Король Барахир лично повел в бой резерв. Теперь уже ясно можно было видеть гондорских рейтар, захолдящих во фланг арнорской армии. Судя по штандартам, двум полкам Барахира противостояло пять гондорских полков во главе с самим Вардамиром. Черно-серебрянное знамя короля Арагорна развевалось над головой тирана и узурпатора.

Король Барахир поднял пистолет. И его рейтары, и враги уже поднимали свое оружие. Загремели выстрелы. Король первым выстрелом свалил рослого рейтара, выхватил палаш и могучим ударом снес следующему противнику голову.

Это была жестокая битва. Гондорцев было больше, и сражались они храбро и упорно. Барахир рубился отчаянно, упорно пробиваясь к черному с серебром знамени узураптора.

«Будет забавно, если исход битвы решится в поединке вождей», — подумал он, отбиваясь от здоровяка-гондорца. Пригнувшись, король пропустил над собой палаш врага и точным ударом отсек противнику руку. Дал шпоры коню и прямым выпадом пронзил гондорского офицера, поднимавшего пистолет.

Впереди послышались звуки труб и крики. С удивлением Барахир увидел, как черное с серебром знамя рухнуло в траву. И как гондорский строй рассыпался под натиском серых арнорских рейтар.

Высокий латник с горжетом полковника подъехал к королю и отсалютовал ему окровавленным палашом. С облегчением Барахир узнал командира гондорских изгнанников Хьюрина.

— Ваше Величество, — должил Хьюрин. — Генерал Азагхал разбил Сэорла и отправил кавалерию вам на помощь. Мы рассеяли конницу Вардамира. Узурпатор мертв. Я сам убил его, Ваше Величество.

— Поздравляю вас, полковник, — ответил король. — Вы только что выиграли войну.

— Однако, какое нынче холодное лето, — сказал тан Паладин сыну, глядя на расползающиеся по распадкам клочья тумана. Небо над Тукборо было серым; и казалось, что черно-серебрянное знамя Гондора, развевающееся над южными холмами, касается низких облаков.

На холмах южнее Тукборо построился гондорский десант. Моряки в коричневых и стрелки в черных мундирах были вооружены мушкетами. Между отрядами мушкетеров стояли морские пушки на громоздких деревянных лафетах. Кавалерии не было; только несколько офицеров сидели на конях возле знамени.

«Больше тысячи моряков, — подумал тан. — И десять пушек. Хотя под моим началом три тысячи хоббитов, шансов на победу у нас немного. Все же мы не солдаты. Надеюсь, арнорские драгуны вовремя подойдут».

Вздохнув, тан Паладин оглядел Тукборо. За три дня, прошедших после отъезда принцессы Розы, городок сильно изменился. Женщины (кроме немногих доброволиц, оставшихся перевязвать раненых), дети и старики ушли; на окраине протянулись окопы, вырытые подошедшими ополченцами; улицы перекрывали баррикады из мешков с песком. В окопах и на баррикадах расположились ополченцы — три тысячи хоббитов, вооруженных луками и карабинами. Многие стрелки укрылись в хоббитских домиках.

За низкими крышами домов высилась холмы, в которых были вырыты норы Старого Тукборо — в том числе Преогромные Смиалы, родовое имение Туков. Там тан подготовил вторую линию обороны — разместил стрелков в хоббичьих норках, приказал перекрыть баррикадами немногочисленные проходы в цепи холмов. Второй линией командовал бургомистр Мичел-Делвинга Хэмфаст III Гэмджи. Ополченье Хоббиттании было готово к бою.

Тем временем один из гондорских всадников, взяв в руку белый флаг, подъехал к Тукборо по дороге. Тан Паладин встретил парламентера у баррикады, опираясь на карабин.

— Именем короля Вардамира, — высокомерно начал офицер, — адмирал герцог Саэрос приказывает вам пропустить королевские войска через Хоббитшир в Аннуминас. Также герцог требует снабдить войска припасами на две тысячи человек на десять дней. Иначе город Тукборо будет сожжен.

— Передайте герцогу, — спокойно ответил тан, — что мы, верные подданные короля Арнора Барахира, не пропустим черз Хоббиттанию его врагов. Пойдете на север — встретим вас пулями. Если герцог хочет спасти свою жизнь и жизни своих людей — пусть отступит к Лонд Ворну и сдастся гарнизону города.

— Да падет ваша кровь на ваши головы! — патетически воскликнул офицер и повернул коня.

— Внимание, — крикнул тан. — Сейчас они полезут. Никому не стрелять до сигнала!

Когда парламентер вернулся к армии, заговорили гондорские пушки. Тяжелые ядра обрушились на Тукборо, пробивая стены домов, или вздымая столбы земли в садах. Несколько ядер попало в окопы, выбив глубокие воронки.

Появились первые убитые и раненые — в домах и окопах. Пладин бросил взгляд на улицу за своей спиной — там женщины вели раненых к норам в южных холмах. Но тут в гондорских рядах запела труба, и южане пошли в атаку.

Моряки шли в бой довольно неровным строем в несколько шеренг. Подойдя на сто шагов, гондорцы дали залп (не нанесший особого урона сидящим в окопах и в домах хоббитам), перезарядили мушкеты и пошли в атаку.

— Пора, — прошептал Паладин. И поднес к губам рожок. Его звонкий и чистый звук разнесся над полем. А затем заговорили хоббитские ружья.

Огонь ополченцев был точным: по рядам моряков словно коса смерти прошлась. Гондорцы отвечали, но их пули либо застревали в брустверах и баррикадах, либо попусту свистели в воздухе. Пораженные нападавшие остановились, а хоббиты заряжали ружья — и вновь стреляли. Сам тан успел выстрелить трижды, прежде чем гондорские моряки побежали.

Отступив к холмам, гондорцы остановились. Тан усмехнулся, глядя как высокий воин в доспехах носится перед строем моряков яростно размахивая шпагой, и наверняка грязно ругаясь. Глотнув воды из фляги. Паладин стал наблюдать за врагами, опираясь на баррикаду.

Вторая атака началась примерно через час. Вновь заговорили пушки. Когда ядро ударило в мостовую перед баррикадой, разбросая брусчатку, тан Паладин приказал защитникам отступить с баррикады в соседние дома. И вовремя: следующее ядро ударило прямо в баррикаду.

Вновь затрубили гондорские трубы и моряки пошли в атаку. На сей раз гондорские командиры верхами возглавили атаку пехотинцев. Моряки бежали в атаку, не заботясь о сохранении строя, стремясь поскорее сойтись с защтниками Тукборо врукопашную.

Тан протрубил в рожок. Загремели хоббитские ружья, и в гондорских рядах вновь стали падать солдаты. Но нападавшие упорно шли вперед, несмотря на потери.

«Нельзя допустить гондорцев до рукопашной, — подумал Паладин. — Отходим». И дважды протрубил в рожок.

Хоббиты бросились бежать из домов и окопов к норкам в склонах холмов — второй линии обороны. Многие падали под пулями — моряки стали стрелять по бегущим. Из окон Преогромных Смиалов уже стреляли бойцы второй линии, прикрывая отход своих.

Тан Паладин немного отстал от своих. Как и подобает почтенному хоббиту, он был толст и тяжел. Да и не подобает командиру драпать впереди своих солдат. Увидев, как ополченцы укрываются в норках или за баррикадами второй линии, тан повернулся лицом к врагу.

Высокий воин в покрытых золотой чеканкой доспехах проехал через разбитую артогнем баррикаду, держа в руках пистолет. «Наверно, сам Саэрос», — подумал Паладин, поднимая ружье. Прогремел выстрел, но пуля, предназначенная герцогу, сразила молодого офицера, невовремя вырвавшегося вперед.

«Совсем мальчишка, — подумал Паладин. — Не повезло». Через мгновение герцог выстрелил, и что-то горячее ударило тана в грудь. Боли не было. «И мне тоже». Выпустив ружье, тан Паладин рухнул на окровавленную брусчатку.

Дальше к северу, там, где дорога поднималась на холм, три всадника смотрели на разворачивающееся внизу сражение. Седой арнорский кавалерист беседовал со своей спутницей — невысокой женщине в сером, под цвет драгунского мундира офицера, платье. Третий — молодой арнорский лейтенант — неподвижно сидел чуть поодаль.

— Почему мы не атакуем? Хоббиты гибнут! — сказала женщина.

— Еще рано, Ваше Высочество! — терпеливо ответил офицер. — Отряд Диза еще не вышел гондорцам в тыл. Я не поведу драгун под ядра.