Сталкиваясь с некоторыми житейскими трудностями, я стал задумываться над тем, что стоит ли вообще чего-нибудь ждать? Одним из первых, кто косвенно натолкнул меня на эту мысль, был мой парижский приятель Абрам - жизнерадостный (по крайней мере, с виду) физик-теоретик еврейской национальности, недавно приехавший из России. В коридоре Абрамовой квартиры к стене был приколот засаленный тетрадный лист с частично придуманными самим Абрамом, частично взятыми из Булгаковского "Мастера и Маргариты" словами:

"Ничего не жди,

Ни на кого не надейся,

Ни к кому не привязывайся,

Ничего ни у кого не проси, -

Придут и сами дадут".

Действительно, поведение Абрама в той или иной мере соответствовало этому девизу...

Другим толчком, побудившим меня несколько пересмотреть своё отношение к счастью, было наблюдение за бездомными бродягами. Во Франции эти оборванные и грязные люди - "клошары", как их называют, - часто сопровождаются собаками. Как мне объяснили (но я не очень этому верю), - полиция не может задерживать клошаров с собаками: присутствие мохнатых друзей переводит их в новый статус - охранников улиц.

Как-то раз, в Монпелье, - приморском городе на юге Франции, - в жаркий летний полдень, мне повстречался пожилой клошар, - немец, - сидящий на прохладном бортике бьющего ледяными струями фонтана. Рядом с ним, на подстилке, расположились немецкая овчарка и два симпатичных сереньких кролика. Если кто-то из прохожих останавливался посмотреть на животных, клошар объяснял, что он очень любит своих питомцев и собирает деньги на их пропитание. Многие французы держат дома разную живность, - и ему охотно давали по одному-двум франкам.

Другого подобного бродягу я видел в Париже. Это был шарманщик с двумя пушистыми жирными кошками, лежащими в плетёной корзине у его ног. Весёлая мелодия шарманки радовала слух, а её расписные бока и уютный вид кошек, - взгляд, - так, что один расчувствовавшийся прохожий даже всучил шарманщику пятидесятифранковую бумажку.

Эти двое нищих, да и многие другие бродяги, которых я встречал, и, которым, казалось, было уже особенно нечего ждать от жизни, имели, в большинстве своём, вполне довольный вид и, казалось, были счастливы в своих маленьких мирках...

Так, может быть, для счастья нужно совсем немного?

"Однако, я совсем распарился, - в дỳше стало уже невыносимо жарко. Надо вылезать!"

Вот так, уже в который раз, вопрос о счастье остался недодуманным...

Москва, 1994 г.

III. МАС МЕРИК

"Катаклизм редко происходит без предшествующих ему явлений".

Раймон Радиге "Дьявол во плоти"

Уже полгода, как я жил в Монпелье, небольшом городе на юге Франции, расположенном неподалёку от Средиземного моря. Однако, за всё это время, мне ни разу не представился случай увидеть одну из главных местных достопримечательностей - Мас Мерик - имение семьи знаменитого художника Фредерика Базиля.

Как-то, моя подруга-француженка Элен рассказала мне по телефону, что у них в велосипедном клубе был пикник, как раз напротив Мас Мерик, и посоветовала мне посетить, при возможности, это место. Так во мне возбудилось окончательное и твёрдое желание взглянуть на имение Базилей. А, несколько позднее, в руки мне попал красочно оформленный каталог выставки этого художника, проводившейся примерно год назад в Монпелье. Книга эта позволила подготовиться к знакомству с Мас Мерик теоретически. В нёй я отыскал несколько фотографий усадьбы, а затем, на плане города, - её месторасположение, - как раз за кладбищем Сен-Лазар.

Часто вечерами я бегал трусцой вдоль высокой каменной ограды этого кладбища, находившегося недалеко от моего дома. За большим старым кладбищем примостилось новое, - маленькое, - где ещё было много свободного места. Параллельно новому кладбищу шла узенькая улочка. Однажды, как обычно, я бежал по ней... Справа от меня, за свежевыкрашенной металлической решёткой, тянулись кладбищенские склепы; слева (на другой стороне улочки) плыл серый каменный забор, а за ним - стройка. Вокруг - не души..., грустное место!

Уже темнело, и кладбище выглядело как-то зловеще. Его ворота давно уже были закрыты, а, значит, никого из посетителей там быть не могло. Однако, странное дело, - я приметил в полумраке, около одной из могил, сгорбленную фигуру человека, повёрнутую ко мне спиной. И мне показалось, что эта фигура пошевелилась... Я остановился и стал её разглядывать. Нет - она не двигалась. Это, наверное, - скульптура, - но какая странная!

Я пробежал ещё немного вперёд и очутился перед закрытыми большими металлическими воротами, которые и вели, как я узнал позднее, в Мас Мерик. Переведя там немного дух, я решил возвращаться. Пробегая снова мимо того места, откуда я видел загадочную фигуру, я бросил взгляд в её направлении. Она находилась там же, в неизменном положении. Это, точно, была скульптура.

Итак, одним воскресным сентябрьским погожим утром, захватив с собой каталог выставки и план Монпелье, я отправился смотреть Мас Мерик. Вся дорога пешком - от дверей моего дома до ворот усадьбы - заняла минут двадцать. Имение было открыто. Прежде, чем зайти вовнутрь, я прочитал деревянную табличку, прибитую к воротам, где сообщалось, что бóльшая часть усадьбы Мас Мерик: дом, хозяйственные постройки и двенадцать гектаров земли, - была подарена семьёй Базилей городу Монпелье в январе 1992 года. Себе Базили оставили только участок в два гектара. Теперь мне стало ясно, почему Мас Мерик не упоминается в путеводителях по городу, - ведь это место только совсем недавно перестало быть частной собственностью.

Огромный каменный дом я узнал сразу, но для уверенности сравнил его с фотографией в каталоге. Здание выглядело заброшено: стены покрыты чёрной пылью, окна и двери заколочены грубыми досками. В зале, на нижнем этаже, организовали небольшую выставку: репродукции картин Базиля с пояснениями. Прочитав одно из них, я расшифровал для себя загадочное имя "Мас Мерик". "Мас" (это я знал и раньше) по-французски означает нечто среднее между сельским домом и зáмком, то есть, - очень большой сельский дом. "Мерик" - это искажённое имя первого владельца усадьбы, жившего в начале семнадцатого века.

Среди настенных плакатов с комментариями я увидел, конечно, и изречения вездесущего мера Монпелье месье Жоржа Фреша. Фреш - уроженец департамента Тарн, - глубокой сельскохозяйственной провинции Франции, - является, несомненно, гордостью своих соотечественников, - ведь Монпелье - столица всего региона Лангедок-Руссильон! Думаю, что в ближайшее время месьё Фреш и городские власти организуют в Мас Мерик музей художника.