После этого она вернула трубу Нине и обратилась к Галине Ивановне, протянув ей коробку с «северными» пирожными.

— Поставьте, пожалуйста, чай через полчаса. Какой вешалкой можно воспользоваться?

Галина Ивановна, сделав просветленное лицо («ага, все понятно»), показала рукой на роскошные оленьи рога, а сама засеменила в сторону кухни с коробкой пирожных. «Два ноль в нашу пользу». — Шепнула Юля, быстро снимая куртку.

Они прошли по длинному, тускло освещенному коридору. Юля, видимо, заранее узнала у своих коллег планировку квартиры, поэтому двигалась уверенно. Они свернули дойдя до противоположной стены и вышли в небольшую комнатку. Впереди — дверь — вход в следующее помещение. По своей мощности она не уступала уличной. В комнате — два огромных шкафа, почти до потолка и стол. Вокруг стола сидели три женщины. Все они были в кофточках одинакового фасона, только разного цвета. Все три что-то писали, как показалось Нине, недоверчиво поглядывая друг на друга. «Вот они какие, три сестры», — с легким страхом отметила Нина.

— Вспомнила Нина слова малоизвестной песни Бориса Гребенщикова. Судя по всему, эти бледные существа непонятного возраста, могли и вправду разорвать на части.

«Нельзя. Владимир Константинович сейчас работает».

«Нельзя. Владимир Константинович сейчас занят».

«Нельзя. Владимир Константинович сейчас спит».

Эти три фразы (несколько противоречащие друг другу) прозвучали одновременно, как залп из трех ружей.

Тут стушевалась даже Юля. Что бы ей не говорили про трех сестер, но опешила и она.

— Je ne comprends pas qu'est qu'elles veulent, cettes dame's folles. Quoi! Elles ne sont pas informees de ma visite?

Юля с удивление взглянула на Нину. Французский она почти не знала, но по нининой интонации и тому, как она интенсивно тыкала пальцем в направлении Трех Сестер, поняла смысл вопроса.

— Они не хотят нас пускать. Я не знаю почему.

— Какая удивительная страна. — Продолжала Нина. — Было послано два электронных письма и факс. Неужели их не предупредили, что у дочери Жака Ширака будет всего один вечер на пребывание в Петербурге? Неужели вся программа культурного сотрудничества сорвется из-за русского, как говорил ваш классик, golovotjaptstva.

— Это дочь Жака Ширака, — пояснила Юля, наконец, поняв нинину идею, — у нее, из-за нашей дурости, были проблемы на таможне, поэтому она очень сердита. Неужели вам ничего не сообщали?

— Нам не звонили, — растерялась одна из «сестер». Ее голос уже не напоминал голос древнего бессмертного чудища.

— Зачем звонить? В цивилизованных странах хватает одного электронного письма.

Между тем, Нина заметила на журнальном столике факс. Обнаружить прибор было непросто, ибо вокруг него возвышались бумажные горы, состоящие из пришедших ранее сообщений. Найдя нечто знакомое, она взяла листок в руки и возмущенно взглянула на трех сестер.

— Да. Это он. Почему меня никто не ждет?

Три сестры с ужасом взглянули на французский текст. Так люди смотрят на собственное уголовное дело.

— Почему вы не внесли этот документ в ваш регистрационный журнал? — Грозно спросила Юля. Кто у вас ответственный за его ведение?

Три сестры, не сговариваясь, бросились табунком на кухню, видимо консультироваться с Галиной Ивановной. «Молоток! — шепнула Юля. Быстрее».

— А они не ворвутся следом?

— Сначала они дозвонятся до Елисейского дворца, чтобы узнать, не находится ли сейчас дочь президента Франции в этой квартире. Кстати, что было в факсе?

— Сообщение из Гренобля о том, что его трехтомник о судьбе армии Конде на Украине вышел тиражом в 200 экземпляров.

— Вот здорово. Вперед!

Подлинные размеры огромной комнаты Карташевского были неразличимы из-за множества книжных шкафов. Два из них почти перегораживали комнату, деля ее на две половинки. Из второй, более дальней, где, видимо и находился профессор, раздавались какие-то непонятные звуки. Нина и Юля обогнули шкафы. Перед ними был широкий стол, заваленный томами и листами бумаги. За столом вполне смогли бы разместиться двенадцать присяжных заседателей. Сам профессор сидел в кресле. Он смотрел телевизор, точнее, как тотчас поняла Юля — видеомагнитофон. Это был сборник мультфильмов: «Том и Джерри». Владимир Константинович хохотал как дитя.

— Ну что еще? — С болезненным неудовольствием сказал он, услышав шаги за спиной. Видимо, профессор решил, что три сестры опять пришли по его душу.

Однако перед ним стояли незнакомые девицы.

— Здравствуйте, неуверенно сказал он. Любочка, как вы сегодня поздно.

Нина уже приготовилась разубедить его, что она никакая не Любочка, но этого не потребовалось. Владимир Константинович столь же удивленно произнес.

— Но ведь, Любочка, вы ведь уже были сегодня утром. Значит, это не вы. Извините. Любочка это медсестра из клиники. Она по пятницам делает мне инъекции.

— Вы должны помнить. Меня зовут Юлия. Мы познакомились в 1992 году, когда в Юсуповском дворце происходило Всемирное дворянское собрание. Конечно, только для наших дворян. Я тогда была стажером в «Смене» и спросила вас, как вы себя здесь чувствуете? А вы ответили: неуютно. Наверное, мы с вами здесь единственные разночинцы.

— Дворянское собрание? — Владимир Константинович наморщил лоб. — Да, помню, еще когда учился в Савельевской гимназии, ходил на бал. Но вас, извините, нет-нет, вы не сердитесь, действительно не помню.

— Владимир Константинович, это было современное собрание. Для «новых дворян».

— А, что-то вспоминаю. Да, да, вы точно были там.

— И вы тогда мне еще сказали: «Заходите когда-нибудь на чашечку чая».

— Да, я люблю приглашать барышень. Но они, почему-то не приходят. Видно, я совсем старый и навещает меня только медицинская сестра. Спасибо, что заглянули. Значит, вас зовут Юлей. Можно вас не называть по отчеству? Хорошо. А как зовут вашу столь же очаровательную спутницу, будто с полотна Локлона?

— Нина. — Хозяйка «Транскросса», сделала реверанс. Это восхитило Карташевского.

— Как приятно. Вы, наверное, из Театрального института?

— К сожалению нет. Сейчас я вынуждена руководить фирмой «Транскросс». Может быть, вы ее помните. В позапрошлом году мой отец подарил Русскому музею противопожарную технику и сказал мне позже, что вы там присутствовали.

— Да-да, припоминаю. Какие-то очень смешные приборы, выпускают углекистый газ, как его формула? А, CO2. Видите, какая хорошая у меня память. Помню со школьной скамьи, хотя никогда никакими газами не занимался. Помню, что кто-то подарил музею эту технику. Так это ваша организация? Сейчас вы мне все расскажете поподробней. Но сначала я распоряжусь, чтобы поставили чайник.

— Мы уже предупредили Клавдию Ивановну, чтобы она его заварила, — сказала Юля, — пока что мы можем просто немножко выпить.

С этими словами она достала из сумочки бутылку ликера «Бейлис», купленную по дороге.

— Это какой-то современный кефир. — Удивился Владимир Константинович, глядя на бутылку с белой жидкостью. — Его, кажется, называют йогуртом.

— Нет, сказала Нина. Здесь есть небольшой градус. Думаю, вам понравится.

— К счастью, рюмочки недалеко. Извините, только я их вытру. Они давно были без употребления. Нет-нет, это я должен ухаживать за дамами.

Они сели за столик, приглушив звук телевизора. Карташевский, извиняясь, указал на него.

— Знаете ли, такая чепуха, но иногда хочется отдохнуть. У меня в Твери живет внучка, даже, извините, правнучка. Купил ей в подарок, а пока сам смотрю. Наливайте до края. Мне, правда, нельзя, но она маленькая, к тому же я редко пью больше двух рюмок. Первую чашу вкушаем…