(Источники: …)

— 15.01.2008 Тбилисский городской суд заочно избрал Бадри Патаркацишвили двухмесячное предварительное заключение. Патаркацишвили обвиняется в сговоре с целью свержения государственной власти — по ст. 315 УК Грузии, подготовке нападения на политическое должностное лицо — по ст. 18-325 УК Грузии, и подготовке террористического акта — по ст. 18-323 УК Грузии. Уголовное дело по факту подготовки заговора с целью насильственного свержения конституционного строя было возбуждено на основе аудио— и видеозаписей разговоров начальника специального оперативного департамента Эрекле Кодуа с Бадри Патаркацишвили и двумя его сторонниками.

(Источники: …)

Выводы:…

Предлагаемые мероприятия:…

Начальник аналитического отдела полковник И. В. Никонов

— Товарищ генерал, разрешите спросить, почему меня надо было использовать втемную?

Ракитин прекрасно понимал, что в разговоре с высоким руководством нужно сдерживать эмоции. Но сейчас они захлестывали через край. Генерал, с которым оперативник впервые встретился еще в Кингисеппском лесу, напротив, проявлял поистине буддийское спокойствие. То, что он был птицей очень высокого полета, Иван понял еще тогда, в лощине. Генерал, которого Мягков представил как Кондрата Тимофеевича, был из той породы особо засекреченных руководителей, ведомственную принадлежность которых подчиненным знать не следовало. Он вполне мог иметь отношение и к СВР, и к ГРУ или даже быть офицером действующего резерва. Но по тому, с каким пиететом к нему относился генерал Мягков, Ракитин понял, что перед ним человек, который знает все и даже больше. А после пережитых опасностей, тягот и лишений Иван считал, что он вправе получить ответ на простой вопрос: «во имя чего?».

— Ты хочешь знать, почему тебя нужно было использовать втемную? — Кондрат Трофимович раскрыл лежащую перед ним на столе пухлую папку и извлек из нее несколько фотографий. — Правильнее было бы спросить: «Из-за кого?» — он протянул фотографии Ивану.

Ракитин уже догадался, чьи это фотографии. После того как Ладу увели из леса в наручниках, предварительно изъяв у нее невесть откуда взявшийся пистолет «Bul Cherokee» с глушителем и коллиматорным прицелом, а также дистанционный пульт управления взрывателем, установленным на заминированной мызе, Ивана трудно было чем-нибудь удивить.

И все же фотографии вызвали у него самый живой интерес. На одной из них Лада позировала в костюме «женщины-кошки» с хлыстом и в полумаске. На другой — она же в образе развратной школьницы, сжимающей плюшевого мишку широко расставленными ногами. Наконец, на третьем снимке на девушке были только ажурные красные чулки и цветастый цыганский платок. Она раскладывала перед собой три карты, предсказывая будущее. Все фотографии были украшены логотипом салона «Маргаритки» и, судя по всему, предназначались для распространения среди VIP-клиентов.

Гораздо больший интерес вызывала следующая серия фотографий, где Лада позировала уже на фоне известных политиков и бизнесменов, одетая то в строгий деловой костюм секретаря, то в роскошное вечернее платье. Ее внешность очень сильно менялась в зависимости от парика, макияжа и одежды, но у Ивана не было сомнений — все это была она. Он вспомнил виновато-растерянное лицо Лады, когда ее уводили бойцы спецназа. Глазами, полными слез, она молила о помощи. Все это выглядело столь искренне, что у самого Ракитина едва не навернулась «скупая мужская слеза».

— Что, трудно поверить, что слезы этой дамочки были «крокодиловыми»? — Кондрат Тимофеевич прочитал мысли Ивана. — А ведь если бы мы вовремя не вмешались в ситуацию, эта стерва не задумываясь уничтожила бы всех, кто был с вами в лесу и на мызе. А потом благополучно ушла бы в родную Эстонию.

— Значит, она работала на эстонские спецслужбы, — обреченно вздохнул Ракитин. — Неужели такие бывают?

— Ну, серьезных спецслужб у Эстонии, конечно, нет, — кивнул головой Кондрат Тимофеевич, — однако отдельные агенты экстра-класса имеются. И работают они преимущественно на российском направлении, подчас под патронатом коллег из Лэнгли или из его европейских отделений.

Ракитин с грустью смотрел в окно, ему было не по себе с того момента, когда он понял, что был всего лишь пешкой в какой-то масштабной игре. За окном простиралось безрадостное поле, а в отдалении возвышался особо режимный объект — ЛАЭС, Ленинградская атомная электрическая станция.

— Как вы уже, наверное, поняли, — продолжил объяснение Кондрат Тимофеевич, — мы сейчас находимся на одном из секретных наблюдательных пунктов, которые охраняют периметр ЛАЭС от непрошенных гостей. Я специально пригласил вас сюда, — генерал обвел взглядом Мягкова и Ракитина, — чтобы поговорить в неформальной обстановке и подальше от посторонних глаз и ушей. В ходе нашей беседы я посвящу вас во все или почти во все секреты оперативной игры «Улей», участниками которой вы все вольно или невольно оказались. Вы, в свою очередь, можете задавать любые вопросы без всякого стеснения. Сейчас нам не до субординации, нужно форсировать ситуацию. Итак, слушайте и запоминайте.

Все началось с того, что наша разведка получила информацию о том, что заокеанские «партнеры» разрабатывают план провокации. Ее цель — ввести контингент НАТО на территорию Абхазии и Южной Осетии, чтобы укрепить шатающийся трон своего грузинского ставленника. И провести эту провокацию они решили методом дискредитации российского военного присутствия в этом регионе. Заокеанские сценаристы разрабатывали план, который должен был убедить мировую общественность в том, что российские военные провели на территории, формально относящейся к Грузии, испытание какого-то нового оружия, повлекшее массовую гибель мирных жителей. Далее во всех мировых СМИ должен «подняться хай» по этому поводу. Наш миротворческий контингент вследствие этого вынужден был бы покинуть свои позиции под давлением «мирового сообщества». А независимые Абхазию и Южную Осетию, где большинство людей имеет российское гражданство, силой присоединили бы к Грузии войска НАТО. Так, на южных границах России должен был быть создан мощнейший НАТОвский плацдарм. Но с креативом у наших заокеанский «друзей» всегда слабовато. Помните, как глупо они придумали с оружием массового поражения, которое якобы было у Саддама Хусейна и которое потом так и не нашли?.. Вот и тут они ломали голову, что за оружие должны испытать русские, чтобы все выглядело достоверно в глазах международных экспертов, которых неизбежно пришлось бы пригласить на место трагедии.

— И тут вы сами решили помочь американцам с «креативом», — восхищенно хлопнул себя по коленке Мягков, который уже знал об операции «Улей» гораздо больше, чем Ракитин.

Кондрат Тимофеевич благосклонно улыбнулся.

— Совершенно верно. Наш агент «Парацельс», которого вы знаете как профессора Клопина, на одной из международных конференций вошел в контакт с резидентом американской разведки Сэмуэлем Гордоном, который действовал в России под дипломатическим прикрытием.

— У нас он проходил как объект ДОР «Суслик», — осторожно кашлянул генерал Мягков. — Кстати, именно этого «Суслика» держали в качестве заложника на мызе, которую вы собирались штурмовать.

— А он-то как там оказался? — не выдержал Ракитин, перебивая начальство.

— Слушай все по порядку и тогда поймешь логику событий, — нахмурился Кондрат Тимофеевич, который очень не любил, когда его перебивали. — Так вот, «Парацельс», он же Клопин, будто случайно разболтал «Суслику» о том, что в его лаборатории разработана технология двойного назначения, которая может использоваться как генетическое оружие. На самом деле технология была абсолютно мирной, я бы даже сказал, крейзанутой, и предназначалась для борьбы с насекомыми-вредителями с использованием достижений генетики. Но «Суслик» доложил информацию о секретном оружии своим кураторам, и американцы клюнули на нашу наживку. А сделали они это после того, как мы запустили дезинформацию о новом генетическом оружии еще по одному каналу — через международную секту «Фэнгун». В секте, естественно, состоят не только наши, но и американские агенты. Так что сведения о том, что представитель «Фэнгун» в России Мадам Вонг хочет завладеть новым оружием, быстро достигли Лэнгли.