Вновь приобретенное душевное равновесие неуклонно потащило меня в сон, потому дорогу до Марьино я не запомнила. Последнее, что осталось в моей памяти — это Гришино лицо, которое почему-то было близко к моему, а дальше я провалилась в забытье.

Проснулась я оттого, что солнце светило мне в глаза. Прежде чем открыть их, я мысленно пробежалась по телу, ожидая боли отовсюду, но организм неожиданно заявил, что чувствует себя хорошо. Учитывая состояние, в котором я вчера пребывала, я была уверена, что на утро меня ждет жестокая похмельная расплата. Тем не менее, я даже не испытывала сухости во рту. Удивляясь и радуясь сему факту, я открыла глаза и поняла, что удивляться стоило начать раньше. А именно, когда солнце начало бить мне в глаза. Быть этого никак не могло, потому что наша печка стоит в углу. Но поначалу я не обратила на этот факт внимания, пребывая в состоянии удивленной радости. Я открыла глаза и увидела напротив окно, за которым покачивались деревца. Я принялась оглядываться.

— Какого черта? — пробормотала я, наблюдая вокруг себя нехитрую комнату со шкафом, журнальным столиком, креслом и собственно кроватью, на которой я лежала. Часы на столе показывали час дня. На полу я приметила нечто серо-зеленое и, заглянув под одеяло, с ужасом констатировала, что это мое платье. В кресле лежали мужские джинсы и футболка. Я сосредоточилась, пытаясь вспомнить хоть какие-то события ночи, но голова осталась пустой и звонкой. Кажется, Гриша повез нас домой, но как я тогда оказалась здесь? И где это здесь?

Тут дверь распахнулась, и на пороге показался Гриша, облаченный в одни шорты, но с подносом в руках. На подносе чашка кофе и маленькая розочка в подсвечнике. Я недоуменно захлопала глазами, а он поставил поднос на стол и прилег рядом со мной.

— Доброе утро, дорогая, — сказал он, поглядывая на меня, а я напряженно спросила:

— Что все это значит?

Память не возвращалась, словно разум просто стер события ночи из моей головы. Гриша посмотрел на меня удивленно:

— Ты ничего не помнишь?

— Что я должна помнить? — заволновалась я, предчувствуя ответ.

— Правда, не помнишь? — вроде бы не верил он.

— Да объясни толком, — ударила я кулаком по одеялу, оно отскочило, обнажив мою грудь в бюстгальтере.

Взгляд Гриши сразу переместился туда, а я быстро прикрылась одеялом, при этом покраснев.

— Ты стесняешься? — улыбнулся он, — после того, что между нами было?

Я в ужасе смотрела на него, подозревая, что он скажет.

— Мы провели вместе такую ночь, а ты забыла, — Гриша покачал головой, усмехаясь. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лица. Зачем же я так напилась?

— Ты же вез нас домой, — открыла я глаза, — как же тогда я оказалась здесь?

— Все просто, — рассмеялся он, — я доехал до вашего дома, сначала отнес Любку, потом вернулся за тобой. Ты вцепилась в меня и умоляла не оставлять тебя. Когда женщина так просит, я не могу отказать.

Я снова закрыла глаза, не в силах перенести подобный стыд. Как можно настолько напиться? И, главное, зачем? Ведь я была совершенно неуправляема. Хоть бы Гриши не было рядом… Ага, проснулась бы сейчас на печи рядом с каким-нибудь невнятным субъектом. Я открыла глаза и посмотрела на Гришу, он смотрел со смирением. Я снова закрыла глаза. Может, он врет все? Я же не голая лежу, а в нижнем белье. Я снова открыла глаза. Гриша посмеивался, глядя на меня, я его понимала, со стороны, наверное, все это выглядит забавно. Только мне было совсем не до смеха. Я снова закрыла глаза. Предположим, мы переспали. Но про мои порывы он точно наврал, притащил пьяную девушку домой и воспользовался ситуацией. Я снова открыла глаза. Гриша уже не мог скрыть веселья от созерцания меня. Я вздохнула и решила снова закрыть глаза, но он меня остановил:

— Хватит уже гляделок, я знаю занятие интересней.

— Не понимаю, о чем ты, — заявила я, натягивая одеяло к подбородку, но он легко его откинул и навалился на меня сверху, схватив одной рукой за бедро.

Я почувствовала легкое волнение, потому как происходящее в мои планы никак не входило, но Гриша уже целовал мою грудь, тяжело дыша, и я испытала волнение совсем другого рода. Руки его скользили по мне совершенно вольно, я начала проваливаться в истому, но остатки разума взбунтовались. Оттолкнув Гришу, я вскочила, он лег на спину, закинув руки за голову и смотрел на меня, прямо сказать, с вожделением. Правда, наблюдая, как я одеваюсь, стал посмеиваться. Я пыталась игнорировать его шарящие взгляды, оделась, взяла со стола сумочку и гордо направилась к выходу.

— До встречи, милая, — крикнул он мне вслед, а я тихонько выругалась.

Спустившись по лестнице, я оказалась в просторном холле, быстро пересекла его и вышла на улицу. Оглянувшись по сторонам, направилась к калитке, а выйдя из нее, приметила Аркашку, сидящего на веранде своего дома. Он сделал вид, что смотрит сквозь меня, чему я искренне порадовалась. Через несколько минут я вошла в кухню и обнаружила там Любку, Сашку и бабушку, чаевничающих за пирожками. Увидев меня, Любка поднялась и заголосила, как потерпевшая, после чего ринулась обниматься.

— Где ты пропадаешь? — задала она закономерный вопрос. Я сделала страшные глаза, и подруга сразу подобралась, словно охотничья собака, почуяв добычу.

— Мы отойдем, — сказала она, уводя меня на улицу.

На ее слова никто особо не отреагировал, мы вышли во двор и разместились на скамейке за домом. Любка смотрела выжидающе. Я вздохнула, словно перед прыжком в воду, и выпалила:

— Я с Гришкой переспала.

— Иди ты! — вытаращила она глаза и тут же продолжила, — и как он? Хорош?

Я посмотрела с укором.

— Что такого? — запротестовала она, — логичный вопрос.

— Да дело в том, что я не помню, — в досаде ответила я.

— Как так?

— А так, я же пьяная была в стельку. Гриша утверждает, что я повисла на нем и умоляла не отпускать.

— А ты умоляла? — спросила Любка, за что получила очередной гневный взгляд и загрустила. — Я, наверное, тоже умоляла, а толку? Он на тебя запал.

— Как запал, так и отпал.

— Ты, что же, вообще ничего не помнишь? — не верила она точь-в-точь как Гриша. Я отчаянно замотала головой.

— Да уж, — протянула подруга, — может, он просто того… воспользовался тобой, пока ты была в отключке?

— Вот большая радость — заниматься сексом со спящей пьяной девчонкой.

— Заноза же, — напомнила Любка, а я кинула на нее взгляд, — ты его отвергала-отвергала, а тут такой шанс.

— Считаешь, он со мной из принципа переспал? — расстроилась я, но тут же махнула рукой, — не хочу больше об этом говорить.

— И что он теперь?

— Вытащил занозу, — передразнила я ее, поднялась и пошла в дом. Бабули не было, Сашка пил чай.

— Как состояние? — хмыкнул он.

— Не лезь, — зыркнула на него Любка.

— Хороши же вы вчера были, — Сашка посмеивался своим воспоминаниям. Мне бы они тоже не помешали.

— Что это вообще за напиток? — поинтересовалась я, беря пирог.

— Настойка местного производства.

— Удивительная вещь: уносит с маленькой порции, вкус приятный, похмелья нет. Здешний кудесник может иметь большой успех.

— Я передам ему твои слова, — хмыкнул Сашка.

— А ты, значит, местный бармен? — поинтересовалась Любка.

— Вроде того. Какие планы на сегодня?

— Отдыхать от вчерашних.

Сашка хмыкнул и ушел к себе.

— Какие у нас планы на самом деле? — поинтересовалась я.

— Я рано проснулась и много думала, — начала Любка и тут же поймала мой удивленный взгляд. — А что? Не всем везет по ночам с мужиками кувыркаться, кому-то надо работать. — Я покраснела, а Любка продолжила:

— По-любому выходит, надо к Аркашке идти. Дождаться, когда он дом покинет, и все там обыскать. А уж если найдем что существенное, прижмем его к стенке.

— Ты будешь прижимать?

— Это фигура речи.

— Продолжай.

— Это первое, — Любка загнула палец, — второе — надо разобраться с Родей.

— Каким образом?