Сегодня воскресенье, 13 мая. Словно в подтверждение обоснованности худой молвы о чертовой дюжине погода резко изменила параметры в сторону ухудшения: температура упала до десяти градусов тепла, пелена облаков заслонила солнце, появились неприятные перемещения прохладных масс воздуха… И поневоле погода передала Ветру свое замечательно негативное настроение. Ну что еще надо, чтобы прекрасно провести отпуск в мае!

А что, не так? Вот он едет себе в почти комфортабельной маршрутке, однако коленками неудобно упирается в переднее сиденье, что отнюдь не добавляет положительного настроя и благодушного восприятия погоды за окном. Кроме водителя в салоне лишь молодая симпатичная брюнетка. Вонзив в уши кнопки наушников, она подремывала у левого окна. Алексий же, любуясь чарующими пейзажами мрачной погоды, смотрел в правое окно, затянутое легким налетом пыли. Там мелькали поля, засеянные разными культурами, кое–где пересеченные редколесьем. Среди посевов выделялся зашедшийся желтым цветом рапс, кое–как подсвечивая пока еще отнюдь не солнечное Ветрово настроение.

В районе не то мотеля, не то стоянки для транспорта под названием «Westa» внимание Алексия привлек свеженасыпанный рукотворный курган. Рядом с ним, как жуки, с непонятной конечной целью неспешно возились машины строительного профиля. Потом знающие люди подсказали, что это делают горку для посетителей заведения «Westa».

Иногда в череде кадров, разворачивающихся друг за другом будто в кино, мелькала заболоченная местность с тростником цвета пожухлого сена и прорытыми каналами, встречалась даже работающая там мелиоративная техника. Наверное, еще не все «легкие Европы», как иногда называют белорусские болота, осушили. Дальше по ходу справа и слева почти беспрерывной стеной стоял высокий лес, как ножом, прорезанный четырехполосной дорогой, по которой Ветер торжественно катил к месту проведения своего отпуска.

Из объяснений должностных лиц справочных служб, которые он предварительно обзванивал, получалось, что ему следовало доехать до Бреста, минуя Жабинку, находящуюся в пятнадцати километрах от областного центра. А оттуда до санатория «Буг» ехать примерно еще столько же. При посадке в маршрутку он поинтересовался у водителя, какое расстояние от развилки до Жабинки — оказалось всего пару километров. Короче, попросил его остановиться на развилке, чтобы не ехать в Брест и затем не возвращаться. И этим своим решением Ветер попал даже не в бровь, а прямо в глаз.

Вооруженный опытом двухразового посещения домов отдыха и разовым отдыхом в санатории, Ветер считал себя если не гуру в этом вопросе, то хоть сколько–нибудь подготовленным к предстоящим тяготам человеком. А пока что он, с учетом унылого настроения и скучной погоды, достал из сумки недавно заведенную рабочую тетрадь для записей, новомодную, высокотехнологичную… — нэтбук. Не теряя времени, начал набрасывать первые впечатления от поездки, что было частью грядущего отдыха или мытарств (это уж как повезет), которые без особой пользы могли вылиться на плешивую голову Алексия, как два кондиционера в одном флаконе в приложении к какому–нибудь заморскому шампуню. Спасибо Ветру за труды. Если бы не его «тетрадка», писать бы было не о чем.

В 13.10 маршрутка заехала по пути в районный центр Кобрин — аккуратный и ухоженный городок, который нравился туристам, особенно российским, часто сюда приезжающим.

А уже в 13.29 водитель маршрутки высадил Алексия, как он о том и просил, у поворота на санаторий «Буг». До места ему оставалась дойти всего–то пару километров — значит, Ветер правильно рассчитал свой маршрут. О том говорил и счастливый случай, ибо Алексию повезло тем, что через несколько минут его подобрали отдыхающие, возвращающиеся в санаторий на микроавтобусе. Оба они были родом из Бреста, возвращались с рыбалки. Анатолий тот, что постарше, управлял микроавтобусом, и Валера — моложе. Они сказали, что живут в сто одиннадцатом номере второго корпуса и пригласили в гости. «Ну вот, — подумалось Ветру, — еще не добрался до места, не устроился, а уже и напарники по отдыху нашлись».

В санатории уже начался обед, поэтому администрации на месте не оказалось. Пока Алексий ждал их, у кабинета под названием «регистратура» образовалась очередь из одной пожилой пары и двух женщин среднего возраста, почти необъятных в размерах. Но вот появилась работница регистратуры, женщина лет пятидесяти.

— О, да у нас тут ребята прибыли, — сказала она и смерила Ветра коротким оценивающим взглядом опытной администраторши, которая слету сбивает птицу с высоты независимо от эшелона полета.

Алексий был первым, она приняла у него паспорт, санаторно–курортную карту и сразу отправила на обед, чтобы не опоздал. Почти в торжественной обстановке, прямо как в ЗАГСе, объявила, что поселят его в корпус номер четыре — «корпус Любви». Почему этот корпус так назывался, Алексий спросить не удосужился, так как возгордился лестным мнением о своих возможностях. Далее эта милая регистраторша проинструктировала свежеобретенного отдыхающего особым образом, обратив внимание на местную специфику — недостаток мужчин. При этом обязала его в 21.00 час явкой на танцы, равно как и во все последующие дни тоже:

— Там вы будете пользоваться бо–ольшим успехом — разорвут на части, — пообещала она жуткую перспективу и еще парой фраз дополнила эту животрепещущую для санатория тему. А когда Ветер покидал кабинет, как бы подтверждая свой особый статус новобранца корпуса Любви, вдогон ему подвела итог беседе: — Я еще никого так подробно не инструктировала.

На обеде никого кроме милых и предупредительных официанток уже не было, и Алексия накормили казенной пищей до отвала.

После обеда, забрав в регистратуре сумку, по всем канонам вновь образованный отдыхающий с благоговейным трепетом переступил порог корпуса Любви. Там передал направление дежурной медсестре, и она деловито вручила ему ключ с грушевидным брелоком розового цвета от 315‑го номера. Двухместный номер — недавно отремонтированный, чистый и опрятный — Алексию понравился. Повалявшись на кровати около часа или двух, освоив место, которое в течение предстоящих двух недель должно стать его ночным пристанищем, а заодно отдохнув от поездки, Ветер вышел на прогулку.

Территория санатория представляла собой красивое ухоженное место, засаженное соснами, тополями, березами, липами, с дорожками, аккуратно выложенными тротуарной плиткой. Четыре корпуса с номерами для отдыхающих и два с процедурными кабинетами образовывали обширное внутреннее пространство уютного двора, в центре которого был устроен небольшой и несколько невыразительный фонтан, изображающий девушку, стоявшую в центре круглого бассейна и державшую в левой руке кувшин, из которого бесконечным потоком лилась вода. В голову девушки, изготовленной из непонятного материала, была ввинчена лампочка с матовым плафоном. Ночью при подсветке это фонтанирующее сооружение, наверное, смотрится довольно симпатично, — подумал Алексий.

Обходя окрестности санатория, Алексий в двухстах метрах от него наткнулся на речку Мухавец, а чуть поодаль — на небольшую гидроэлектростанцию, официально именуемую гидроузлом. Так прошло его послеобеденное время. Налюбовавшись видами и пофотографировав вволю, он отправился на ужин.

А вечером зашел на танцы, как велели при оформлении документов, где в опровержение слов регистраторши его не то что не порвали, но с его плешивой головы даже волос не упал. Обидно! А если честно, то он устал, и через час ушел в свой номер, где продолжил отдых в гордом уединении, никем не понятый и без чьего–либо сочувствия. А ведь было времечко…

В юности и шальной молодости Алексий Ветер бывал участником многих попоек и всяких любовных приключений, которые происходили почти на виду и на слуху его друзей и товарищей — сподвижников, соучастников, соратников. Равно как и он сам являлся свидетелем их похождений. Конечно, друг у друга со свечкой они не стояли, однако поневоле им становились известны некоторые подробности, а также возможности каждого. Поэтому могучесть и неутомимость Ветра на поле брани под названием «любовные утехи» друзьям была известна, и его соответствующая репутация, конечно же, служила предметом шуток и розыгрышей. Но всему бывает край и однажды все изменяется. Так вот… однажды Алексий Ветер стал мишенью шуток из–за своей сексуальной несостоятельности.