Но если сейчас все «срастется», можно было вполне рассчитывать на повышение. А «срастись» должно было, потому что Шершнев разрабатывал Ваху Гасанова почти полгода. За это время материалы ДОПа перекочевали в ДОР «Самокатчик», которое распухло, словно насосавшийся крови клоп, и наполнилось многочисленными материалами «прослушки», отчетами «наружки», видеозаписями, распечатками электронной переписки и прочими доказательствами причастности банального с виду наркодилера Вахи Гасанова к деятельности грузинской разведки на российской территории и его связей с террористическими группировками. Конечно, при таком раскладе ДОР следовало немедленно передать коллегам из ФСБ, но майору позарез нужна была собственная реализация. Потом, срубив «палку», дело можно было свалить на чекистов (пусть расхлебывают на стадии предварительного следствия!). Но сначала — обязательно срубить «палку», по возможности разделив лишнюю ответственность с кем-либо еще. А победителей, как известно, не судят.

Именно поэтому задерживать Ваху Шершнев решил руками наркоконтроля. Дабы никто не подумал, что торговца триметилфентанилом замело УБОП, вторгаясь в сферу шпионских дел. В соответствии с достигнутыми договоренностями Шершневу доставались лавры от «реализации», наркополицейским — весь улов «белого китайца», а самого дилера Ваху Гасанова они должны были передать по подследственности в ФСБ, поскольку помимо наркоторговли он подозревался еще и в шпионаже, и в участии в террористической организации. Конечно, Ваха Гасанов был мелкой сошкой, но через него Шершнев рассчитывал выйти на гораздо более крупную рыбу в своей сфере.

— Ну что, по машинам? — Аристарх закрутил крышечку фляжки.

— Ага, и — на рыбалку, — согласился Александриков.

— Малыш, ответь Директору, — начальник отдела наркоконтроля Александриков настойчиво вызвал по рации старшего опера Мартынова, который находился в засаде в непосредственной близости от места, где должна была произойти проверочная закупка.

— На связи, — прошипело в ответ. — Все под контролем…

На самом деле площадка для парковки автомобилей, расположенная в спальном районе в полукилометре от метро «Пионерская», была, пожалуй, самым неудачным местом для проведения проверочной закупки. Машин на площадке было мало, поскольку расположенный по соседству гипермаркет еще не был открыт — не достроили. Вся территория отлично просматривалась как с прилегающего к площадке проспекта, так и из окон расположенных неподалеку высоток. Личный автомобиль Шершнева — старую «Ниву» с тонированными стеклами — в целях конспирации пришлось оставить подальше от площадки, что, впрочем, не мешало пассажирам, имеющим приличное зрение, внимательно следить за происходящим, но зато из окон проезжавших мимо автомобилей не было видно того, что происходит в салоне. Поэтому Аристарх еще раз отхлебнул коньяку из фляжки и украдкой перекрестился на недавно поставленную по соседству часовенку. Удача и помощь свыше им сегодня явно не помешала бы.

— Старый (именно так Александриков уважительно обращался к Шершневу), хочешь свежий анекдот, чтобы время скоротать?

— Давай, злодействуй, — Шершнев откинулся на подголовник и весь обратился в слух.

— Короче, объявили в лесу тотальную мобилизацию — от врагов защищаться, — начал рассказывать Александриков. — Ну, заяц первым струхнул, не знает, что ему делать. Решил отрезать себе уши. Пришел на призывной пункт, получил «белый билет», идет обратно по лесу, аж весь сияет. Навстречу ему озабоченный волк: чего, говорит, заяц, лыбишься, мобилизация же? А заяц ему рассказывает про отрезанные уши. В общем, решили волку хвост отрубить. Волк получил «белый билет» идет в обнимку с зайцем, выпивают на радостях. Навстречу озабоченный медведь: чего радуетесь, мобилизация же? Ну, рассказывают они ему про уши и про хвост. Оглядел себя Миша и видит, что рубить ему кроме детородного органа вроде и нечего. Выпили, погоревали, отрубили.

В этот момент Шершнев сделал еще один глоток из фляги, уж больно «страшной» казалась пока история.

— Ну, в общем, — продолжил рассказывать Александриков, — привели Мишу на призывной пункт. Заяц с волком остались во дворе его дожидаться. Ждут час, ждут два. Наконец решили заглянуть во двор военкомата, а там Миша на сосне повесился. У сосны бумажка валяется. Развернули волк с зайцем эту бумажку, а там написано: «К прохождению действительной службы не годен. Диагноз — плоскостопие».

— Жесть! — усмехнулся Шершнев, недавно узнавший из «Интернета» новое значение столь обычного слова. — А вот ты лучше скажи, помнишь песню, ну ту, где автор расстраивается, мол, «я сегодня немного пьян и не сяду уже за руль», а потом: «мы оставим наш лимузин и поедем с тобой в такси»? Ну, что говорят оперские извилины? Кто по профессии герой сего произведения?

— Неужели «голубой»? — удивился Александриков. — Впрочем, раз «мы с тобой», то все может быть…

— Да я не про ориентацию спрашиваю, а про профессию, — Шершнев отмахнулся от недогадливого напарника. — Ладно, подсказываю: герой — обычный водитель.

— …?!

— А ты, в отличие от автора слов шлягера, знаешь словарное значение слова «лимузин»? Это большая, дорогая машина представительского класса. Такая навороченная, что любой владелец в здравом уме и твердой памяти в ней ездит только в качестве пассажира, потягивая коньячок из автобара. А вот водителю лимузина пить-то не положено. Потому он в песне свою бабу на такси и тащит. Иначе…

В этот момент дружескую беседу представителей двух ведомств прервало шипение рации.

Опер Мартынов с позывными Малыш пытался выявить возможное контрнаблюдение, которое наверняка попытались бы организовать наркоторговцы. Он запарковал неприметную оперативную «шестерку» (номера, естественно, заблаговременно сменили на всех машинах) на автозаправке, расположенной по соседству с площадкой. Залив бензина на сто рублей, он взял себе кофе «американо», газету «Шанс», уселся за столик кафе при АЗС и якобы принялся изучать объявления о купле-продаже машин. На самом деле он то и дело отрывался от чтения и обозревал происходящее на площадке и на подступах к ней. Пришедший на трубку СМС от шефа заставил его вернуться к машине, где он оставил свою рацию. Перед этим он нежно улыбнулся симпатичной барменше и пообещал вернуться через пару минут.

— Малыш, ответь Директору, — услышал он, включив рацию в машине.

— На связи, — бодро отрапортовал Мартынов, — все под контролем.

— Малыш, через две минуты будь в полной готовности. Объект на подходе, конец связи.

Утверждаю

Начальник отдела криминальной милиции

Петровского РУВД Санкт-Петербурга

п/п-к милиции И. П. Макаров

Постановление

об отказе в возбуждении уголовного дела

Санкт-Петербург

Участковый инспектор ОКМ Петровского РУВД мл. л-т милиции Зябликов, рассмотрев сообщение о смерти гражданина Чувашского Д. Н., поступившее сего числа от его сожительницы Лавренко Е. Л.,

Установил:

04 августа гр. Чувашский Дмитрий Николаевич, 26.11.1949 г.р., урож. г. Ленинграда был обнаружен сожительницей на лестнице лежащим на ней по своему адресу без признаков насильственной смерти. При этом от Чувашского исходил сильный запах алкогольной интаксикации. Провиденной проверкой установлено, что Чувашский, невступив ни с кем в конфликтные отношения и не испытав личной неприязни, ходил на премьеру спектакля в театр им. Комиссара Ржевского. Затем, по случаю окончания спектакаля, выпил бутылку водки «Паленая» емк. 1,0 л. После этого он на почве недовольства собственной несмотрительностью, из-за которой случайно разбил, не причинив вреда гражданам и не нарушив общественный порядок, еще одну аналагичную бутылку водки, не вызвал у себя своевременно очещение желудка. Не смотря на то, что труп успел самостоятельно уползти с места происшествия на соседнюю площадку нечлено раздельно крича о некоей секс-ловушке, он в результате умер естественной смертью, от удушения собственными вротными массами. При этом гр. Лавренко Е. Л. с трупом водку не пила и разбивать его бутылку не принуждала. Секс-ловушкой Лавренко являеться не может по причине своего возраста и таковой не располагает. Таким образом, в смерти Чувашского отсутствуют признаки доведения до самоубийства путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения его человеческого достоинства.