Конечно первое же что увидели зеленокожие — мою фуражку, все уставились на нее с выражением смутного недоумения, их род мгновенно впадал в это состояние ступора, когда было необходимо хотя бы минимально напрячь мозги. Их безрассудный порыв замедлился, и они двинулись к нам по коридору, хрюкая и гавкая на своем варварском наречии, с которым я был немного знаком. Из того что я понял — убитый мной на самом деле был их лидером и его преемники до сих пор пытаются установить свою власть над остальными[618].

— Тебя не затруднит выстрелить в них? — раздраженно спросила Мира, так что я тщательно прицелился в Металлическую Челюсть, он палил во все стороны больше всех, что обычно является надежным указателем на статус среди зеленокожих, и нажал на спусковой крючок. Я должен был всего лишь привлечь их внимание, на что очевидно и рассчитывала Мира, но повезло даже сильнее чем ожидалось. Я выстрелил как раз в тот момент, когда моя цель раззявила пасть чтобы зареветь на упорных подчиненных и по великой удаче мой лаз разряд угодил ему в глотку, вынося почти все мозги через затылок.

Оставшиеся в живых зеленокожие на долю секунду застыли в дебильном изумлении, глядя как их лидер валится на палубу, затем как один отреагировали, рванув вперед, с ревом:

— ВААААААААААААААААААГГГХХ!

Несмотря на атаку, я ощутил слабый прилив оптимизма. Как я много раз видел на Перлии, когда группа орков теряет критическое количество бойцов от первоначального числа, то их покидает боевой дух и вместо продолжения атаки, они отступают в поисках другой толпы, чтобы присоединиться к ней. Если я смогу снять еще одного, этого может хватить, чтобы пошатнуть решимость остальных.

Но до того, как я снова успел нажать на спусковой крючок, орк перед моими глазами внезапно исчез. Вся их группа рухнула, растянувшись на плитах палубы как алкоголики в питейном притоне, молотя друг друга и гневно ревя, так как пытаясь подняться они мешали друг другу. При этом они барахтались как бьющиеся в истерике малыши. Мира смотрела на них со слабым вздохом разочарования.

— Я надеялась, что они побросают своё оружие, — сказала она.

— Это и была твоя гениальная идея? — спросил я немного резко, снова готовясь бежать. Шансы на то, что орк бросит своё оружие, были примерно такими же, как на то, что он займется флористикой.

— Растяжка? — конечно, это объясняло зачем ей была нужна моя фуражка: первый принцип организации ловушки заключался в направлении внимания жертвы в нужное место.

— В основном, — призналась она.

— Тогда разве нам не нужно снова бежать? — спросил я, немного нетерпеливо. Весь смысл растяжки был в том, чтобы задержать наших преследователей, и ждать пока они встанут и отряхнутся, означало потерять это временное преимущество.

— Может быть, — сказала Мира, все еще оглядывая коридор с видом напряженного ожидания, и не собираясь двигаться. К этому времени Кислотная Рожа встал на ноги, с рёвом проклиная остальных и рубанул топором по моей висевшей фуражке, явно облегчая свою душевную травму самым прямым способом, каким только мог.

Как только по фуражке шлепнуло грубое оружие, на металлическом лезвии заплясала сине-белая дуга энергии, орк с ревом и мычанием задергался, замкнувшись на корабельную сеть, выведенную Мирой в коридор. Его товарищи тоже оказались пойманы в разряд, они бились о металлическую палубу, словно рыба на сковородке, завывая так громко, что стало больно ушам.

— Все прошло так, как и ожидалось, — с самодовольным до крайности выражением лица произнесла Мира. Я посмотрел на неё, потом обратно, на подергивающуюся кучу тлеющих орков.

— Почему ты сама не зажарилась, пока расставляла её? — спросил я в недоумении. Мира пожала плечами.

— Резиновая подошва на ботинках, — сказала она, — экономит время, когда устанавливаешь шоковую ограду вокруг лагеря. Это…

— Старая охотничья уловка, — закончил за неё я, — когда в следующий раз увидишь того старого охотника, поблагодари от моего имени.

Прежде чем она успела ответить, оскорбленную линию питания окончательно закоротило, и стоящие зеленокожие рухнули друг на друга, с легким стуком уронив оружие. Новый запах, острый и знакомый, пробился сквозь зловоние обуглившихся орков, и я повернулся, чтобы поприветствовать своего помощника.

— Юрген, — сказал я, — расторопный, как всегда.

Я указал на слабо шевелящуюся кучу выведенных из строя зеленокожих позади меня.

— Не затруднит? — я мог бы сам с легкостью выстрелить им в головы, но обещал оставить немного ему, и он будет дуться, если я этого не сделаю.

— Конечно, сэр, — сказал он и с энтузиазмом убежал, чтобы нанести упавшим удар милосердия. Через несколько секунд он вернулся и с легким вздохом замешательства вернул мне фуражку.

— Я посмотрю, что с ней можно сделать, — сказал он, — но боюсь, она немного подгорела.

Как я и предположил, теперь, когда их лишили почти бесконечных подкреплений, которые они почти наверняка рассчитывали забрасывать на "Ревенанта", оставшиеся на борту зеленокожие стали легкой добычей для Отвоевателей. Розыск их занял немного времени, учитывая размеры судна, но взрослых орков крайне сложно не заметить, кроме того астартес были очень искусны в охоте на ксеносов. К тому моменту, когда Грайс объявил совещание, чтобы обсудить ситуацию, порубленные останки последнего утащили таксидермисту[619] и технопровидцы корабля втягивали воздух сквозь зубы[620], глядя на повреждения от болтерных снарядов на их чистых и гладких переборках. Мира, конечно, была приглашена, но никто не удивился тому, что вместо этого она предпочла вернуться в постель. Перед этим она все-таки откопала в багаже свой лазпистолет и сунула его под подушку, как обычно поступал я. Лучше поздно, чем никогда, подумал я, но на тот случай, если в недрах корабля все ещё прятался какой-то каммандос[621], попросил Юргена присматривать за коридором. Не нужно говорить о том, что его вахта была тщетной, но он перенес свое разочарование столь же стоически, как и всегда.

Пока экипаж корабля носился вокруг, приводя в порядок мостик, Грайс, Драмон, Яффел и я остались перед гололитом. Повреждения здесь казались очень слабыми, хотя количество пулевых отверстий, подпалин и неприятных пятен в окружающих коридорах были немым и красноречивым доказательством свирепости боя за мостик. Трудно сказать, был бы я, в конце концов, в большей безопасности здесь, или решение уйти, несмотря на все неприятности, было более благоразумным. Поэтому я оставил эти мысли и сосредоточился на обсуждении.

— Повреждения машинариума были серьёзными, — сказал Драмон, — но духи-стражи предохранителей сработали своевременно, защитив от вреда основные системы. Наши технопровидцы выполняют обряды реактивации и уже воздали почести стражам. Варп-двигатели работают так, как можно было ожидать после холодного старта, но они потребуют отключения для полного переосвящения после того, как мы снова появимся в реальной вселенной.

— Похоже, это будет долгая работа, — осторожно рискнул я, мне это совсем не понравилось. Если наш следующий порт захода окажется таким же гнездом огненных ос, как тот, из которого мы сбежали, то последнее что нам было нужно, так это сесть на мель без возможности отступить.

— Примерно девять стандартных дней, — незамедлительно ответил Драмон, — или вдвое меньше, если причалим к космической станции со святыней Механикус, но так глубоко в Заливе мы с таким же успехом могли бы желать попасть на мир-кузницу.

— Я с радостью соглашусь на любую систему, свободную от орков, — сказал я ему, в то время как Грайс и Яффел, при упоминании одного из священных миров, посвященных работе Бога-Машины, инстинктивно сплели пальцы в символ шестеренки.