— А прозрел благодаря америкосовскому орлу, выраженному в условных единицах, — Ракитин продолжал «подначивать» Шершнева.

Он понял, что слабое место Аристарха — желание оправдаться за очевидное предательство. И решил, что лучшей тактикой будет сыпать соль на эту рану.

— Молод ты еще, Ваня, потому и амбиции у тебя прут, — вздохнул Шершнев. — А послужил бы ты с мое… Да, я служил за идею, простую и понятную для всех. Честно оттрубить положенные годы, а за это получить полковника, квартиру и пенсию нормальную, чтобы жить в достатке и всеобщем уважении. И я знал, что те, кто надо мной стоят, могут отличаться от меня только размером звезд, служебным авто и привилегиями небольшими, вроде спецпайка или персональной пенсии. Но сейчас, Ваня, между нами и теми, кто нами руководит, непреодолимая пропасть. Они имеют миллионы. А мы, располагая знаниями на те же миллионы, лапу сосем или что еще похлеще, как тот тигр, про которого я рассказывал.

— Значит, ты решил преобразовать свои знания в условные единицы, и в этом теперь твоя идея?

Иван чувствовал, что пора поднимать эмоциональный градус беседы и попытался пошевелиться на столе, к которому был прикован.

— Это теперь не моя идея, а общая. Раньше была «американская мечта», а теперь пришла «мечта русская», каждый обогащается как может. Как там говаривал дедушка Ленин? «Каждый рабочий должен быть заинтересован в своем труде прежде всего материально». Так вот, этот завет мы и должны выполнять. Если мне не веришь, съезди, посмотри, какая у твоего генерала Мягкова дача. Небось, пошибче, чем у иных барыг будет.

— Но ты забыл одно «но», — перебил бывшего напарника Ракитин, — Генерал Мягков Родину не предавал.

— А это еще доказать надо, кто из нас больше ее любит и кто предал, — лицо Шершнева и впрямь приняло суровое тигриное выражение. — Между прочим, даже ты не можешь сказать, чьим интересам служат все эти оперативные игры, которыми и руководит-то неизвестно кто. Думаешь, они о том, чтобы защитить Абхазию и Осетию от алчных грузин, стараются? Да о своем кармане они пекутся. У них везде экономические интересы. Недвижимость и ресурсы к рукам прибрать. Хорошо, меня вовремя просветили на этот счет, и я как патриот обязан довести до общественности эти планы.

— Что, лавры Литвиненко покоя не дают? — скривился Ракитин. — Так тебя потом твои же новые хозяева грохнут в PR-целях. Чтобы весь мир вновь содрогнулся — как русские расправляются с перебежчиками по всему миру, словно в сталинские времена. А будь моя воля, я бы и поступал с предателями как в те времена. Чтоб боялись. Боялись. И перед тем, как гадить, и после, когда и так по уши в дерьме. Вроде тебя. Помнишь, при Сталине была такая организация — СМЕРШ, беспощадная к шпионам и диверсантам? Так вот, я думаю, пора ее реанимировать в новом качестве, провести, как сейчас модно говорить, перезагрузку.

Шершнев едва сдержался, чтобы не ударить пленника. Ударить, чтоб он захлебнулся своими поучениями, ибо только последний дурак не способен понять столь очевидной вещи, как материальное благополучие незаслуженно забытого человека… Но в то же время Аристарх не мог забыть, как еще недавно вместе с Ракитиным отбивался от озверевших бандитов, и поэтому сдержал гнев.

— Дурак ты, Ваня, жил дураком и дураком помрешь, если меня не послушаешь, — заерзал он на неудобном кресле. — Какой СМЕРШ, оглянись, двадцать первый век на дворе. С моими, как ты выразился, новыми хозяевами у меня договор конкретный. И деньги за профессора и лабораторию уже давно лежат наличными в надежных сейфовых ячейках одной из нейтральных стран. Так что убивать меня им никакого резона нет. Я тот, кто раскроет глаза мировой общественности на заговор российских спецслужб против молодой грузинской демократии, — Аристарх развеселился и даже подмигнул пленнику. — Звучит, конечно, немного пошловатенько, но деньги за это хорошие платят. Но я что, я мент, а вот если бы ты выступил, это был бы эффект разорвавшейся бомбы…

— Так вот куда ты клонишь, — Ракитин расплылся в улыбке настолько, насколько позволяло его нынешнее положение. — А тебе не приходило в голову, что тебя, простого мента, а точнее, «оборотня в погонах», давно вычислили и переиграли? И пока ты тут хорохоришься, вся ваша операция «Америка» давно пущена твоему тигру-минетчику под хвост?

Шершнев заулыбался.

— Это вряд ли, если вы со всеми своими возможностями до сих пор не смогли меня вычислить. А насчет спутниковых игрушек, которые нам в пузо вшили, так они, как ты уже, наверное, догадался, давно отправлены на беспилотнике на другой конец Кодорского ущелья. Так что штурмует сейчас твой спецназ какую-нибудь избушку грузинской бабушки, о чем мы тоже непременно расскажем мировой общественности.

Ракитин неопределенно хмыкнул, а затем процитировал очередной перл от главы американской демократии: «Уверен, что меня считают поджигателем войны, но я считаю себя миротворцем».

— Ты тоже, наверное, хочешь показаться белым и пушистым. Только вдруг твой Буш с его замечательным IQ помогает Саакашвили лишь потому, что искренне полагает, что Миша — губернатор штата Georgia? А хочешь, суперагент Калиэль, я расскажу тебе, как все дело было с самого начала, чтобы ты не думал, что тебя не смогли вычислить?

— Сделай милость, — по лицу Шершнева пробежала тень ужаса.

— Давай, я буду рассказывать, а ты меня поправишь, если что не так, — начал оперативник. — Ты узнал о профессоре Клопине и его изобретении случайно, в процессе разработки одного наркодилера. Тогда ты еще не помышлял о том, чтобы заработать на этой теме денег. Но информацию, что грузинский авторитет Старый Бесо хочет приобрести новое секретное оружие, ты решил реализовать, дабы получить продвижение по службе. Вот тогда ты взял в жесткий оборот содержателя притона «Маргаритки» некоего Зязика и через него стал получать информацию о Ладе, Старом Бесо, Мадам Вонг и других фигурантах будущего дела. Скоро ты узнал и о том, что работавшие на Старого Бесо бандиты Микола и Абакумыч захватили кадрового офицера американской разведки Сэмуэля Смита. И ты решил с ним непременно встретиться. А после этого тебе только оставалось под видом пожарного инспектора познакомиться с профессором Клопиным и втереться к нему в доверие.

— А все-таки здорово я тогда в сауне увел Клопина из-под самого твоего носа! — весь похолодев внутри, возразил Шершнев.

— Согласен, это было неплохо. Тем более что к тому моменту ты уже решил использовать подвернувшийся тебе случай в коммерческих целях. Незадолго до этого тебе стало известно от Зязика об исчезновении Лады. Ты уже располагал на тот момент информацией, что она является руководителем всей операции по похищению профессора. А также ты знал, что захват Смита тоже произведен по ее заказу. В то время в рядах бандитов царила настоящая паника. Они лишились своего руководителя и координатора в лице Лады и не знали, как им дальше действовать. Тогда ты попросил Зязика организовать тебе встречу со Старым Бесо, где растолковал грузинскому авторитету, мол, Питер — город ментовской, и работать надежнее будет с тобой. Старый Бесо, в свою очередь, разрешил тебе встретиться со Смитом, которого держал в заложниках. Тут ты использовал свое виртуозное оперативное искусство убеждения и вдолбил в голову этому Суслику, что ты — его единственный шанс на спасение. Сэмуэль Смит передал тебе условия связи, шифры, пароли и все необходимое для того, чтобы ты из майора Шершнева в кратчайшие сроки превратился в Калиэля. Единственное, что мне до сих пор непонятно, почему американцы позволили Ладе взять в заложники Смита. Он же кадровый офицер разведки.

— Ну, это очень просто, — чуть расслабился Шершнев. — У них за океаном тоже есть конкурирующие конторы. У нас — СВР, ФСБ и ГРУ. А у них — ЦРУ, АНБ и РУМО. Так вот, Сэмуэля этого, как штатного резидента, курировало ЦРУ. А Ладу — люди из РУМО и АНБ. Почему так произошло? А Буш его знает! Но только с моим вступлением в игру инициатива вновь перешла к ЦРУ…

Ракитин, слушая хвастливые рассуждения предателя, снова безуспешно попытался пошевелиться.