- Ах, моя сладкая Луна-Яичница, сколько же я, старый дурень, проблем наделал. Вот тебя теперь резать будут и, небось, под общим наркозом.
- Да, под общим.
- И ты не боишься? Скажем, - заснёшь и не проснёшься, - с опаской спросил наш герой. - Вот я, например, больше всего на свете боюсь двух вещей: общего наркоза и полётов в самолёте. Ни разу не оперировался под общим наркозом, - только под местным, - и на самолётах летал только при самой крайней необходимости.
- Знаешь - я верю в Бога, Свин, - отвечала Луна-Яичница с умиротворённым спокойствием, - и это помогает не испытывать страха в жизни. Я даже не думаю о предстоящей завтра операции. На всё воля Божья. Если Господь не хочет, чтобы я завтра умерла, - так ничего со мной и не случится.
XI
Когда, на следующее утро юную повариху увезли в операционную, Свин просто места себе не находил. Он дал одной из больничных нянечек денег, чтобы та пошла и купила для Луны-Яичницы огромный букет алых роз - таких же, как в день их первого свидания. И теперь этот букет, с трудом воткнутый в пластиковую бутылку из-под минеральной воды с отрезанным горлышком, ожидал повариху на тумбочке возле кровати. А наш герой в великой нервности разъезжал из угла в угол на своём инвалидном кресле по длинному больничному коридору.
Многоопытный доктор Подорожник оказался как всегда на высоте. Он виртуозно прооперировал Луну-Яичницу, - так, что через два часа её уже снова привезли в палату, - к ждавшим её розам и жениху, - в полном сознании и в неплохом самочувствии.
А на следующий день повариха уже начала потихоньку ходить, поддерживаемая с одной стороны катившимся на коляске Свином, а с другой - опираясь на палочку.
............................................................................................................... Мир и идилия воцарили отныне в отношениях наших героев. Поправлялись они теперь быстро, действуя, по-видимому, благотворно друг на друга своей любовью.
Через неделю после операции Луна-Яичница уже бодро передвигалась по больничным коридорам и даже выходила прогуляться в парк без посторонней помощи, - немного прихрамывая, однако. А Свин встал со своего кресла-каталки и начал также передвигаться самостоятельно, хотя и не так бойко, как его подруга, так как голова у него всё ещё кружилась, и в ушах позванивало.
...............................................................................................................
А на дворе уже властно вступала в свои права весна. Апрельское солнышко пригревало с каждым днём всё ярче и ярче, и жухло-чёрный снег уже почти совсем растаял. Воздух был полон какой-то невнятно-ароматной свежести, и в головах у наших героев роились и отплясывали радость новой жизни и сонмы невнятных, но счастливых предчувствий.
Гуляя, взявшись за руки, по больничному парку, они говорили много и радостно, строя сумбурные планы на свою грядущую семейную жизнь, и были теперь хоть и не совсем здоровы, - она прихрамывала, а он косил физиономией, - но абсолютно счастливы и в гармонии с самими собой и друг с другом.
А старый, добрый врач Подорожник частенько заглядывался на наших прогуливающихся влюблённых и радовался за них, вспоминая нередко старинную пословицу: "Не было счастья, да несчастье помогло".
....................................................................................
Вскоре, по выходе Свина и Луны-Яичницы из больницы, в ресторане "Поджаристый пескарь", куда наши влюблённые когда-то пришли в самом начале своего романа, они сыграли весёлую и изобильную свадьбу, на которую пригласили почти всё население военного городка, - даже пресловутых лейтенантиков Бабилу и Хвостенко, - ну и, конечно же, своих друзей, - пожарника Рыбу, полицмейстера Пня, владельца гаража Зайца и врача Подорожника.
Возможно, на свадьбе был и "доброжелатель", - по крайней мере, Свину так казалось. Но он ничем не выявил своего подлого присутствия.
...............................................................................................................
После свадьбы наши герои уже больше не разлучались, и зажили в Свиновом доме. Лёгкая хромота на левую ногу у Луны-Яичницы так и осталась, да и Свинова физиономия теперь была немного кривовата на правую сторону, - но это не мешало их любви.
Жили новобрачные счастливо. Повариха и не помышляла более о своих ебливых любовниках. Так только иногда, прогуливаясь под руку с мужем, поворачивала украдкой прелестную головку в сторону проходящих мимо бравых молодых офицеров. Но дальше этого дело теперь не шло, несмотря на то, что к офицерам Луна-Яичница, по-видимому, питала врождённую слабость.
И Свин тоже был верен супруге, и даже думать забыл о сладкой негрессе Фелисите. Иногда только, в тёплое время года, совершая променад по парку вместе со своей второй половиной, он исподтишка поглядывал на проезжающих мимо круглопопых велосипедисток в коротких, приподнимаемых ветерком, юбочках, с усердием вращающих педали пухлыми ножками. А зимой внимание его иногда привлекали фигуристки - тоже в коротких юбчонках. Ну, что поделать, - стала проявляться, по-видимому, у нашего героя врождённая слабость к велосипедисткам и фигуристкам.
Париж-Москва, 2001 г.
ОТТЯГ
Августовский, прохладный вечер в Москве. Недавно прошёл небольшой дождик и обмыл пропылённые деревья, которые стоят теперь посвежевшие по обеим сторонам дороги и отдыхают. Прозрачный воздух, очистившийся от выхлопов машин, ласково обволакивает город лёгким, сумеречным покрывалом. Даже невзрачные, грязные блочные пятнадцатиэтажки в районе метро "Войковская" отсвечивают теперь каким-то радостным, розоватым светом в лучах только что утонувшего за дальними крышами солнца.
...............................................................................................................
Он вылез из своего тёмно-малинового "Рено 19", смачно потянулся, размяв немного затёкшую от продолжительной езды уже немолодую, заплывшую жиром спину, ступил на влажную газонную траву около детской площадки, вдохнул сыроватый, лёгкий воздух и вдруг, ощутив почему-то какое-то необыкновенное счастье, радостно подумал: "Заебись!"
- А что, собственно, "заебись"? - тут же переспросил внутри него заунывно-плаксивый голос, - наверное, его внутреннее "я"-пессимист.
- Жизнь хорошая, вечер славный, бабки есть, тачка..., к подруге иду, подруга молодая, бухать будем, - тут же бодро пояснило другое "я"-оптимист.
- Ха-ха, - бухать. Большое удовольствие! - парировал голос-пессимист, - Но ведь ебли-то почти наверняка не будет. А если и будет, - то какая-нибудь куцая.
- Что верно, то верно. Но всё равно, - подруга молодая, нам друг с другом прикольно. Мы клёво колбасимся, - поспешил оправдаться голос-оптимист.
