто знает, вдруг на какой-нибудь башне или в тёмном окне затаился дозорный с автоматом.
Чем дальше Лавра уходила от замка, тем огромнее он ей казался. Дворец, а иначе его просто невозможно было назвать, тянулся вдоль обрыва несколькими массивными строениями, в каждом из которых выделялась высокая башня. Видимо, в одной из них и находилась комната Гербер, но вот в какой именно, сейчас было определить сложно. На некоторых местах крыши Лавра заметила развевающиеся флаги. Что на них было изображено, глаза уже не могли распознать. Зато на самых высоких участках замка мигали зелёные лампочки. Наверняка, они предназначались самолётам, пролетающим в ночи над воздушным пространством острова. А может, их было видно и с моря.
Тропинка начала сворачивать влево и уводить вниз. Значит, Лавра шла правильно. Необходимо было добраться до воды, а там уж она разберётся, что к чему. Отыскать ангар она могла и со стороны моря, перевоплотившись в русалку. Так её точно никто не найдёт. Оставалось надеяться, что Ливадия тоже сумеет без помех сбежать из замка вместе с Ольгой. Впрочем, если им это не удастся, придётся возвращаться во дворец и искать подруг.
Ветер сделался очень сильным. Он трепал волосы и студил тело. Лавра и так не любила холод, а сейчас идти под пробирающим насквозь вихрем стало просто невыносимо. Халат, который она украла из палаты, ничуть не согревал. Пришлось ускорить шаг. Тем более впереди завиднелась какая-то постройка.
Запахло дымом и чем-то тухлым. Зловоние стало усиливаться, отчего Лавра даже остановилась. Интересно, что там находится. Может, где-то поблизости помойная яма? Тропинка вела только туда и никуда больше не сворачивала. Так что в любом случае пришлось двигаться дальше. От мерзкой вони Лавра прикрыла нос рукавом. Что бы это ни было, но дышать им лучше не стоит.
Вдруг откуда-то со стороны послышался стон. Лавра снова остановилась, пытаясь понять, кому он принадлежит. Кажется, голос что-то говорил, но разобрать слова из-за ветра было невозможно. Мгновенье она подумала, как ей поступить: продолжить путь или же проверить, что там такое. Море находилось уже где-то поблизости, а человеку, который стонет, возможно, нужна помощь. Поэтому Гербер свернула с тропинки и направилась к пригорку, за которым раздавался стон.
