Ньютон (идет к своей двери, открывает ее и заглядывает внутрь). На моем окне тоже откуда ни возьмись решетка. Как по волшебству. (Открывает две другие двери в глубине сцены.) И у Эйслера. И у Мёбиуса. (Подходит к двери справа.) Заперта.

Эйнштейн. Мы все в ловушке.

Ньютон. Логично. После того, что мы сделали со своими сиделками…

Эйнштейн. Теперь мы сумеем выбраться из сумасшедшего дома, только если будем действовать сообща.

Мёбиус. Но я вовсе не собираюсь отсюда бежать.

Эйнштейн. Мёбиус…

Мёбиус. Не вижу для этого ни малейшей причины. Наоборот. Я доволен своей судьбой.

Ньютон. Зато я ею недоволен, а это имеет немаловажное значение, вы не находите? При всем уважении к вашим личным чувствам. Вы — гений и как таковой принадлежите не только самому себе. Вы проникли в новые области физики. Но ведь вы не взяли всю науку в личную аренду. И просто обязаны открыть туда двери и нам, негениям. Едемте со мной! Через год мы напялим на вас фрак, препроводим в Стокгольм, и вы получите Нобелевскую премию.

Мёбиус. Ваши спецслужбы удивительно бескорыстны.

Ньютон. Признаюсь, Мёбиус, на них наибольшее впечатление произвело чье-то предположение, что вы решили проблему гравитации.

Мёбиус. Это верно.

Эйнштейн. И вы говорите это так спокойно?

Мёбиус. А как, по-вашему, я должен это сказать?

Эйнштейн. Моя разведка предполагает, что вы создали единую теорию элементарных частиц…

Мёбиус. И вашу разведку могу успокоить. Я действительно создал единую теорию поля.

Ньютон (вытирает салфеткой пот со лба). То есть вывели формулу Вселенной!

Эйнштейн. Смех, да и только. Орды хорошо оплачиваемых физиков в огромных государственных лабораториях годами пытаются сдвинуть физику с мертвой точки, а вы добились этого так, между прочим, сидя за письменным столом в сумасшедшем доме. (Тоже вытирает салфеткой пот со лба.)

Ньютон. А система всех возможных открытий, Мёбиус?

Мёбиус. Она тоже существует. Я составил ее из любопытства, так практическое дополнение к моим теоретическим выкладкам. К чему изображать невиновного? Все наши идеи приводят к определенным последствиям. Так что я просто обязан был изучить воздействие теории поля и учения о гравитации на практику. Результат получился ужасающий. Высвободились бы новые, невиданные доселе виды энергии, и возникли бы технологии, превосходящие любую фантазию, если бы мои открытия попали в руки людей.

Эйнштейн. Этого вам вряд ли удастся избежать.

Ньютон. Вопрос лишь в том, кому они раньше достанутся.

Мёбиус (смеется). Вы, Килтон, наверное, хотели бы осчастливить этим свою разведку и Генеральный штаб, который за ней стоит?

Ньютон. Почему бы и нет? Чтобы вернуть величайшего физика всех времен в сообщество ученых, я готов сотрудничать с любым Генеральным штабом.

Эйнштейн. А я готов сотрудничать только со своим. Мы предоставляем человечеству могущественные орудия власти. Это дает нам право ставить свои условия. И мы должны сами решать, в чьих интересах применять на практике нашу науку. Так что я решился.

Ньютон. Чепуха все это, Эйслер. Речь идет о свободе нашей науки, и больше ни о чем. Мы должны быть первопроходцами, вот и вся наша задача. Сумеет ли человечество пойти по тому пути, который мы ему прокладываем, это дело не наше с вами, а человечества.

Эйнштейн. Вы жалкий эстет, Килтон. Почему не приходите к нам, если вам важна лишь свобода науки? Мы тоже уже давно не можем позволить себе опекать физиков. Нам тоже нужны результаты. Наша политическая система тоже вынуждена есть из рук ученых.

Ньютон. Обе наши политические системы, Эйслер, вынуждены ныне есть из рук Мёбиуса.

Эйнштейн. Наоборот. Ему придется подчиниться нам. Мы оба в конце концов загнали его в угол.

Ньютон. В самом деле? Скорее, мы с вами загнали друг друга в угол. Наши спецслужбы, к сожалению, пришли к одной и той же мысли. Если Мёбиус пойдет с вами, я не смогу этому помешать, потому что вы не допустите, чтобы вам мешали. Но если Мёбиус примет решение в мою пользу, вы тоже ничего не сможете изменить. Так что выбирает здесь он, а не мы.

Эйнштейн (встает с торжественным видом). Придется достать револьверы.

Ньютон (тоже встает). Что ж, драться так драться.

Эйнштейн. Мне очень жаль, что дело принимает кровавый оборот. Но мы вынуждены стрелять — и друг в друга, и в стражей. В крайнем случае и в Мёбиуса. Хоть он и самый ценный человек на земле, но рукописи его еще ценнее.

Мёбиус. Мои рукописи? Да я их сжег.

Эйнштейн. Вы их сожгли?

Мёбиус (смущенно). Только что. До того, как полиция вернулась. Чтобы обезопасить себя.

Эйнштейн (разражается сардоническим смехом). Он их сжег!

Ньютон (кричит вне себя от ярости). Вы сожгли результаты пятнадцати лет труда!

Эйнштейн. От этого и впрямь можно сойти с ума.

Ньютон. Официально мы и есть сумасшедшие.

Эйнштейн. Теперь, Мёбиус, мы целиком и полностью в вашей власти.

Ньютон. И ради этого я задушил сиделку и выучил немецкий язык!

Эйнштейн. А я учился играть на скрипке! Истинное мученье для человека, начисто лишенного слуха.

Мёбиус. Может, нам все-таки доесть ужин?

Ньютон. Аппетита как не бывало.

Эйнштейн. Жалко оставлять кордон блю.

Мёбиус (встает). Мы трое — физики. И решение, которое мы должны принять, — это решение физиков. Давайте подойдем к нему научно. Мы не имеем права руководствоваться субъективными мнениями, мы должны подчиняться только логике. Давайте попытаемся найти разумный выход. Мы не имеем права на ошибку в рассуждениях, потому что ошибочный вывод может привести к мировой катастрофе. Отправная точка ясна. У всех нас одна общая цель, но тактика у каждого своя. Эта цель — развитие физики. Вы, Килтон, хотите сохранить науке свободу и отрицаете ее ответственность. Вы же, Эйслер, перекладываете на физику ответственность за политику силы, проводимую определенным государством. А как обстоит дело в действительности? Если вы хотите, чтобы я принял решение, то я требую ясного ответа на этот вопрос.

Ньютон. Вас ждет целая группа виднейших физиков. Оплата вашего труда и условия жизни — идеальные, правда, место там гибельное, но воздух в помещениях кондиционирован.

Мёбиус. Эти физики совершенно свободны?

Ньютон. Ах, дорогой Мёбиус! Эти физики заявили, что готовы решать те научные проблемы, которые имеют решающее значение для обороноспособности страны. Отсюда вы можете сделать вывод…

Мёбиус. Значит, не свободны. (Поворачивается к Эйнштейну.) Йозеф Эйслер. Вы выступаете с позиции силы. Для этого надо обладать властью. Она у вас есть?

Эйнштейн. Вы меня не совсем поняли, Мёбиус. Моя позиция силы как раз в том и состоит, что я отказался от личной власти в пользу какой-то одной организации.

Мёбиус. Можете ли вы направлять эту организацию в духе вашего понимания своей ответственности или же существует опасность, что эта организация сама будет управлять вами?

Эйнштейн. Мёбиус! Это же просто смешно. Разумеется, я могу лишь надеяться, что эта организация прислушается к моим советам, не более того. Однако без такой надежды вообще не может быть никаких политических убеждений.