Луна закатилась. Освещение меняется. Утро. Из правого шатра высовывается голова Геркулеса, из левого — Полибия. Они выходят наружу.
Геркулес. С добрым утром.
Полибий. С добрым утром.
Геркулес (делает зарядку). До чего же воняет навозом.
Полибий. Пар идет.
Геркулес. Видно, элидийский навоз где-то совсем близко.
Полибий. Нет, это ветер.
Геркулес. Как твоя левая рука?
Полибий. Уже могу двигать.
Геркулес. А правая нога?
Полибий. Больше не болит.
Геркулес (массирует затылок). Не пойму… Эта ихняя водка…
Полибий. Я сейчас приготовлю завтрак. Бобы, сало, говядина. Элидийское национальное блюдо.
Геркулес. Давай-ка приступим к работе.
Оба одновременно замечают Деяниру и Филея. Молчание.
Ах ты, черт…
Полибий. Я просто потрясен, высокочтимый маэстро.
Геркулес. Это кто?
Полибий. Понятия не имею, высокочтимый маэстро.
Геркулес. Как он сюда попал?
Полибий. Сходить за дубинкой?
Геркулес. Ерунда, Полибий. Я же не людоед. Разбуди его. Только осторожно.
Полибий (костылем дотрагивается до Филея). Эй!
Филей (испуганно выскакивает). Ой! (Испуганно смотрит на Геркулеса и Полибия.)
Геркулес (тихо). Извини за беспокойство.
Филей (смущенно). Деянира просила…
Геркулес (тихо). Не так громко, не то она проснется.
Филей (тихо). Деянира просила, чтоб я разрешил ей положить голову ко мне на колени.
Геркулес. Вижу.
А ты, собственно, кто такой?
Филей. Филей, сын Авгия.
Геркулес. Очень рад.
Филей (смущенно). Я пришел навестить тебя.
Геркулес. Вижу.
Филей. Я принес тебе сапоги. (Показывает на сапоги.)
Геркулес. Для этой местности они пригодятся.
Филей. Я думал, что ты сегодня захочешь осмотреть элидийский навоз.
Геркулес. Элидийский навоз надо не осматривать, а убирать, мой мальчик. Я с утра примусь за работу и запружу реки.
Филей. Это нельзя.
Геркулес (озадаченно). Чего нельзя?
Филей. Реки запруживать.
Геркулес. Почему?
Филей. Потому что у тебя нет санкции водного управления.
Геркулес (гневно). Водного управления?
Филей (тихо). Потише, Деянира…
Геркулес (тихо). На что мне санкции водного управления?
Филей. Потому что мы в Элиде. У нас на все нужна санкция.
Геркулес. Давай сюда сапоги. (Натягивает сапоги.) Полибий!
Полибий. Высокочтимый маэстро Геркулес?
Геркулес. Мы идем к Авгию.
Полибий (бледнеет). Высокочтимый маэстро. Вы можете мною как угодно распоряжаться. Ведь я ваш личный секретарь. Но все же существует предел человеческих возможностей. Я не колеблясь пошел с вами в вонючие лернейские топи за этой Гидрой, не раздумывая карабкался на обледенелую вершину Олимпа, но в это дерьмо я второй раз не полезу.
Геркулес (надел сапоги). Пошли. (Идет направо.)
Полибий ковыляет за ним следом.
(Останавливается возле Филея.) А ты здесь побудь. И охраняй сон прекрасной дамы.
Полибий. Молодой человек, радуйся, что ты еще жив. (Ковыляет вслед за Геркулесом.)
IX. Вторая в Авгиевой конюшне
Слева, из глубины, торопливо проходят направо, к авансцене двое рабочих сцены с носилками. Потом появляется Авгий со своим батраком Камбизом. У каждого из них к спине привязана скамейка. В руке подойник.
Авгий. Нет, это великая честь, мой батрак Камбиз! Мне оказали великую честь, дав возможность продемонстрировать четырех лучших из ста моих коров. Подай-ка жиру, Камбиз.
За вымя надо браться осторожно. Дойка хотя и требует силы, но это тонкое искусство. Вон та крайняя в красных пятнах — это Пеструха. Великолепный экземпляр горной элидийской породы. Очень вынослива и продуктивна. А рядом с ней — Корона. Она, сами видите, поприземистей и пошире, и рога у нее не такие острые. Зато, как золото, горит, когда солнце проникает в щели, прорезая темный мрак хлева. Подбавь-ка Короне и Пеструхе сена, Камбиз, да и двум другим тоже.
Камбиз берет в руки вилы и делает вид, будто подает сено.
Люблю работать в своем хлеву — сразу забываешь о мирской суете, в которой приходится погрязать президенту. Эти большие тихие звери меня успокаивают, особенно когда возвращаешься к ним после заседания парламента. Сейчас, например, у нас было очень бурное ночное заседание. По правде сказать, самый вонючий навоз у нас не в конюшне. Кстати, Корона уже четырнадцать раз телилась, такая добросовестная, терпеливая скотина. Слышите, как нежно мычит? Дамы и господа, она смотрит на вас тем королевским взглядом, который отличает нашу отечественную равнинную породу скота. Однако надо посторониться.
Двое рабочих сцены несут на носилках справа налево какое-то тело.
Простите. Пострадавшего уносят в больницу. Наша элидийская почва имеет свои недостатки. (Всматривается в лежащего на носилках.) Полибий. Какая жалость. Скатился с высокой навозной кучи, пробил крышу и упал на моего лучшего племенного быка. Но вернусь к моим призерам. Вот это Буренка — бурая горная порода с верхнего Пенея. Дает пятнадцать литров молока в день. Нижняя часть живота и уши изнутри — белые. Ты мое золотце, сейчас тебя подою! И, наконец, Леди — черная красавица. Пять раз получала призы. Двадцать литров в день дает играючи! Гордость нашего элидийского молочного хозяйства. Но хватит. Разболтался. Пора нам с батраком приступать к работе.
Садятся. Авгий слева, Камбиз справа. Ласкают коров, которые существуют только в воображении публики.
Не балуй, Буренка.
Камбиз. Не балуй, Пеструха.
Начинают доить. Из глубины справа появляется Геркулес.
Геркулес. Авгий, у меня к тебе дело.
Авгий. Не балуй, Буренка.
Камбиз. Не балуй, Пеструха.
Геркулес. Шел к тебе по колено в дерьме.
Авгий. Очень жаль, что твой секретарь…
Геркулес. Пустяки. Это я сам зашвырнул его на твой сарай.
Авгий. Ах, вот как?
Геркулес. Со зла, что твой заказ принял.
Камбиз. Не балуй, Пеструха.
Геркулес. Я сотру в порошок весь твой чертов рай, всю твою дерьмовую республику.
Авгий. Не балуй, Буренка.
Геркулес. Ты видишь, я в бешенстве, а ты все доишь!
Камбиз. Проклятые мухи.
Авгий. Садись.
Геркулес. Куда, к коровам?
Авгий. Они тебя не тронут.
Камбиз. Подвяжи скамейку. (Швыряет ему скамейку.)
Геркулес привязывает скамейку.
Геркулес. Только этого не хватало.
Авгий. Это очень практично.
Камбиз. Удобно.
Авгий. Не балуй, Буренка.
Камбиз. Не балуй, Пеструха.
Оба невозмутимо продолжают доить.
Геркулес садится посреди сцены.
Авгий. Хорошее молочко.
Камбиз. Замечательное!
Оба окунают пальцы в подойник, облизывают.
