Мариэль Шепот Звезд прекрасно знал, что менять воду в домашнем алтаре, чтобы увидеть будущее, а точнее искусственно вызвать Затмение, можно только двенадцать раз в сутки. После двенадцатого Затмение покидало провидца на некоторое время. Несмотря на это, юноша всё же склонился перед алтарём. В свою молитву он, как положено, включил свои намерения, которые были призваны как-то повлиять на то, что он увидел ранее. Следующее Затмение сразу после молитвы должно было показать ему новый исход будущего.

Бессонная ночь сделала Мариэля ещё больше похожим на приведение: худой, бледный, с длинными белыми волосами, в светлой рубашке по щиколотку. От принудительно вызываемых Затмений его мутило и мелко трясло.

Он был близок к тяжелому отчаянию, чувствовал себя бессильным и жалким. Ему хотелось быть кем угодно, но только не провидцем. Ведь провидец знал, что и как будет, и был единственным, кто вправе повлиять. И кто, будучи всеведущим, при этом ни в коей мере не был всемогущ. Ответственный за свершения - без шанса в них участвовать открыто. Ему оставалась только мучительная и тёмная пустота ожидания.

Если Богиня Луттар услышит его, может быть, в этот раз он всё же не увидит, как тонет собака, и как ее смерть разлучает двух ястребов и развевает тучи над долиной. Не увидит зелёных волос женщины, что пришла купать эту собаку, не увидит своих рук в иле, не заметит высоко, у самого ока бури еще одну пару ястребов...

Утро застало провидца смотрящим в потолок. Глубокие тени под глазами красноречиво обозначали его успехи в испытании Затмения. В голове разочарованно стучало "увы". Всё та же тонущая собака, всё та же буря, которая теперь и вовсе не развеивается, и спускающиеся на поля ястребы. С небольшой разницей - где-то над горизонтом Мариэль увидел орла. Орёл был в новинку.

Но кому нужны дополнительные знаки, когда главный смысл картины так же неизбежен?

Улица, на которой жил Мариэль, осенью была алее крови и душистее вина. Подъезжая к ней, Сессор даже высунулся по пояс из окна кареты, чтобы вдохнуть запахи клёнов и падевого мёда, и заранее высмотреть крыльцо каменного дома за недалёкой оградой, увитой желтоватым хмелем.

Как только показался приветственный фитилёк прокопчённого фонаря возле дверей, Сессор хлопнул себя ладонью по бедру, обтянутому в кожаные бриджи, и карета послушно встала. Лошади очень натурально фыркнули, а соломенный извозчик человеческим голосом буркнул "Мы на месте".

На ходу доставая трубку и серебряный тройничок, маг откинул прядь длинных каштановых волос, и щёлкнул пальцами, чтобы поддать жару фонарю. Дважды стукнув железным кольцом двери, он подпёр плечом облупившийся от времени и воды косяк и стал ковыряться в трубке, начищая её.

Пока его нерасторопный приятель выползет, он наверняка успеет выкурить всё, что с собой взял. А день у мага выдался нервный, полный сверх обычного разными бытовыми заботами, полностью задействовавшие его как кормильца большой семьи. Теперь ему хотелось расслабиться, встретиться с другом и, может быть, даже выпить немного. Но сегодня был один из самых денежных боёв - он не мог это пропустить, не мог опоздать, даже если ему придётся ехать без своего медлительного поверенного.

Однако Мариэль удивил его, и дверь бесшумно отворилась через минуту.

- Оо, нет, я так и знал, - Мариэль закатил глаза, - Я с тобой никуда не еду!

- Да прекрати, зря я, что ли, полтора часа плясал с соломой и тряпками. Смотри, как настоящий! - он устало махнул трубкой в сторону кареты.

Но Мариэля было сложно переспорить, он поджал тонкие губы и сщурил свои косоватые бледно-ледяные глаза, полуприкрыв их снежными ресницами.

- Сессор, ты мне друг, брат и товарищ, и поэтому я не хочу в тюрьму, даже если вместе. - он достал из прихожей и протянул ему свою робу алого цвета, - Либо одеваешь это, либо я иду на общий выпускной, и никаких боёв без правил.

- Мари, я знаю, ты любишь огонёк, идём! - он поиграл бровями и на его раскрытых ладонях закружились искорки, резво впрыгивая в зажатую между пальцев трубку, - И не одену я эту девчачью тряпку, даже не проси. Ко всему прочему, я достаточно сильный, чтобы противостоять разной дряни, чтобы более не нуждаться в благословлениях Верховной Жрицы, если ты для этого хочешь меня обрядить в робу, - с этими словами Сессор было непринуждённо затянулся, но Мариэль разозлился, схватил его за грудки, втягивая во дворик. От неожиданности трубка выпала из рук мага.

- Ты чего орёшь, будто про пироги на базаре?! - злой шёпот заставил Сессора оглянуться по сторонам. Не хватало им попасться Страже у самого дома.

- Мариэль, ты прекрасно знаешь, что Кодексу Облачений сто лет в обед, я всё обучение ходил вот так, и они же просто боятся, хэй! - маг раздражался, хотя старался сохранять неунывающий и немного наплевательский лад, убеждая приятеля.

- Вот именно, Сесс, боятся! - рыкнул Мариэль ему прямо в лицо, - Именно поэтому с нас не снимали Ученический Затвор все обучение, хоть ты и при первой возможности его сломал! Вот именно поэтому и обязывают носить робы - потому что...

- Воинам спокойнее, когда маги держат строй, одеты в форму и по каждому чиху бегут исполнять приказ.

Мариэль подыскивал слова.

- Идём. Имею я право в свой выпускной походить в брюках, или как.

- Ты хотя бы плащ одень... - вздохнул Мариэль и вдруг его глаза застлала знакомая Сессору дымка. Через секунду блондин, истерично засмеявшись, пихнул ему робу, и занекал:

- Нет-нет-нет, всё, точно только в робе, без неё я и близко к тебе не подойду, всё, пока не оденешь, я в дом!

- Стой! - Сессор схватил его за локоть и серьёзно заглянул в глаза, - Что ты видел?

- Ты же знаешь, что мне нельзя...

Сессор знал, но вопрос вырывался сам по себе каждый раз.

- Ну хорошо, тогда ты знаешь, что все такие моменты я с легкостью обходил в прошлом!

Но ответом ему стала новаядымка в глазах друга. Тяжело задышавший Мариэль осмотрелся, бледнея до голубизны, его губы дрогнули, и он сморгнул слезу. Медленно он повернулся, чтобы приморозить Сессора своим видом: туман будто струился по сетчатке.

- Ты умрёшь, Сессор Ицио.

- Что за дурь из-под коня, Мариэль? - опешил маг, чуть приобнимая друга в надежде поскорее привести его в чувства, - Конечно, умру... Все мы когда-нибудь...

- Сегодня, Сесс, - очнулся провидец, поднимая испуганный взгляд на мага, - Это случится сегодня.

Сессор поджал губы и, отпустив плечи приятеля, спешно напялил робу.

- Пошли. Не хочу опоздать к закваске нового противника! Сегодня обещали какой-то сюрприз, - он снова напоказ беззаботно улыбнулся, стараясь не замечать блестящей испарины на лбу у Мариэля и дикий холод в прозрачных умоляющих глазах.

Подобрав из травы оброненную трубку, Сессор направился к карете, путаясь на ходу в длинных полах робы. Мариэль пошёл вслед за ним, так тяжело, будто его сердце оставалось в этом саду, превратившись в сгусток массивного магнита.

Дорога в кабачок, в подвалах которого проводились бои без правил, занимала обычно не больше часа. Но в этот раз Сессор медлил. Не подгонял ямщика, не ускорял ветром лошадей. Маг сидел, задумавшись, автоматически снова ковыряя трубку. На языке вертелся всё тот же вопрос, но он знал на него ответ. Он его не устраивал, от этого вопрос никуда не уходил.

А у провидца из головы не шли картины, увиденные в Затмении. Мариэль неосознанно щупал себя сзади шеи - там было клеймо-печать, предохранявшая его от чтения мыслей, чтобы даже помимо его воли никто не смог узнать, что ему явило будущее. Он не мог сказать, обсудить - он клялся во имя Двуликой.