Однако Мариэль не успел испугаться, различив злобный шёпот Сессора и шипение Даледена, старшего из братьев после собственно Сессора.

Они спорили, вероятно, по причине сломанного голема и того, как побеги из дома влияют на здоровье их матушки. Голема Даледен сломал в результате неудачной попытки усовершенствовать, обоснованной тем, что ранее применённое заклинание работало и было испытано. А побеги у Даледена совершались регулярно, и, к счастью, в традиционный набор мест, и старшему брату не было особого труда выловить гневающегося или провинившегося пацана. В любом случае, разрешение муниципалитета на нового голема получить в этом году уже не судьба. И старшей сестре придётся бросить работу, чтобы поспевать за хозяйством и уходом за больной матерью.

Сессор грубовато пихнул брата в спину, отправляя спать, и грузно вошёл в кухню, где за чаем сидела его сестра Герден и Мариэль.

- Простите за шум. За хлопоты, - тяжело пробубнил маг, - Хочу спросить... готова ли партия листовок?

Мариэль только утомлённо кивнул на коридорчик-предбанник, весь будто в праздничных флажках, в белых аккуратных прямоугольничках.

Провидец допил чай, приготовившись подняться, чтобы проследовать за другом в его коморку, однако Сессор вместо того, чтобы снять тёплую робу и напоясные сумки, вытащил откуда-то с верхних полок огромный рюкзак, и начал набивать её домашними заготовками на зиму.

- Сессор, ты-

Мариэль не успел закончить.

- Всё очень не очень, Мари,- маг бросил многозначительный взгляд на приятеля, и, к удивлению последнего, не продолжил.

- Как это 'не очень'? - шёпотом попросил уточнить Мариэль. - Вы поссорились или что?

Сессор сначала на него очень странно посмотрел, как будто не понял, о чём это он, а потом легонько усмехнулся.

- О, Мари...Нет, мы не поссорились. Хотя всё равно всё плохо. - он вздохнул, бросил на пол рюкзак, достал из кармана ленту и стал заплетать косу, - Но, к счастью, исправимо.

Провидец устало накрыл рукой глаза, потирая их, и жестом попросил друга не тянуть.

- Я отправляюсь в Семь Дорог, - как можно тише сообщил Сессор, косясь на сестру, которая понемногу сдавалась сну.

- Зачем? - выдохнул Мариэль, не находя в себе сил для возмущения.

- Чтобы избавиться от баньши.

- Чего?

- Не волнуйся, у меня есть план.

Мариэль скептически нахмурился.

- Королём стать, я так полагаю, ты перестал хотеть?

- Нет. План по баньши как бы включён в план становления королём.

Сессор настолько слабо улыбнулся, что Мариэль на целую минуту углубился в свои сомнения касательно ментального здоровья своего приятеля. И вдруг по краям его зрения поголубело, и он приготовился увидеть видение Затмения, которое как раз весьма вовремя...

- Милостивая Луттар, - в ужасе он воззрился на единственное, что изменилось для него в комнате: лоб Сессора. И алые буквы на нём: "Скажи да". Что он тут же и сделал, что бы оно ни значило.

- Что "да"? - недоумённо спросил маг, оглядываясь.

- Езжай, - встряхнув головой, буркнул провидец, немного настороженно осознавая, что это уже третье видение не по правилам, которое он увидел с тех пор, как с него сняли Ученический Затвор.

В саду было тихо, вечер оседал на листья и травы, будто пепел. Атна Трель Зимы попивал домашнее вино, приглядывая за сидевшей в беседке парочкой. На душе у него было подозрительно спокойно.

Элизабет вполуха слушала Руфу, позволяя себя обнимать за плечи, смотря в сторону, следя за бликами факелов в ручье. На ней было пышное платье, красно-белое, не самое скромное из её гардероба. Она привыкла одеваться к Ставленнику пооткровеннее, но сегодня ей приходилось сдерживать свою руку от того, чтобы прикрыть слишком глубокое декольте или защитить голое плечо от его прикосновений.

- И ты будешь права, если скажешь, что я перебарщиваю, но мне не хотелось бы проиграть в выборах по какой-либо досадной причине.

- Скажи, - перебила Элизабет, - Ты что-то знаешь о баньши?

Руфу странно запнулся, нахмурился и потом усмехнулся:

- Элизабет, я маг воды, и о спиритуалистике знаю лишь понаслышке.

- М. Извини, что перебила, - она по рассеянности выпустила задумчивый вздох и опустила глаза.

Ставленник всмотрелся ей в лицо, но она не повернулась к нему.

- Лизи, что-то случилось? Ты какая-то грустная сегодня.

- Нет, - слишком быстро ответила девушка, - Нет, Руфу, всё хорошо, - и выдавила улыбку.

И мысленно она отбивала от себя вовсе не безобидные сравнения - как горячи были руки Сессора, и как холодны у Руфу, как Сессор смотрел на неё, и как почти что мимо смотрит Ставленник. И самые навязчивые, самые непристойные, о том, как тщательны и проворны были губы дерзкого мага огня, когда он лакал эльфийское.

Маг уже устал отбиваться усмешкой от постоянно возвращавшегося 'Не так я себе это всё представлял'. Потому что, по большому счёту, он не особенно задумывался о том, что будет делать после выпуска. В частности, с тех пор как он научился обходить Ученический Затвор. Заработка со ставок хватало на всю его семью, с учётом того, что ровно половину получал Мариэль за издержки работы. В общем, он думал и дальше продолжать просто выигрывать на Арене.

Хотя кого он обманывал, стабильная работа была всё же лучше, ведь на Арене так долго мало кто продерживался, а его младшие ещё не были готовы сами зарабатывать, случись чего.

Став королём, на следующие 40 лет он мог просто забыть о подобных невзгодах. Семья короля была неприкосновенна и часто засекречена, и даже при том, что двор содержался на пожертвования, их всегда было достаточно для безбедного существования, и порой даже с излишком.

Став королём, конечно, он сможет претендовать на сердце Элизабет... Если она, конечно, сама захочет эти претензии как-то удовлетворить. Правда, после увиденного через забор её поместья ему в это почти не верилось. И сколько он не старался абстрагироваться от этого, всё время вспоминались эти полунесуществующие сантиметры между Ставленником и Лизи, коловшие его роем свирепых пчёл по всему нутру грудной клетки.

Будучи крайне убеждённым эконом-магом, Сессор путешествовал на перекладных, вместо того, чтобы воспользоваться услугами телепортации. Шеши почти не возражал. Путь до Семи Дорог занял у них всего три дня, но к тому времени, как они прибыли, мысли мага были насквозь издырявлены разнообразными терзаниями и сомнениями.

Всё то, что Сессор оставил в Зик Эрильнерне, внезапно показалось чем-то из прошлой жизни. Как только он ступил на брусчатку вокзальной площади второй столицы Адэнфа, его окутал цветочно-пряный привкус запах города, с легкостью освобождавшийся от тяжести смрада близких конюшен и побирушек. Он помнил, зачем он сюда приехал, кто ждёт его дома, чем он занимался в перегруженном, запылённом старом родном городе, но здесь - здесь его жизнь будто должна будет измениться, он чувствовал это.

Сессор стряхнул с себя оцепенение, только когда смог отвести взгляд от блистающего храма Луттар Обретённой, во всю свою резную зеркальную поверхность слепившего отражениями солнца. От его очаровывающего света нельзя было нигде скрыться: он располагался на скале, вокруг которой звездой расползался по древним семи дорогам город.

Его аудиенция со жрицей в Зик Эрильнерне была весьма прозаичной, и он даже мог бы посомневаться в значимости совета жрицы, однако она, провожая его, прикоснулась к нему - жест, близкий к табуированному для жриц её уровня, - и попросила его пообещать, что он съездит к Верховной. Распорядившись о выписке приглашения для молодого мага, она ещё раз оглядела его, задержав взгляд на глазах, и, кивнув, вернулась на предалтарный ковёр.

Конечно, жрецам полагалось сопереживать своей пастве, однако Сессор не мог отвязаться от ощущения, что это было неспроста, и жрица что-то знала или чувствовала, и всё это как-то было связано в одну, затягивавшего его и его окружение, угрожающую воронку. Видения Мариэля, баньши, битва с Шеши, спор с Атной Трель Зимы... Руфу... Об Элизабет Сессор старался не думать, он страшно боялся разочарования и ещё больше он боялся углубления своих пылких чаяний в её адрес - при возможной и безнадёжной безответности.