– Ну что ж, неплохо, – сказала Делла Стрит, когда стихли последние звуки бегущих ног. – Вот уж действительно, ты взял пуговицу и пришил к ней жилет.

Мейсон улыбнулся.

– Шеф, а ты не рискуешь, устроив все это?

– Что значит – рискую?

– Черт возьми, ты заявил, что у этой девушки ребенок и что она была гражданской женой Бенджамина Эддикса. Боже мой, ну а предположим, что она жива?

– Ну и что?

– А если она подаст на тебя в суд?

– В таком случае, – сказал Мейсон, – Джозефина Кемптон тотчас же сможет вздохнуть посвободнее. Мы ничего не добьемся, находясь в обороне и просто уклоняясь от ответов и отрицая все подряд. Это как раз тот случай, когда нам необходимо перенести сражение на территорию противника.

– Но ты ведь не имеешь права выходить за пределы доказанных фактов.

– Это верно, – сказал Мейсон. – А теперь давай-ка рассмотрим все эти факты. Совершенно очевидно, что они жили вместе. Я полагаю, у них была любовь. Еще когда я впервые принялся просматривать дневники Элен Кэдмас, меня поразили две вещи. Первое – никто из членов команды не упоминал о том, что видел Элен Кэдмас на борту яхты после выхода в открытое море. А второе – неизвестно куда пропали бумаги, которые она напечатала. Или она отнесла их Бенджамину Эддиксу, и тогда объяснения Бенджамина Эддикса полиции были лживы, или бумаги остались в каюте, и тогда их кто-то тайком забрал. Едва ли профессиональная стенографистка настолько любит печатать на машинке, чтобы перепечатать важный документ, а затем прыгнуть за борт, сжимая его в руках.

– А если ее случайно смыло за борт?

– Волны были не настолько огромными, чтобы захлестывать судно, Делла. Ночь была неспокойной, ветреной, кое-где на палубе стояла вода, и было довольно много брызг, но это отнюдь не был один из тех все сметающих на своем пути штормов, когда огромные массы воды, то и дело обрушиваясь на палубу, могли бы сбить девушку с ног.

– Ну, как бы то ни было, ты определенно заварил кашу.

– Что я и собирался сделать, – согласился Мейсон.

– А теперь чем мы займемся?

– Ты отправишься домой, – распорядился Мейсон, – а я усядусь поудобнее. Мне предстоит напряженная работенка.

– И что за работенка? – подозрительно спросила Делла Стрит.

– Я собираюсь изучить дневники самым внимательным образом, с учетом того, что нам теперь известны две даты, когда она останавливалась в мотелях. Я уверен, что между строк можно вычитать какие-то намеки, которые дадут мне своего рода ключ, и, получив этот ключ, я проверю все остальные даты.

– Подвинься, – сказала Делла Стрит. – Я не собираюсь бросать тебя на полпути.

– Нет, тебе нужно отправиться домой и немного отдохнуть.

– Вздор! Я собираюсь довести дело до конца.

– Ну ладно, уж если ты так настаиваешь, то тогда хотя бы сходи поужинай.

– А ты что, собираешься сидеть голодным?

– Ну, я попрошу, чтобы мне принесли снизу, из буфета, кофе и чизбургер.

– Попросите два, – сказала она. – И давайте приступим.

– Вот и отлично, – сдался Мейсон, не скрывая радостной улыбки. Делла, как ты думаешь, может ли девушка, которая ведет дневник, как это делала Элен Кздмас, влюбившись в своего шефа, писать так, что об этой любви в дневник не просочилось ни слова?

– Многое зависит от характера любовной связи. Я думаю, что женщина, любившая по-настоящему, остерегалась бы писать что-нибудь такое, что могло бы не понравиться ее возлюбленному. С другой стороны, влюбленная женщина всегда склонна исповедоваться своему дневнику.

Мейсон кивнул:

– Вот я как раз и собирался заняться поисками шифра. У нее должно было быть какое-то условное выражение или слово, которое она использовала, когда хотела написать, что была с любимым человеком.

– Если, конечно, предположить, что она его действительно любила, сказала Делла Стрит.

– Прочитав ее дневники, я стал испытывать к Элен Кэдмас симпатию, сказал Мейсон. – Она была искренняя, цельная, прямодушная девушка, и, как мне кажется, очень преданная. У нас есть две даты, Делла. Давай-ка найдем их в дневнике и внимательно изучим все записи.

– Если он действительно любил ее, то почему он не женился? – спросила Делла Стрит.

– Да, – сказал Мейсон, – это и есть одна из загадок нашего дела. Ты ведь не хочешь, чтобы в расследуемом деле вовсе не было никаких загадок?

Она улыбнулась и покачала головой.

– Ну что ж, – сказал Мейсон, – примемся за наше исследование.

Мейсон внимательно читал и перечитывал все записи, относящиеся к той дате, когда они впервые зарегистрировались в мотеле.

Делла Стрит подошла сзади, заглянула ему через плечо, и какое-то время они в полном молчании читали вместе.

Неожиданно она рассмеялась.

– В чем дело? – спросил Мейсон.

– Ты смотришь под тем числом, когда они зарегистрировались в мотеле.

– Ну и что? – спросил Мейсон.

– Это не то число, – сказала она. – Она просто не могла ничего поведать своему дневнику, пока не вернулась обратно на следующий день. Так что, скорее всего, когда они ехали домой, Эддикс и предложил...

– Вот это в самую точку! – сказал Мейсон. – Я чувствую, что все мои романтические чувства погребены под снежными заносами деловых соображений. Для юриста дата – это дата. Отлично, давайте-ка взглянем на следующий день.

Они прочли запись за следующий день, и указательный палец Деллы Стрит тут же ткнул в строчку на странице дневника.

– Вот оно, шеф. Яснее и быть не может.

Мейсон прочитал:

«Говорят, что счастье там, где ты его сам найдешь, так оно со мной и произошло. Я хочу положиться на судьбу и, конечно, не стану пытаться ускорить развязку, пока она сама не станет неизбежной».

– Боже мой, – воскликнул Мейсон, – я ведь сам это читал! Эту тетрадь я сам проверял, Делла, и тогда не смог осознать всю важность написанного.

– Ну что ж, все правильно, – заметила Делла Стрит, – запись имеет отношение к тому, что произошло предыдущей ночью. Очевидно, это у них было уже не впервые. Она совершенно явно решила положиться на судьбу и наслаждаться счастьем, пока не наступит развязка.