– Какая?

– Та горилла, которая убила мистера Эддикса.

– Откуда вы знаете?

– Я абсолютно уверена в этом, мистер Мейсон. Я достаточно долго крутилась рядом с ними, чтобы знать их привычки. Клетки запираются снаружи на задвижку, и едва горилла окажется на свободе, как она сразу откроет остальные клетки. Она это в первую очередь сделает.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

– Ну, короче говоря, – сказала миссис Кемптон, – я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, рядом сидела маленькая ручная горилла – она всегда ко мне хорошо относилась. Она тихонько повизгивала, выражая свою симпатию, и лизала мне лицо. Я думаю, именно это и привело меня в чувство.

– Вы испугались?

– Не слишком. Я сразу узнала эту гориллу, как только открыла глаза.

– И что потом?

– Потом, – сказала миссис Кемптон, – я заговорила с ней, и она страшно обрадовалась, увидев, что со мной все в порядке. Она трепала меня по щеке и гладила волосы и была просто счастлива.

– А затем что?

– Затем я встала, огляделась и увидела, что мистер Эддикс мертв. Я заметила, что у него из спины торчит нож. Тогда я подошла к телефону и попробовала дозвониться до мистера Этны, но безуспешно. Я пыталась дозвониться до вас, и никак не могла, и уже совершенно отчаялась, когда наконец мисс Стрит ответила мне.

– Почему вы не вызвали полицию?

– Потому что не знала, как поступить, мистер Мейсон. У меня не было уверенности. А вдруг вы прикажете мне уйти из этого дома и никому никогда не признаваться, что я там вообще была? Ну... ну, в общем я совершенно не представляла себе, что делать.

– И где все это время находилась огромная горилла?

– Первое, что я сделала, – сказала миссис Кемптон, – это закрыла все двери, через которые наверху можно попасть в апартаменты мистера Эддикса.

– А ваша ручная горилла?

– Я оставила ее с собой в комнате. Она совершенно не опасна. Она как ребенок. Она так рада была меня видеть, что я просто не смогла ее прогнать. Она хлопала в ладоши и...

– Продолжайте, – подбодрил ее Мейсон.

– Ну и вот, – сказала она, – я обещала встретить вас внизу, у двери, выходящей на Роуз-стрит, пятьсот сорок шесть. Я не отваживалась выйти в коридор, но потом, через некоторое время, решила, что ничего страшного не произойдет – это как раз в тот момент, когда я ожидала вашего появления. Я тихонечко открыла дверь в коридор и выглянула. Все было тихо, и я прокралась в холл, а потом... ну, похоже, что-то меня ударило. Последнее, что осталось у меня в памяти – это огромный сноп искр, посыпавшихся из глаз, а потом я ничего не помню до того самого момента, когда стала приходить в себя на полу в комнате, и тут я увидела, что вы стоите лицом к лицу с гориллой, и при виде этой гориллы я поняла, что с вами может случиться беда.

– Почему?

– Потому что это была одна из самых злобных горилл. Она была по-настоящему опасна. Никогда нельзя сказать наверняка, что ей взбредет в голову. По-моему, она выломала дверь или что-то в этом роде, потому что, помню, я видела сломанную дверь и полагаю, что именно ужасный треск помог мне прийти в сознание.

– Продолжайте, – сказал Мейсон.

– Все остальное вы знаете. Я поняла, что мы в страшной опасности, и я... ну, я объяснила вам, что нужно делать.

– Это самая странная, самая дурацкая история из всех, что мне доводилось когда-нибудь в жизни слышать! – воскликнул Мейсон.

– К моему сожалению, мистер Мейсон, это правда.

– Вся правда?

– Абсолютно вся, и я прошу вас о помощи.

Мейсон встал и принялся мерить шагами комнату. Через минуту он сказал:

– По-моему, один шанс из ста, что это может оказаться правдой. Но кто бы ни послал вас в нокаут, он должен был после этого притащить вас обратно в комнату. Когда я смотрю на вас, мне кажется, что вы рассказываете очень убедительно. Но когда я отвожу глаза, то не могу поверить своим ушам.

– Мистер Мейсон, вы мне не верите?

– Нет.

Миссис Кемптон рассердилась:

– Я рассказала вам в точности, что там произошло.

– Ну ладно, – сказал Мейсон, – если принять во внимание всю обстановку там, то я полагаю, вероятно, можно было бы сказать, что есть один шанс из восьми или десяти, что вся эта история может оказаться правдой, но кто всему этому поверит? Присяжные не поверят, судья не поверит, газетчики не поверят.

– Я не понимаю, почему кто-то должен сомневаться в моих словах. В конце концов, мистер Эддикс специально для этого тренировал своих горилл. Он пытался загипнотизировать их, дать им сигнал к убийству и...

– Это полное безумие, – сказал Мейсон.

– Никакое это не безумие! – вспыхнула она. – Если хотите знать мое мнение, то у мистера Эддикса в прошлом случилось нечто ужасное. Он всегда боялся, что его могут заставить совершить убийство где-то за границей, и, по-моему, мистер Эддикс собирался доказать, что был кем-то загипнотизирован и, хотя постепенно гипнотическое воздействие исчезло, он так и не смог восстановить свою память.

Мейсон прошелся по комнате и остановился у окна.

– Да, – медленно произнес он, – если взглянуть на этот случай с точки зрения неоспоримых фактов, то очевидно, что... Но только представьте себе, что мы попытаемся построить на этом защиту в суде, перед присяжными.

– Не беспокойтесь, вам не придется этим заниматься, – сказала она. Полиция все выяснила с этой гориллой, потому что они отпустили меня и извинились за задержание. Я не понимаю, почему вас так беспокоит суд присяжных, мистер Мейсон. Я уверена, что никто меня ни в чем не обвинит.

– Это как раз самое неверное, просто бредовое, во всей этой истории, – сказал Мейсон. – Вы были одна в доме, где убит человек. Если бы вы поведали им о случившемся и дали письменные показания, то они могли бы вас отпустить, пока будет идти расследование. Но вы ведь не рассказывали им ничего, верно?

– Я ничего им не сказала.

– Ну ладно, довольно, – прервал ее Мейсон. – Я не хочу больше ничего слушать, пока не найду способ проверить ваши слова. Черт побери, когда начинаешь оценивать это в свете известных фактов, все более или менее сходится, но история настолько дикая – нечего даже надеяться, что кто-нибудь в нее поверит.