— А кто эти сборщики винограда? — спросила я у Майлза.
— Местные, которые помогают нам каждый год, плюс студенты и рабочие-иностранцы. Vendanges[28] в этом поместье занимает около десяти дней, а потом Паскаль устраивает большую вечеринку, чтобы отблагодарить всех.
Я поднесла секатор к стеблю:
— Нужно обрезать здесь?
Майлз наклонился и положил свою руку на мою.
— Лучше здесь, — сказал он. — Вот так. — Я почувствовала желание. — Теперь режьте — но грозди тяжелые, не позвольте им упасть. — Я осторожно положила виноград в ведро. — Я буду рядом. — И Майлз вернулся к своим ведрам, стоявшим в нескольких ярдах от моих.
Было жарко, работа оказалась тяжелой. Я была рада воде и особенно фартуку, который успел покрыться белой пылью. Я выпрямилась, чтобы размять спину. И посмотрела на Рокси, сидящую в тени с журналом и прохладительным напитком.
— Надо было заставить Рокси помогать нам, — услышала я слова Майлза. — Но когда имеешь дело с подростками, бессмысленно принуждать их к чему-либо.
Капля пота стекла у меня между лопаток.
— А как ее эссе по истории древнего мира?
— Все получилось замечательно. Надеюсь на высшую отметку. Я ее заслужил — писал это самое эссе всю ночь.
— Значит, вы отличный отец. Мое ведро полно — и что теперь?
Майлз подошел и переложил не слишком хороший виноград во второе ведро, затем подхватил оба.
— Мы отнесем их к прессу, — кивнул он на большие бетонные строения справа от дома.
В первом из них, куда мы вошли, стоял сладкий дрожжевой запах и шум, издаваемый большим белым вибрирующим цилиндром. Рядом с ним была высокая лестница, и находящийся наверху плотный мужчина в синем комбинезоне клал в него грозди, которые передавала ему хрупкая блондинка в желтом платье.
— Это Паскаль, — пояснил Майлз. — А это Сесиль. — Он помахал им рукой: — Паскаль, Сесиль, это Фиби!
Паскаль дружелюбно кивнул мне, взял ведро, поданное ему Сесиль, и вывалил виноград в цилиндр. Сесиль повернулась и тепло улыбнулась мне.
Майлз указал на четыре громадные красные емкости, стоящие вдоль дальней стены:
— Это бродильные чаны. Виноградный сок перекачивается в них из цилиндра через шланг. А теперь мы пойдем дальше… — Я последовала за ним в следующее строение, где было гораздо прохладнее. Там размещались металлические контейнеры с написанными на них мелом датами. — Здесь и в этих дубовых бочках выдерживается забродивший виноградный сок. А примерно через год мы разливаем его по бутылкам.
— А когда его можно пить?
— Столовое через полтора года, приличные вина — через два-три, а винтажные хранятся до пятнадцати лет. Мы производим в основном красное вино.
В стороне стоял стол с полупустыми бутылками, закупоренными серыми пробками; здесь были также стаканы, пара штопоров и несколько книг о вине. Стены украшали diplâmes d'honneur[29] в рамочках, которые вина из Шато-де-Боскета получили на международных винных фестивалях.
Я заметила на одной бутылке красивую этикетку — черный дрозд держал в клюве виноградную гроздь — и присмотрелась к ней.
— «Песня дрозда», — повернулась я к Майлзу. — Я пила это вино на прошлой неделе — в Гринвичском кинотеатре.
— Да, эта сеть закупает наши вина. Вам понравилось?
— Просто восхитительное. У него, я помню… соблазнительный букет.
— А какой фильм вы смотрели?
— «Анну Каренину».
— С?..
— Гретой Гарбо.
— Нет — я хочу спросить… с кем вы ходили в кино? Мне… просто интересно, — робко добавил он.
Я нашла неуверенность Майлза трогательной — учитывая, что в первую нашу встречу он был спокойным и учтивым.
— Мы были там с моим другом Дэном. Он в некоторой степени киноман.
— Ну… — Майлз посмотрел на часы. — Уже почти шесть. Нам лучше подготовиться. Мы поужинаем в деревне. Рокси, наверное, останется с Паскалем и Сесиль. Она может попрактиковаться во французском. А теперь, думаю, вам хотелось бы помыться…
Я подняла свои руки в пурпурных пятнах.
Когда мы шли к дому, я заметила, что Рокси покинула насиженное место, оставив там пустую бутылку из-под колы, горлышко которой атаковали осы. Майлз толкнул невероятных размеров входную дверь, и мы вошли в прохладное помещение. Холл был большим, со сводчатым потолком, неоштукатуренными балками и похожим на пещеру камином, возле которого лежали дрова. У подножия лестницы стояло на страже чучело медведя с оскаленными зубами.
— Не бойтесь его, — сказал Майлз, когда мы проходили мимо. — Он не кусается. А теперь наверх… — Мы пересекли лестничную площадку, Майлз открыл обитую панелями дверь, за которой оказалась большая ванна в форме саркофага, и снял с вешалки полотенце. — Хочу как следует отмокнуть.
— Полагаю, не здесь, — пошутила я, гадая, неужели Майлз собирается раздеться в моем присутствии. И неожиданно поняла, что не стала бы возражать против этого.
— В каждой спальне своя ванная, — объяснил он. — Моя комната напротив. Встретимся внизу через… двадцать минут?.. Рокси, — позвал он, закрывая дверь. — Ро-кси! Мне нужно с тобой поговорить…
Я развязала фартук, прекрасно защитивший мое платье, и вытерла пыль с туфель. Потом умылась, воспользовавшись старинным на вид латунным умывальником, завязала волосы в узел, оделась и немного подкрасилась.
Выйдя на лестничную площадку, я услышала шепот Майлза, а затем жалобный голос Рокси.
— Я уйду ненадолго, моя хорошая…
— Почему она здесь?
— У нее дела в этих местах…
— …Не хочу, чтобы ты уходил…
— Тогда пошли с нами.
— Не хочется…
У меня под ногой скрипнула ступенька.
Майлз посмотрел наверх — вид у него был слегка испуганный.
— А вот и вы, Фиби, — сказал он. — Вы готовы? — Я кивнула. — Я спрашивал у Рокси, не присоединится ли она к нам, — пояснил он, когда я спустилась вниз.
— Надеюсь, вы пойдете, — улыбнулась я Рокси, стараясь очаровать ее. — Мы можем побеседовать об одежде: ваш папа говорит, вы хотите сделать карьеру в области моды.
Она угрюмо посмотрела на меня.
— Да, я собираюсь заняться этим.
— Так почему бы тебе не пойти с нами? — тепло спросил отец.
— Мне не хочется выходить.
— В таком случае поужинай со сборщиками винограда.
— Нет уж, спасибо, — надулась Рокси.
Майлз покачал головой.
— Рокси, среди них есть милые молодые люди. Польская девушка Беата учится на оперную певицу. Она прекрасно говорит по-английски, ты можешь поболтать с ней. — Рокси пожала худыми плечами. — Тогда поешь с Паскалем и Сесиль. — Девушка застонала и сложила руки. — Не будь такой капризной! Пожалуйста, Роксана, я просто хочу, чтобы ты… — Но она уже прошла половину холла.
Майлз повернулся ко мне.
— Простите, Фиби, — вздохнул он. — У Рокси переходный возраст. — Я вежливо кивнула и вдруг вспомнила французское выражение о тинейджерах — l'âge ingrate[30]. — Она прекрасно проведет здесь пару часов. А теперь, — позвенел он ключами от машины, — пошли.
Майлз въехал в деревню и припарковал взятый напрокат «рено» на главной улице. Мы вышли, и он кивком указал на ресторан со столиками на улице. Белые скатерти колыхались на ветру. Мы миновали их, и Майлз толкнул дверь в ресторан.
— A… Monsieur Archant[31], — вкрадчиво сказал метрдотель, придерживая дверь. — C'est un plaisir de vous revoir. Un grand plaisir[32]. — Неожиданно его лицо озарила улыбка, и мужчины начали хлопать друг друга по спине и громко смеяться.
— Рад тебя видеть, Пьер! — воскликнул Майлз. — Хочу представить тебя прекрасной Фиби.
Пьер поднес мою руку к губам.
— Enchanté[33].
— Пьер и Паскаль вместе ходили в школу, — пояснил Майлз, когда метрдотель вел нас к угловому столику. — Мы проводили здесь летние каникулы тридцать пять лет назад, верно, Пьер?
