Позавтракав в пустой кают-компании, он отправился на поиски живых и мертвых душ. На люках, ведущих во все жилые каюты, светились табло: «Не беспокоить». Похоже, весь экипаж окунулся в спячку.

Том Феррари отыскался в машинном отсеке. По его словам, на промежуточной стоянке возникли сложности. Вроде бы корабли бригады разбрелись и долго не могли вновь собраться в ордер. Кое-какой порядок удалось навести лишь после восьми часов аврала, старик Харонов психовал, грозил отдать Эльцвейга под трибунал.

– Меня на вахту не пустил, – посетовал капитан-лейтенант. – Только зарычал: мол, сам доведу лоханку. Часа два назад вошли в гипер.

– А какого черта собирали стадо в колонну? – засмеявшись, осведомился Андрей. – Все равно же дальше каждый пойдет своим курсом.

– Это тебе не бардак, а военный флот. – Том тоже ухмылялся. – Раз приказали собрать бригаду – умрем, но соберемся.

Конечным пунктом похода была Калиюга, где жили все резервисты, включая Харонова, которого тоже призвали из запаса. Бортовое время приближалось к полудню, и Андрей потащился на мостик, чтобы изобразить готовность заступить на вахту.

На последнем отрезке коридорного лабиринта ему попалась Федора. Увидав Андрея, она вдруг обрадовалась и принялась выяснять подробности нового сериала «Казарма».

– Коммерческая тайна. – Консультант фирмы «25-й век – Спрут» сделал непроницаемое лицо. – Попрошу вас ничего не сообщать об этом проекте.

– Конечно, не сомневайтесь. – Акула пера сделала честное лицо.

Андрей не сомневался, что теперь она точно разболтает о реанимации «Казармы» на всю Метагалактику, обеспечив Жозефу Паккарди бесплатную рекламу. Маэстро будет счастлив.

Командир встретил его сердитым взглядом, поворчал для отвода глаз и души, но не сильно. Старик хандрил, песен не заводил, Андрей тоже сидел тихо. Завершающая часть полета прошла без осложнений. За пять минут до финиша Харонов нацепил обруч ментоинтерфейса и поработал генераторами тонкой наводки. «Собака Баскервилей» вышла из гипера в астрономической единице над плоскостью системы. Пакетбот, который уже никто не называл вспомогательным корветом, пришвартовался к базе на орбите Калиюги.

Неделю, оставшуюся до конца сборов, экипаж провел на казарменном положении. Харонов и Гагиев отбыли на планету, а младших офицеров и старшину оставили в орбитальной крепости. Жизнь покатилась по замкнутому циклу: подъем по утрам, завтрак, вялая работа в доке, где «Собаку» разоружали и ремонтировали перед возвращением прежнему владельцу, затем обед, самоподготовка, ужин, отбой. На третий день сняли с корабля все военное оборудование, прорехи латали уже без экипажа, и офицеры в перерывах между кормежками и построениями маялись бездельем.

Война в Конусе вроде бы завершилась, но база жила по суровым законам. Пользоваться средствами межзвездной связи не разрешалось, а корпус космической твердыни экранировал сигналы гражданских видеофонов. Три дня они тупо сидели в свободных отсеках, где работали зомбоящики, настроенные на дюжину дозволенных для армии каналов. Сообщения были скучнее видеосериалов: каракатицы сбежали, бросив горы снаряжения, земная армия практически без боя заняла военные базы на окраинах Шоббихеля и вывозила горы трофеев.

В субботу Андрей, затосковав, предложил попросить, чтобы их назначили в караул, – хоть какое-то развлечение. Перспектива провести уик-энд в такой тоске казалась невыносимой.

После завтрака всю команду неожиданно вызвали к коменданту базы. Старый адмирал приказа читать не стал, объяснил обстановку своими словами:

– Не хрена вам тут пролежни натирать до понедельника да казенные харчи переводить. Тем более что за героизм в боях все представлены к наградам, а офицерам присвоены очередные звания.

Комендант поздравил с новыми погонами капитана 5-го ранга Феррари, капитана-инженера Машукевича и капитан-лейтенанта Плахо. Затем объявил, что на их банковские счета начислены положенные за службу деньги с фронтовыми надбавками, а через два часа уходит шлюпка до Кракенбурга, так что все должны собираться и бежать в ангар для малотоннажников.

– Я останусь, мой корабль только в среду будет готов, – заикнулся Эльцвейг.

– Пакетбот получите на планете, – не повышая голоса, приказал адмирал. – Вам сообщат, на какой космодром явиться. Можете идти.

В иллюминаторе шлюпки, едва стартовали с базы, появился слегка подернутый белыми цепочками облаков знакомый контур полуострова. Золотое пятно отраженного солнца купалось в синеве бухты. Не слушая Велимира, нывшего про убытки, усугубленные необходимостью три дня жить в мотеле, договорились оторваться в приморском ресторанчике. Скупердяй Эльцвейг в компанию вливаться не согласился, но спросил, где в Калиюге проще снять девок. Уставший от его капризов Андрей назвал самые дорогие ночные клубы города.

На КПП космодрома всех ждал сюрприз в виде роскошной телки, которая ждала Велимира. Не то чтобы она сильно понравилась Андрею, но короткое летнее платье открывало приятные пейзажи. Девица была крупная, с тяжелыми формами, но при этом стройная, густые длинные волны золотисто-медных волос обрамляли правильное лицо с полными губами.

– Везет же таким уродам, – вполголоса выразил общее мнение Юджин.

Как выяснилось, завидовали они напрасно. Рыжая красотка поцеловала старшину запаса в щечку, назвала «папой» и с интересом посмотрела на трех спутников Эльцвейга. Последний нехотя представил их, добавив:

– Это моя средненькая дочка Виктория. Пригнала свою шхуну…

– Средненькая? – удивленным голосом перебил Андрей, машинально говоривший комплименты, даже если женщина не производила приятного впечатления. – Как можно такую красоту называть «средненькой»?

Он был удостоен благосклонного изумрудно-бирюзового взгляда. Юджин и Том – после месячной вахты без женского общества им даже Баба-яга показалось бы Еленой Прекрасной – тоже рассказали, как восхищены очаровательной незнакомкой. Рыжая легко согласилась посидеть с мальчиками в ресторане и добавила: дескать, редко бывает на Калиюге, поэтому охотно задержится здесь, если кто-нибудь согласен показать ей планету. Мужики приуныли: Андрей не собирался тратить время на девицу, которая не в его вкусе, Тома Феррари ждала семья, Юджин тоже не проявил энтузиазма. Выручил всех Эльцвейг, нетерпеливо спросивший:

– Ты забрала груз?

– Забрала, отвезла, сплавила, – неохотно отчиталась Виктория. – У придурка Хайнрика лежит на складе хороший товар, но сволочь не желает со мной разговаривать, ждет тебя.

– Полетели! – заорал Велимир и убежал вместе с дочкой.

Оставшиеся хорошо гульнули в ресторане Центрального порта, где к ним присоединился Савва Машукевич – все еще в военном мундире. Впрочем, через час брату пришлось вернуться на дежурство, еще через час поезд увез Тома в Эвридику, а в половине четвертого Юджин сел в трансконтинентальный гиперзвуковик.

Домой не тянуло. Закинув за спину солдатский рюкзак, Андрей уехал на трамвае до самого дальнего конца городского пляжа, где даже в субботу не бывает много народу. Теплый соленый раствор океанской бухты приятно ласкал кожу, желтые лучи светила будили пигмент загара в клетках эпителия. Андрей был готов валяться на песке до поздней летней темноты, но цивилизация настигла его трелью видеофона.

– Уже вернулся? – забарабанил в ухо возбужденный голос маэстро Жозефа. – Ты просто монстр: ловко раструбил всем каналам, что мы возрождаем «Казарму»! Генеральный уже выписал тебе бонус, завтра собирается бригада сценаристов в полном составе, расскажешь про войну. И давай в темпе: решено гнать по два эпизода в неделю – половина региональных компаний стоит в очереди за новыми сериями.

Все-таки мирная жизнь тоже имеет свои преимущества, с умилением подумал Андрей, после чего объявил режиссеру, что намерен лично писать сценарии как минимум пяти серий. Паккарди поперхнулся, но возражать не стал.

Профессор говорил подчеркнуто вежливо, но интонации подсказывали, что Максим Анисимович недоволен.