Он попытался разобраться хотя бы в диспозиции накануне последних боев, когда дед Афанасий повстречал тарогский супертанк, а потом его батальон выручала другая дивизия. Удалось установить, что после 5 сентября 2475 года части корпуса получали приказы не от Лестера, а непосредственно из штаба армии, причем 8 сентября на крейсер «Торнадо» прибыл генерал Юнгер, который руководил боевыми действиями 114-го и 76-го корпусов вплоть до завершения операции, то есть до середины сентября.

Естественная любознательность заставила поискать упоминания о 76-м корпусе. Согласно директиве командарма от 30 августа, это соединение под командованием генерал-полковника Николая Шайена было выведено в резерв. Трехмерная карта объяснила многое: 32-я армия готовилась разгромить противостоящие войска импов, а 76-й корпус предназначался для завершающего удара. Однако что-то неправильно пошло на участке Лестера, и пришлось через половину скопления перебрасывать резервный корпус. Кстати, в состав соединения генерала Шайена входила та самая 480-я дивизия, 5-й батальон которой нашел на Чархе подразделение Афанасия Машукевича.

Складывались контуры вполне логичной картины, оставалось лишь уточнить детали. Это будет скелет еще одной главы, а потом Андрей собирался незаметно встроить в текст давно продуманные соображения о влиянии оружия на тактику и оперативное искусство. Никто не сможет придраться: формально диссертация посвящена сражению за Призму, но тему оружейного прогресса в такой работе обойти никак нельзя.

Прочесав еще раз документы корпусного штаба, Андрей выяснил, что на Парнасе живет генерал пехоты в отставке Шайен. Расстояние от Калиюги до Парнаса невелико, можно будет слетать на выходные. Нашлись также старые генералы, командовавшие дивизиями в Призме. Андрей даже удивился, как легко всплывают из бездны времени бесценные факты, знатоки секретов, очевидцы событий. Для полноты коллекции захотелось найти майора-разведчика Эльфейри, который якобы командовал 114-м корпусом до появления Юнгера.

Новый поиск пришлось отложить: на нижней панели монитора подмигивал значок, означавший, что кому-то захотелось поговорить с Андреем по видеосвязи.

Лицо собеседника на голограмме принадлежало незнакомцу средних лет. Собеседник, одетый в униформу флотского фасона с отпоротыми знаками различия, равнодушно разглядывал аспиранта. Вокруг неприветливого мужика смутно просматривался интерьер по моде позапрошлого десятилетия.

– Вы – Машукевич? – осведомился незнакомец и, получив подтверждение, сухо продолжил: – Я – Эльфрид Копф, вы мне писали.

Ни хрена себе, только и смог подумать Андрей. Профессор имел доступ к межзвездному видео в режиме реального времени.

– Мы с дедом собрали кое-какие материалы, которыми вы интересовались, – проговорил отставной адмирал. – Файл отправлен несколько минут назад.

Проверив почтовый ящик, Андрей подтвердил:

– Файл получен, огромное спасибо… Как самочувствие маршала?

– Благодарю, дед здоров.

Отодвинув изображение внука, в мониторе появилось лицо человека постарше возрастом. Ариэль Копф бодро приветствовал собеседника и громко сообщил:

– Набираюсь сил, скоро буду совсем как огурчик. Вы, молодой человек, подали прекрасную идею – я обязательно добавлю в книгу главу про взаимный контроль накануне войны. Неужели есть грязные скоты, которые обвиняют нас в бомбардировке Глешнеке?

– Так точно, маршал. Кое-кто пытается доказать, будто Енисейский таким образом спровоцировал нападение тарогов на соседей.

– Какая глупость! – вскричал старик. – Возле наших баз постоянно дежурили стационеры двух-трех держав. Ни одна «Валькирия» не смогла бы взлететь незамеченной.

– Но уже испытывались «Звездные сверхкрепости», – осторожно напомнил Андрей.

– На тот момент была построена лишь одна машина, – молниеносно парировал маршал. – Испытания проводились на полигоне возле Сириуса в присутствии иностранных инспекторов. Вторую машину собрали только после начала войны, а «Протуберанцы» появились полугодом позже.

Эльфрид забеспокоился, уговорил деда не нервничать и отправил отдыхать. Затем, вернувшись к видеофону, произнес недовольным тоном:

– Оказывается, вы просились аспирантом на нашу кафедру, получили согласие, но так и не явились. Позвольте осведомиться, почему изменились ваши планы?

Получилось очень неудобно. Пришлось извиняться и объяснять, что не может оставить работу, поэтому выбрал университет поближе к дому. К счастью, профессор воспринял его доводы благосклонно, расспросил о работе над диссертацией, дал несколько весьма полезных советов. На прощанье Эльфрид Копф взял с Андрея слово, что тот апробирует свои результаты на конгрессе военных историков, который состоится в Порфире следующей весной. Вместе с приглашением на конгресс Андрей получил обещание:

– Если сделаете добротную работу, буду вашим рецензентом.

Попрощался Копф вполне добродушно, без прежней холодности. Дав отбой, Андрей немедленно бросился просматривать полученные с Добравы материалы и чуть не взвыл от восторга. Это была настоящая бомба!

Письмо от 23 мая 2473 года ломандарского премьер-министра коллегам из 7-й Республики, ССМ и 12-й Империи с требованием организовать взаимный контроль средств дальнего нападения.

Договор о режиме взаимного контроля, подписанный 16 июня того же года и ратифицированный 26 июля.

Списки всех кораблей, выделенных в Международную флотилию взаимного контроля. Рапорты всех командиров – на языках оригинала и в переводе на общеземной.

Отчеты лома, импа и реса о тренировочном рейде «Валькирии» за два дня до Глешнекского инцидента. Три крейсера проконтролировали весь маршрут учебного рейда от базы «Аванте» до учебной мишени и обратно. В момент инцидента 20 марта 2474 года все земные рейдеры дальнего действия стояли в ангарах и в бомбардировке участвовать не могли. Другие документы подтверждали, что дальние бомбардировщики ресов, имперцев и Ломандара также не покидали своих баз, а другие страны подобных средств не имели.

Вывод был прост: война не была спровоцирована великими державами, то есть круг подозреваемых сужался до трех фигурантов, чьи корабли могли добраться до Глешнеке: Даласули, Мрагвенд и Кьелтарогга.

Звезда Августа в небе над Кракенбургом давно миновала зенит и склонялась к морю. Очень хотелось на пляж, однако, сделав героическое усилие, Андрей вернулся к военному архиву.

В списках довольствия 114-го корпуса нашелся майор Эль-Фейри – прикомандированный офицер армейского штаба. Дальнейший поиск в Интернете привел к неожиданному результату – никаких сведений о таком человеке, словно никогда не рождался. Буквально чудом удалось отыскать упоминание, что Махарадж Эль-Фейри награжден орденом «За заслуги перед человечеством» № 009854 и орденом Боевого Знамени № 037125478. Поиск по номерам привел к сообщению из провинциальной сводки новостей тридцатилетней давности: перед выпускниками выступает кавалер ордена «За заслуги перед человечеством» № 009854… Рудольф Молинас.

Андрей обмер – любимый писатель его детства! Да что там детство – он и в студенческие годы зачитывался чудными книгами об открытии, освоении, колонизации Калиюги, о приключениях первооткрывателей других планет. Первые романы были опубликованы еще до войны – сколько же лет старику, жив ли он…

Молинас оказался жив, более того – жил на Фрейе, будучи ведущим научным сотрудником Института социальной математики при университете города Астротаун на западном побережье континента. Не в силах откладывать встречу, Андрей созвонился с Молинасом и бросился на вокзал.

Через час, обогнав время, поезд доставил его в уютный тихий ретрогородок. Дома в Астротауне строили не выше двадцати этажей, над улицами проносились стилизованные под ретродревность трамваи-монорельсы, жизнь текла медленно, как в XXII–XXIII веках. Некоторые районы города частенько использовались при съемках исторических фильмов.