— Позвони завтра, — сказала Таина, царственно откинув со лба огненные космы. — Я буду рада.

— Завтра не получится, — у Паши под голубыми перископами восхищение, которое он и не пытался скрыть. — Завтра ты еще не вернешься.

— Если все так ужасно, — вспылила она, — почему же ты меня отпускаешь? Ты же мужчина.

— Сколько тебе лет? Пятнадцать? Шестнадцать?

— Ну.

— Тебя не остановишь. Это слепые годы. Пока в тебе бушует первобытная природа, — разум бессилен. Ты выпьешь чашу до дна.

— Ах, какие мы умные! Ты даже не попробовал.

— Я попробовал, — ей показалось, он готов зарыдать. — У меня не получилось.

На том и расстались.

В вестибюле отеля пожилой швейцар в галунах и позолоте потребовал пропуск, при этом глядел презрительно, будто на залетевшую на огонек мошку. Таина, проинструктированная Федькой, ловко сунула в волосатую лапу пятьдесят рублей, свернутых трубочкой (из собственных накоплений). Швейцар буркнул: «Пропускаю на час!» и демонстративно отвернулся. В роскошном лифте с зеркалами и мягкими сиденьями она поднялась на третий этаж и, никого не встретив, прошла по коридору, устланному ковром, до комнаты с номером «33», выбитым на круглой медной блямбе. В лифте придирчиво себя оглядела, припудрила носик: что ж, щечки атласные, губки алые — французская помада, костюмчик джинсовый, туфли на платформе, фигурка облом, — шебутная юная давалка. Не она первая, не она последняя — обойдется как-нибудь. Лиха беда начало.

Нажимая кнопку звонка, в последний раз обмерла.

Открыл упитанный, средних лет господин в вечернем костюме, с лысиной на всю башку и с пронзительным, зорким взглядом. Целую минуту ее разглядывал, оценивал и, видно, остался доволен.

— Заходи, кошечка, — и отступил в сторону.

«Расслабься, — приказала себе Таина. — Ни о чем не думай и не переживай».

Господин усадил ее за круглый столик с перламутровой крышкой, где стояла бутылка вина, рюмки и ваза с фруктами.

— Угощайся, настраивайся, — он как-то чудно хохотнул, будто икнул. — Будь как дома.

Потянулся к бутылке, наполнил две рюмки. Таина вдруг почувствовала острое желание очутиться подальше от этого стола, может быть, даже на другом конце света. Машинально огляделась: плотные шторы на окнах, телевизор на подставке, два больших стенных шкафа, сервант, кажется, из венгерского гарнитура, такой же точно купили предки ее подруги Лики, диван с квадратными подушками и изогнутыми спинками, где, наверное, все и произойдет. Ох, уж хоть бы поскорее!

— Чего молчишь? Оробела?.. Давай познакомимся. Меня зовут Сергей Сергеевич.

— Таина, — сказала девушка, приняв из его рук рюмку.

— Что же, девица-красавица Таинушка, в первый раз, выходит, решила подкалымить?

Улыбался заговорщицки, как удав.

— Какая разница… Вам разве не все равно?

— Конечно, не все равно, — удивился господин. — Разница в цене, глупенькая… А знаешь, по тебе не скажешь, что новенькая. Хорошо держишься, уверенно. Только в животике, небось, булькает, верно?

— Булькает, — Таина пригубила рюмку, не почувствовав вкуса. — Ничего, пора привыкать.

— Молоток, рыжая, хвалю! — господин захохотал уже открыто, без икоты. — Именно пора привыкать. Причем ко всему. Уж поверь старому пройдохе. Чтобы жить красиво, сперва надо обязательно в дерьмо нырнуть.

Тут Таина с ужасом увидела, как дверь в соседнюю комнату (на нее она как-то не обратила внимания) отворилась, и появился еще один мужчина, тоже в годах, но нерусский, узкоглазый, желтоликий, закутанный в махровый синий халат. Переплыл комнату и расположился в кресле напротив девушки, не сводя с нее пылающего взгляда.

— Вот и дядюшка Джо, — обрадовался Сергей Сергеевич. — А малышку зовут Тиночка. Она целочка. Пришла нас немного развлечь. Верно, Тиночка?

Тина еще не оправилась от шока, но нашла в себе силы улыбнуться.

— Мне не сказали, что вас будет двое.

— Двое? — глубокомысленно переспросил Сергей Сергеевич. — О-о, это только начало. Могут еще охотники подойти. У нас нынче маленький праздник, верно, Джо?

Желтоликий ухватил рюмку, наполненную до краев, подмигнул девушке.

— Говори плохо, понимай хорошо. Красивый девочка, пей вино!

Таина смерила взглядом расстояние до входной двери: преодолимо, — но она помнила, как Сергей Сергеевич провернул ключ в замке и положил его в карман.

— Не пугайся, малышка, — догадался о ее мыслях, сволочь такая. — Я пошутил. Тебя купил дядюшка Джо, его и потешишь. Я по делу заглянул, случайно… Допивай — и в спальню. Разденься пока. Он скоро придет.

Таина послушно выпила и прикурила от поднесенной зажигалки. Сергей Сергеевич смотрел на нее с сочувственной гримасой.

— Ни о чем не думай плохом, деточка. Дядюшка Джо — хороший, добрый человек. Покровитель сироток.

— Очень добрый, — подтвердил китаец (?), оскаля мелкие белые зубки. Его круглое лицо напоминало жирный блин на сковородке.

— Имей в виду, Таина, — строго, будто вспомнив о чем-то важном, заметил Сергей Сергеевич, — он любит, когда немного сопротивляются. Это его возбуждает. Можешь покричать в охотку.

— Очень любит, — эхом отозвался желтоликий. — Хороший девушка всегда сильно орет.

Таина поднялась и с сигаретой в руке направилась в спальню. Увидела разобранную кровать, разбросанную по стульям одежду. В комнате стоял непривычный запах: что-то густое, острое, с привкусом мочи. Так, вероятно, и должно пахнуть в спальне старика или в логове хищного зверя. Таина уселась перед зеркалом. Курила, отметив, что не кашляет и не чувствует обычной, отвратительной табачной рези в горле. Голова чуть-чуть кружилась. Он сказал празден вся. Но как — догола или остаться в нижнем белье? На ней прелестные сексуальные трусики и лифчик: не стыдно показаться не только желтоликому уроду, но и какому-нибудь лощеному французику из Сен-Жермена… Загадочный старый юноша-прорицатель в метро сказал, что сегодня она не вернется домой. Почему он так сказал?.. Увы, ее любовный опыт не давал ответа на этот вопрос, честно говоря, у нее и не было никакого любовного опыта, если не считать скоропалительного романа с Лехой Звонаревым из параллельного класса. Но там что — обжимания в подъездах, поцелуйчики, горячечные прикосновения к укромным местам. Ерунда, пустое, детский секс… Хотя те, кто клеился на улицах, безусловно, видели в ней молодую, искушенную самочку… Они все ошибались, как ошиблась и она, придя в отель. В спальне нет окна, а то бы обернулась птичкой и вылетела в форточку… Смешно. Куда вылетела? Куда лететь?

Таина резко встряхнулась, с удивлением обнаружив, что почти задремала. Сигарета дотлевала, и она поискала, обо что ее затушить. Ага, вот зеленая пепельница из малахита… Невероятно! Такая роковая минута, а она засыпает. Не иначе в сигарете подмешано зелье, но зачем? Она и так на все согласна.

Тайне стало так жалко себя, что она заплакала, но долго пореветь не удалось. Отворилась дверь, и в комнату вошли двое мужчин.

— Ая-яй! — укоризненно заметил Сергей Сергеевич. — Еще не готова. Надо быть собраннее на работе. Мы люди занятые.

Дядюшка Джо тут же сбросил с себя махровый халат и остался в чем мать родила. Голенький, с отвисшим пузом, с женскими грудками, похожий на пухлую, золотистую резиновую обезьянку. Забавно похрюкивая, улегся на кровать, брюхом кверху. Сергей Сергеевич поднял Таину со стула и начал раздевать, приговаривая:

— Что поделаешь, первый раз, мы понимаем… Главное, не рассердить дядюшку Джо. Сердитый, он кусается. Ой, не приведи Господь, прокусывает до кости… Ах, какие у нас сисечки, какие бедрышки, прямо объедение… Потерпи минутку, дорогой Джо, сейчас наладим цыпленочка на твой шампурчик.

Китаец следил за приготовлениями озадаченным взором.

— Помыть надо, да? Вдруг грязный девочка?

Таина стояла истуканом, уже в одних трусиках, вцепившись руками в тяжелые, литые, совсем женские груди, которым все подружки завидовали.

— Видишь, — растерялся Сергей Сергеевич. — Пойдем в ванную, ничего не поделаешь.