— Мы окопаемся в "Аквиле" на ночь, а с утра отправимся заново.
— Как скажете, сэр, — согласился Юрген, словно наши шансы добраться до безопасности улья были не хуже, чем когда мы первый раз ушли от шаттла.
— Ну хоть что-то прочное между нами и нидами, если они появятся.
— Так и есть, — согласился я, — будем нести двухчасовые вахты, по очереди сменять друг друга.
Конечно же мы оба выдохлись, и нам нужно было гораздо больше времени для сна, но в данный момент времени я не очень-то рассчитывал, что смогу продержаться больше пары часов, ну а ежели мы одновременно заснем, то ни один из нас не проснется. Никогда.
— Я встану первым, — вызвался добровольцем Юрген, когда мы вскарабкались по склону, с которого съезжали пару часов назад. Но на сей раз под рукой был скрученный и искореженный металл корпуса, куда можно было поставить ногу или ухватиться рукой, так что это был не сложный подъем по сравнению с дюнами, но все равно усилия заставили нас задыхаться от зловонного воздуха. Когда ночь опустилась на остывающую землю, ветер усилился, и шипящий, скользящий звук разлетающегося песка стал громче, гораздо громче, чем я ожидал, учитывая мой опыт ночевок в пустынях Перлии. И прямо как по заказу ладони начали зудеть.
И на то была хорошая причина. С возвышения в виде полузакопанной "Аквилы", пустыня, казалась, с четкой и злобной целью двигается к нам. Около десятка хормагантов перевалила через хребет соседней дюны, желая присоединиться к уже блуждающим вокруг трупа ликтора. Я запоздало вспомнил кое-что об этих камуфлированных убийцах. Они вели рой к свежей добыче.
— Он оставил след, — сказал я, надеясь, что Юрген сочтет хрипоту в голосе за обезвоживание, — нам сейчас же нужно убираться отсюда.
Но одного взгляда на окружение было достаточно, чтобы осознать всю тщетность надежды. Нас уже окружили, крошечный остров жизни в море тиранид, и я знал, что закончится все может только одним.
Поначалу ужасная орда, казалось, не замечала нас, все были полностью поглощены безумным пиршеством, стремительно уничтожая все следы погибшего ликтора, не говоря уже о троице гаунтов, убитых нами ранее, перед бесполезной прогулкой по кругу. Они возможно сожрали последние смертные останки нашего пилота, хотя я пытался не смотреть в ту сторону.
— Ну, зато они в нас не стреляют, — пробормотал Юрген, притаившись на краю заклинившей грузовой рампы, которую уже занесло тонким слоем песка, но еще недостаточно, чтобы смягчить металлический край. Он опустил мелту на удобную подпорку, уравновесив громадное оружие, и рядом аккуратно пристроил лазган. Продолжая методично работать, он заменил частично опустевшие энергоячейки на новые, оставив старые про запас, так как нам определенно понадобится каждый выстрел и как можно дольше, после чего открыл клапан подсумка, в котором хранил гранаты.
— К счастью я снова запасся вот этими.
— Сколько? — спросил я, стараясь говорить, как можно тише. Я не знал, как обстоят дела со слухом у гаунтов, и совершенно не горел желанием выяснять на практике[990].
— Три фраг, две крак, — так же тихо ответил Юрген, заталкивая две бронебойные на дно подсумка, укладывая остальные, чтобы сразу же можно было ими воспользоваться. Не смею обвинять его в том, что он убрал крак гранаты, мы уже много раз были рады их бесперебойности, но сейчас я бы с радостью обменял их на парочку противопехотных. Если уж на то пошло, я так же желал получит нетронутую "Аквилу" и вернуть пилота из мертвых, дабы он увез нас отсюда. Но так как ничего подобного не произойдет, мы должны как можно лучше использовать имеющиеся на руках гранаты.
— Будем надеяться, что этого хватит, — сказал я, зная, что это не правда, после чего последовал примеру помощника — загнал свежую энергоячейку в рукоять лазпистолета, убрав использованную в надлежащий кармашек в слабой надежде, что у меня еще будет шанс перезарядить. Не желая неожиданно остаться без заряда, я убедился, что положил ее отдельно от полностью заряженных магазинов. Я вложил цепной меч в ножны, чтобы залезать в "Аквилу", и теперь осторожно вытащил его, пытаясь не ударить им по металлу, дабы не привлечь внимания. После некоторых размышлений я запустил зубцы на самую малую скорость, частично из-за того, что звук был не слишком громкий, и частично чтобы сохранить заряд, мне не хотелось перезаряжать его, и скорее всего времени не будет[991].
Несмотря на мой очевидный страх, шум ветра скрывал любые издаваемые нами звуки. Продолжало свежеть, температура опустилась до такого уровня, что я уже был рад, что не бросил шинель во время дневной жары (это было бы глупо с учетом постоянного потока обдирающего песка), да и Юрген выглядел намного лучше. Он не был совсем счастлив, как если бы песок стянуло коркой льда, он говорил об этом на складе, где покоились в анабиозе чудовищные существа, что вид своего собственного дыхания сильно улучшает его настроение. К несчастью для нас, направление ветра немного поменялось, так что через четверть часа (за это время сумерки столь сгустились, что уже невозможно было разглядеть гаунтов, как и что-либо другое из хаотичной массы), он дул уже от нас в их сторону.
В надвигающейся тьме я смутно различил, как одна из тварей вытянула голову, нюхая воздух, затем еще одна и еще одна, все теперь смотрели в нашем направлении, так как уловили наш запах. Когда первые разглядели нас, то поскакали в нашем направлении, и вскоре уже вся свор чудовищных, деформированных существ неслась к нам.
— Подожди, пока не появится хорошая цель, — порекомендовал я, слишком хорошо осознавая, что каждый выстрел будет на счету, если мы хотели заиметь хоть малейший шанс сдержать эту бронированную хитином смерть подальше от нас.
— Вот эта подходит, — сказал Юрген и нажал на спусковой крючок мелты, посылая сверхперегретый воздух в центр роя. Он проделал дыру в наступающей массе, изжарив несколько созданий, и искалечив остальных, которые тут же выпали из гонки. Юрген сделал еще три не прицельных выстрела, но каждого павшего перепрыгивала новая кучка тварей, что неслись по дюнам к нашему хрупкому убежищу. Главное преимущество мелты заключалось в том, что рядом с конусом уничтожения так же обжигалась кучка нидов, вместо того, чтобы испарить их, спазмирующие трупы загорались. Теперь вся картина была освещена пожарищем, что давало нам сомнительное преимущество видеть тех, кто собирается убить нас.
Я пару раз шарахнул из лазпистолета, и скорее всего в кого-то попал, настолько плотный рой несся на нас, но гаунты продолжали бежать, совершенно не обращая внимания на любые повреждения. Уловив периферийным зрением движение, я повернулся, и увидел, что вторая группа обошла нас с фланга, и теперь в дымке разлетающегося песка они запрыгивали на склон, вязкий песок их едва замедлял. Запихнув пистолет в кобуру, я забрал гранату из ничтожно малой кучки вооружения Юргена, и метнул ее в центр своры. Она громко шарахнула, шрапнель посекла хитиновых гостей, сразив многих, но остальные все еще бежали, и я был вынужден бросить еще две, прежде чем атака захлебнулась. Тем временем Юрген почти безостановочно палил из мелты, актинические вспышки последовательных разрядов добавляли света к всполохам гранат.
Мне больше ничего не оставалось кроме как снова достать лазпистолет, и махнуть цепным мечом, чтобы отогнать обошедших с фланга, которые упорно пытались заскочить на дюну, несмотря на огромное количество распотрошенных на части товарищей. Клинок столкнулся с когтем, как я и ожидал, и был вынужден рассечь тварь потоком ударов.
— Вот и все, — сказал Юрген, отбрасывая мелту и хватаясь за лазган, — я пуст.
Не было смысла даже думать о перезарядке, пока он будет рыться в поисках свежей энергоячейки в кучке подсумков, выжившие захлестнут нас. Даже до того как он закончил говорить, по дюнам уже неслось эхо треска его лазгана, он снимал тварей короткими, экономными очередями, намереваясь как можно сохранить как можно больше боеприпасов. Что будет, когда и лазган опустеет, я даже не смел думать.
