Мясник. Салат из мяса молодого бычка! Из свежего, сочного мяса молодого бычка!
Лангерман. Но самое прекрасное — это когда все вместе крестятся.
Торговка овощами. Яблоки! Яблоки прямо из рая! Прямо с древа познания! Они скользят по пищеводу и трутся о кишки! Совсем дешево, дешевле не придумаешь!
Появляется Генрих Гресбек под руку с бывшей аббатисой Вероникой фон дер Реке.
За ними следуют несколько сбежавших из монастыря монахинь со своими женихами.
Вероника фон дер Реке. Поскольку благодаря пророку Яну Маттизону мы обрели истинную веру, вновь стали жить по законам мирской жизни, можем почувствовать себя женщинами и не заниматься таким пустым и никчемным делом, как соблюдение девственности, то имеем право присутствовать при казни, дочери мои. Ибо нет для благочестивой души ничего целительнее, чем видеть, как торжествует справедливость, как после сильного удара грешная душа навсегда расстается с телом и возносится прямо к подножию престола Господня, где ей предстоит дождаться окончательного приговора. Но велика милость Божья. И почти никто не может считаться окончательно потерянным. Но не только для прочтения проповеди пришла я на соборную площадь вместе с моим женихом, славным Генрихом Гросбеком. Мой отец, имперский граф, имел обыкновение собственноручно рубить головы крестьянам и делал это весьма умело. Весь этот сброд выстраивался перед ним в ряд, затем опускался на колени, и после каждого взмаха двуручным мечом мой отец выпивал кувшин пива. В отличие от него городские обыватели, к коим я ныне смиренно прошу отнести также и себя, так как мне вскорости предстоит разделить ложе с мужчиной, сами не казнят, а предпочитают, чтобы за них смертный приговор приводил в исполнение палач, в надежде, что таким образом их руки будут меньше запятнаны кровью. Человек должен быть стойким и мужественным, чрезмерная чувствительность его никак не красит. Я всего лишь слабая женщина, и все же, будучи аббатисой, я собственноручно забила монастырских свиней. Но пусть вас это не расстраивает, дочери мои, христианская любовь позволяет закрыть глаза на сей недостаток. Давайте вспомним не соломинку в глазу ближнего, коим, без сомнения, является городской обыватель, а бревно в нашем глазу, поскольку из-за него мы не видим истину.
Фризе. Да здравствует наша бывшая настоятельница монастыря, имперская графиня Вероника фон дер Реке! Да здравствует ее жених Гресбек!
Звучат аплодисменты. На сцене появляется старик Крузе.
Крузе. Мир на земле, слава Всевышнему, и в человецех благоволение.
Лангерман. Это старик Крузе. Он еще ни одной казни не пропустил.
Торговка овощами. Груши! Покупайте груши! Желтые, как зависть! Сладкие, как женская плоть! Сочные, как соски шлюхи! Груши! Покупайте груши!
Появляются стражник и палач.
Хельга. Мама, палач!
Гизела. Папа, осужденного обезглавят, повесят или колесуют?
Фризе. Потерпи, доченька.
Гизела. Я еще ни разу не видела, как колесуют человека.
Хельга. А мне больше нравится, когда отрубают голову.
Мясник. Требуха! Требуха!
Стражник поднимается на эшафот.
Стражник. Совет города Мюнстера в Вестфалии его жителям. Преисполненные желанием дать всякому возможность попасть в Царство Небесное, мы сообща порешили приговорить внештатного учителя математики в бывшей папской гимназии Ганса Циклейна,[26] прозванного в народе Козьим Гансом, к смерти от руки палача…
Крузе. Слава Всевышнему!
Стражник. …поскольку он утверждал, что теорема язычника Пифагора столь же правдива, как и Библия.
Вероника фон дер Реке. Одно слово — гуманист.
Хельга. Ему отрубят голову! Ему отрубят голову!
Мясник. Мясо молодого бычка! Дешевое мясо молодого бычка!
Стражник. Донесла на Козьего Ганса его бывшая ученица Хельга Фризе, за что Совет публично выражает ей благодарность. Будьте бдительны и молитесь!
Хельга. Ему отрубят голову! Ему отрубят голову!
Фризе. Я горжусь тобой, дочь моя!
Торговка овощами. Свекла! Кто купит свеклу? Это сама философия, сама ученость, сама любовь, которая затрагивает душу! Покупайте свеклу! Покупайте свеклу!
Монах. Вы можете вырвать мне язык, можете сколько угодно раз задушить меня, отрубить мне голову и зарыть ее в земле хоть на тысячу саженей, я все равно буду громогласно провозглашать во веки веков: теорема Пифагора столь же правдива, как и Библия.
Крузе. На земле мир, и в человеках благоволение.
Монах. Ты запятнаешь себя позором, Мюнстер!
Стражник. Иди на эшафот, монашек.
Монах. Я больше не монах. Я давно уже покинул мой монастырь. И рясу я ношу лишь потому, что на покупку светской одежды у меня попросту нет денег.
Стражник. Мы собираемся обезглавить тебя вовсе не из-за твоей принадлежности к этому сословию, но из-за твоей приверженности ложному учению.
Монах. Разум побуждает меня выразить решительный протест.
Мясник. Ветчина! Превосходная вестфальская ветчина!
Монах. Вы себя на веки вечные выставляете на посмешище. Я гуманист. Интеллектуал. Меня знают под именем Иоганнеса Магнуса Капеллы также в Кёльне и Оснабрюке.
Вероника фон дер Реке. Внештатный учитель! Во владениях моего отца, имперского графа, несчастному грешнику перед казнью разрешалось открыть рот лишь для того, чтобы прочитать «Отче наш».
Торговка овощами. Редиска! Отличная красная редиска! Кто купит редиску? Красную, так кровь, и аппетитную, как совокупление!
Монах. Замолчи, женщина! Я хочу обратиться к народу! Ведь речь идет о моей жизни.
Торговка овощами. Чеснок! Великолепный чеснок!
Монах. Слушайте меня, жители Мюнстера! Я хочу переубедить вас. Я сниму пелену с ваших глаз. Я снова образумлю вас. Я объясню вам, что есть истина, открытая великим греком Пифагором. Если вы нарисуете на земле треугольник, ширина сторон которого составляет три, четыре и пять ладоней, то этот треугольник…
Жители сопровождают обращенную к ним речь монаха ироническими выкриками «Ура» и «Да здравствует»; пока он говорит, торговка овощами поднимается на эшафот.
Торговка овощами (громовым голосом). Луковицы! Превосходные свежие луковицы! Кто любит свое потомство, тот непременно купит эти луковицы. От них женщины сами собой становятся беременными, и на свет появляются дети-близнецы, тройняшки, четверенки, пятеренки…
Горожане выкрикивают: «Шестеренки, восьмеренки».
…и возникает семья! Ешьте луковицы! Мы сейчас в самом центре событий мировой истории, ибо подошла к концу мрачная эпоха средневековья. Сами прикиньте, сколько нам еще предстоит трудиться не покладая рук, ведь голод (начинает хлопать в ладоши), чума…
Горожане также начинают сперва хлопать в ладоши в унисон с ней, а затем принимаются танцевать вокруг эшафота.
…безденежье, пожары, землетрясения, наводнения, изнасилования, убийства детей и родителей, убийства на сексуальной почве, убийства с целью грабежа, мятежи и войны…
Горожане на мгновение замирают от ужаса.
…ожидают нас в будущем, которое весьма и весьма туманно. Гражданские войны…
Далее горожане вместе с ней выкрикивают следующие слова:
…крестьянские войны, религиозные войны, торговые войны, оборонительные войны, агрессивные войны, войны на истребление, мировые войны! И вот тут-то нам остро необходимы дети, уважаемые дамы и господа, вот тут-то нам необходимы трупы! И посему тот, кто ценит и любит прогресс, должен есть лук, так как он тем самым оказывает содействие мировому историческому процессу. Лук! Покупайте лук! Думайте о будущем! Покупайте лук!
