– Точно уверен! – послышался голос Родиона из-за кустов. – Идите сюда и всё поймёте.

Надия, Настя и Пётр продрались сквозь кусты. Родион стоял на берегу заросшего тиной ручья и смотрелся в мутную воду, как в зеркало.

– Кажется, мы у цели, – проговорил он.

– Семь минут до отхода. Ну и где они, блин? – Надия отвела взгляд от часов и воинственно уставилась на Петра.

– А чёрт их знает. Телефоны не отвечают. Ни у Настюшки, ни у этого… медвежоночка.

– Да твою ж мать! Началось в колхозе утро! Как же меня бесит, когда всё вот так через задницу! – Надия ходила кругами по платформе и искала, что бы пнуть. – По опыту знаю: как поход начнётся, так и покатится!..

…На следующий день по возвращении с практики участники будущей экспедиции встретились, чтобы обсудить детали готовящегося похода. Настя приехала на встречу вместе с Семёном – своим молодым человеком, которому она звонила в памятный вечер на практике. Настин приятель был перспективным менеджером среднего звена из компании, торгующей мобильными гаджетами. Он был лет на десять старше прочих членов экспедиции, небольшого роста, плотненький, с коротко стрижеными чёрными кудряшками на квадратной голове и ужасно самоуверенный.

С самого начала он всем не понравился. И в этом он был сам виноват. Он, что называется, «с порога» взял покровительственный тон, давая понять, что он – уже взрослый самодостаточный человек и снисходит до детских развлечений исключительно ради своей лоли. На первую встречу он опоздал, усиленно забивал эфир трепотнёй и даже рассказал ни к селу ни к городу скабрезный анекдот, над которым никто не засмеялся, но по делу не сказал ровным счётом ничего. Он постоянно, сосредоточенно хмурясь, посматривал на квадратный золотой хронометр, который украшал его правое запястье, и скоро отчалил со словами: «Ну всё, ребятишки, я погнал, дела!». Он увёл с собой и Настю, и та, уходя, окинула остающихся каким-то виноватым взглядом.

– Забавный типок! – сказал Родион. Если бы Семён знал, что его тщательно подчёркиваемая взрослость, серьёзность и деловитость вызывает у «ребятишек» беззлобную насмешку, он бы призадумался. А если бы ему сказали, что у Родиона и ничем не примечательного Петра за плечами есть одно интересное дело, о котором они предпочитают не вспоминать, он бы проникся к ним опасливым уважением.

Но, с другой стороны, он с удовольствием принял приглашение отправиться в экспедицию, а походная романтика была ему знакома не только по бардовским песням. А чем больше в группе бывалых бродяг, которые знают, что к чему, которых не нужно ни подгонять, ни наставлять в мелочах, ни утирать им сопли – тем лучше для всех. Ну, а если ему нравится корчить из себя яппи – да на здоровье! У каждого свои заморочки. Вот Родион всюду ходит в «тактическом» прикиде, так что его стабильно раз в неделю тормозят менты, подозревая в нём то ли дезертира, то ли скинхеда. Василиса изображает из себя гламурную сучку, склонна к импульсивным поступкам и никогда не бывает виноватой. То есть во всех её косяках виноват кто-то другой… Петя до сих пор смотрит аниме и таскается на косплейные вечеринки. Надия всех вокруг приучила называть её этим языколомным имечком. Ну и что? Можно быть откровенным фриком, но при этом – надёжным товарищем. А можно быть сферическим в вакууме хорошим парнем, милашкой и обаяшкой и при этом – полным чмом, безручью и бестолочью.

Поездку решили не откладывать, тем более что у Семёна как раз начался двухнедельный отпуск. В оставшиеся два дня докупили дополнительную снарягу и заказали билеты – из-за отпускного сезона пришлось разориться на купе. И, как говорится, ничто не предвещало беды…

Но за день до отъезда, когда Надия, гостившая в эти дни у Пети, изображала перед его родителями почтительную невестку и затеяла влажную уборку, её телефон взорвался звонком от Родиона.

– Ну и где вы, блин? – вместо приветствия спросил он.

Надия ответила. Родион со своей стороны поинтересовался, все ли у неё дома и не прохудилась ли крыша.

– До отхода пять минут, вы что, ребятки, опухли?

– Э-э… – Надия выронила швабру; её ручка упала на хвост коту, который с негодующим воплем вылетел из комнаты. – Родик, а какое сегодня число?

– Двадцать седьмое.

– А мы двадцать восьмого едем, вообще-то!

Началась истеричная сверка билетов, в ходе которой выяснилось, что Надия, Пётр, а также, вероятно, Настя с Семёном действительно едут двадцать восьмого. А вот у Василисы с Родионом билеты помечены предыдущими сутками: Василиса взяла заказ билетов на себя – результат налицо.

– Да ладно, – сказал Родион. Он знал, что критиковать Васеньку не имеет смысла: она никогда не бывает виновата. – Заселимся, отдохнём, осмотрим славный город Воскресенск… Всё, Надь, мне пора, а то поездец уже тронулся…

И вот теперь Надия с Петром стояли на платформе и в полной мере ощущали гамму чувств, которую накануне испытывали их друзья.

– Может, они на сутки позже заказали? – предположил Петя.

– Думаешь, хронографический кретинизм заразен?…А, нет, смотри, вон они топают. Так, я не поняла. Они чё, охренели?

Двое отставших путешественников быстрым шагом приблизились к своим друзьям. Одеты они были отнюдь не по-походному. На Семёне был деловой костюм, Настя пришла в розовой футболке в обтяжку, белых кроссовках с розовыми шнурками и белых джинсовых шортиках с декоративной бахромой, обрезанных чуть ниже паха.

Семён надел маску предельно озабоченности, а дивные аметистовые очи Настеньки были полны невыплаканных слёз.

– Здорово. Ребят, а где ваша снаряга? – спросила Надия. – Почтой, что ли, отправили?

– Ой, тут такое дело… – начала Настя.

– Ребятишки, извините, но мы не едем, – вклинился Семён. – Понимаете… да нет, вы, конечно, ещё не понимаете… Мне предложили поехать на тренинг по тимбилдингу, после которого я смогу возглавить филиал в Центральном административном округе Москвы. Это, чтоб вы знали, покруче, чем некоторые областные филиалы! Но меня не отпускают просто так, мне надо будет эти две недели отработать. И вот мы с Настей подумали и решили, что в поход с вами как-нибудь ещё сходим, правда, Насть?

– Угу, – кивнула Настя. – Извините, ребята, так получилось…

– Блин… – выговорила Надия. – Жалко. И денежки за билет плакали?

– Да, – согласилась Настя. – Мы это узнали в последний момент, уже и билет не сдашь… То есть я сейчас принесла билет сдавать, а мне в кассе говорят – всё, поздно…

Было видно, что потеря денег её печалит меньше всего.

– Обидно, – вздохнула Надия. – Слушайте, давайте хоть зайдём к нам в купе, посидим перед дорогой.

Ни голос, ни выражение лица Надежды не изменились, но Петро почувствовал, что подруга задумала какую-то каверзу.

– Нет, ну, вы поймите, это не детские игры, это взрослая жизнь, – говорил Семён, идя по коридору в вагоне. – Карьеру, ребятки, умные люди делают один раз и навсегда. А то бывает так: раз-другой откажешься от хорошего предложения, а потом выясняешь, что ты, такой красивый, никому не нужен…

Настя присела на скамейку в купе, которое могло бы стать и её домом на ближайшие полсуток, и уставилась в окно.

Надия требовательно дёрнула Петра за рукав.

– Выведи этого борова на улицу, – прошелестела она ему в ухо. Петя кивнул, мысленно ухмыляясь до ушей.

– Насть, помоги из рундука мой паспорт достать, – сказала Надия как ни в чём не бывало. – Засунула сдуру в рюкзак, а они же сейчас билеты будут проверять…

– Я помогу! – оживился Семён.

– Да нет, не надо, мы девушки крепкие, – улыбнулась Надия.

– Семён, пошли на платформе покурим, воздухом подышим. А то, наверное, девочкам посекретничать надо перед дальней дорогой, – предложил Петя. – Всплакнуть на груди, то-сё…

– А, давай, – согласился Семён.

– …как сказано в Библии: есть время разбрасывать камни и есть время собирать камни! – разглагольствовал Семён. – У меня сейчас год идёт за пять. И тут важно не промахнуться. А я, знаешь, однажды здорово рискнул, когда с половины третьего курса ушёл. Но я подумал: а что я получу, если буду ещё два с половиной года полировать задницей скамейку в институте? Знаешь, есть такая поговорка: поступив на работу, забудь всё, чему тебя учили в институте. Потому что самое важное, вот самый гештальт и цимес, – он поднял кверху указательный палец, – ты узнаешь уже в процессе работы. Это девяносто процентов. Десять процентов – это то, что ты вынесешь – заметь: не заучишь, а вынесешь! – из института. А девяносто процентов того, что ты учишь, тебе на самом деле не нужно. Просто есть такой заведённый порядок, что руководитель определённого уровня должен иметь диплом. Но это постепенно отмирает и скоро отомрёт. Зачем мне протирать штаны целый год, если я могу узнать всё, что мне нужно для работы, на двухнедельном тренинге?