А потом гости уселись за стол, который ломился от яств и бутылок, - не хуже, чем это было в своё время на Викиной защите. Расстарались на этот раз специально оставшиеся дома Рита Мошонкина и её дочка Светочка. По русскому обычаю на буфете, рядом со столом была поставлена Викина фотография, а около неё - рюмка с водкой, накрытая кусочком чёрного хлеба.
Замёрзшие и мрачные гости не заставили себя долго просить и живенько уселись за стол, - выпили "не цокаясь" (как предупредила всех казалось, чуточку успокоившаяся, Таисия Петровна) за упокой Викиной души и закусили, - и ещё выпили и закусили... И стало всем как-то менее холодно и не так отчаянно грустно. И почувствовали все себя в некоторой относительной безопасности. И солидные мужчины стали произносить тосты.
Профессор Буркевич подытожил Викину карьеру и её вклад в науку. Сказал, что книга, которую она написала, - это конечно большое дело, - но это - только начало. Ну что же теперь делать, если сердце подкачало, - продолжения больше не будет...
Буркевич говорил о Викином сердце потому, что о реальной причине её смерти знали только самые близкие родственники, - всем друзьям и коллегам сообщили, что Вика умерла от приступа сердечной недостаточности. Также решено было сказать и Антоше. Впоследствии эту же причину её кончины указали и в свидетельстве о смерти.
Васин папа, очень любивший свою невестку, предложил выпить за Таисию Петровну. Что бы бог дал ей мужества всё это перенести. Ведь нет ничего страшнее для родителя, чем смерть собственного ребёнка.
....................................................................................
В перерыве, перед чаем с традиционными в бабулином доме тортами "Птичье молоко" и испечённым Томочкой накануне лимонником, Вася, Томочка, супруги Мошонкины и Куропаткины уединились в Викиной комнате.
Вася хотел найти среди Викиных бумаг хоть какую-нибудь запись, объясняющую её самоубийство. Присутствие Викиных сестёр стесняло его. И, чтобы выйти из щекотливого положения, он вежливо попросил Томочку разрешить ему просмотреть немного Викины бумаги.
Вася подошёл сначала к письменному столу своей покойной супруги (бывшему своему), стоящему по-прежнему у окна, и порылся в куче разложенных на нём листков. А потом - к книжному шкафу, - и перелистал несколько стоящих на его полках тетрадей с Викиными записями. Одна из них, по-видимому, служила его жене дневником. Там на последней странице наш герой нашёл изображение удава боа, проглотившего слона, и, датированную четырнадцатым февраля, надпись под ним: "Похоже на человека. Человек - карлик, - но вмещает в себя гиганта".
Но ни рисунок, ни надпись ничего ему не объяснили... А помещённая на одну из полок книжного шкафа семейная фотография, сделанная на Красной площади перед его отъездом в Париж, разбудила в нём воспоминания о первых месяцах их с Викой и Антошей спокойной жизни втроём до Франции. И плохо и неуютно почувствовал себя Васечкин в своей бывшей комнате. И показалось ему, что Викин дух витает где-то рядом.
Томочка стала рассказывать о том, как Вика жила в этой комнате с Антошей все эти последние месяцы. Как она мучилась от того, что не могла работать из-за несобранности в мыслях. О том, как доктор Кубышка, наблюдавший её, однако, всё время обнадёживал их с Таисией Петровной, говоря, что дело идёт на поправку, и что Вика, несмотря на наличие у неё МДП, никогда ничего не сможет с собой сделать...
- А где он сейчас, - этот чёртов Кубышка? - спросил Васечкин.
- Мы звонили ему уже несколько раз после смерти Вики, - отвечала Томочка, - но трубку никто не берёт.
....................................................................................
Вася возвращался с поминок вместе с друзьями Куропаткиными. Стоял морозный февральский вечер, и большая, круглая луна освещала искристые сугробы зеленоватым светом. Они шли по извилистым переулкам мимо Меньшиковой башни к метро "Чистые пруды". Костя и Маша рассказывали о том, как они в последний раз видели Вику. Это было примерно месяц назад, когда Вика приходила к ним в гости.
Куропаткиных удивило, что на голове у неё был надет странный, аляповатый берет из зелёной шерсти, который, как она с гордостью им сообщила, Вика связала сама...
"Это - тот самый берет, что она вязала в парижской психушке", - сразу сообразил Васечкин.
Вика принесла с собой в футляре скрипку. И исполнила им тем вечером несколько классических вещей. Но играла она плохо, фальшивила, - так, что Куропаткины чувствовали себя даже неловко. А, уже собираясь уходить, Виктория сказала, что намеревается в скором времени снова приступить к работе и попросила Костю написать ей программу исследований, объяснив, что самой ей это сейчас сделать трудно, так как у неё постоянно болит голова.
Костя, конечно же, согласился, и готовая программа была послана Вике по почте дней десять назад...
Куропаткины знали, что Вика была больна нервами и, поэтому наверняка могли подозревать об истинной причине её смерти. Но, к счастью, будучи людьми тактичными, они никаких вопросов Васе не задавали.
....................................................................................
Васечкину не очень хотелось возвращаться сразу домой. Всё равно, Антоша, которого дедушка и бабушка увезли пораньше, наверняка уже спал в их квартире в доме на набережной. Поэтому он вышел из метро вместе с Машей и Костей на их станции Парк Культуры, чтобы ещё прогуляться.
Оказавшись со своими друзьями на Комсомольском проспекте, Вася вспомнил, как чуть больше двух лет назад они вчетвером проходили здесь же, и, как Костя испытывал свой японский баллончик со слезоточивым газом. Не вернуться уже больше в то время!
Распрощавшись с Куропаткиными, Васечкин отправился домой к своим родителям. Идя по запорошенному мягким, искристым снежком тротуару Большого каменного моста, на котором ему раньше нередко приходили в голову суицидальные мысли, он думал о том, почему же Вика покончила с собой, и почему именно в день святого Валентина. Может быть - это из-за любви к нему или к Пьеру Гулю?... А, может быть, жизнь стала для Вики невыносимой из-за того, что она была неспособна работать?... Но тогда, причём тут святой Валентин? Кто знает?... Но, скорее всего, это произошло в минуту отчаяния, вызванного психической болезнью...
А ещё Васе снова пришла в голову старая пугающая мысль, - а не прыгнуть ли и ему сейчас с моста?... Но, почему-то, совсем не тянуло; и не было прежнего нервозного страха взглянуть вниз, на реку...
Эпилог
Шло время... Наш герой продолжал жить с Сандрой во Франции и забрал теперь к себе Антошу. Вася снова нашёл работу в Париже и они втроём перебрались туда из Монпелье. В столице Антоша стал ходить в школу при российском посольстве на бульваре Ланн. Благодаря окружению соотечественников мальчик не чувствовал себя слишком оторванным от Родины. У него появились хорошие друзья. О маме он почти никогда не говорил, и Васечкин, по-видимому, стараясь не травмировать его, не вспоминал в беседах с сыном Вику.
А в Васиной душе память о жене присутствовала всегда, и Викина смерть оставила там глубокий рубец, - как от хорошо заточенного, длинного ножа. Но с каждым прошедшим годом этот рубец потихоньку зарастал, залечиваемый текущей по нему струйкой времени.
В Москве всё было, в основном, по-старому. Только доктор Кубышка окончательно исчез и больше не появлялся. А семья Васечкина постепенно уменьшалась. Сначала умер дедушка Паша, упав с разорвавшимся сердцем жарким летним днём у себя на дачном огороде, где он окучивал клубнику. А потом ушла из жизни Таисия Петровна. Энергичная женщина пережила свою дочь только на год; и сердце её лопнуло холодным зимним вечером, когда она торговала матрёшками в подземном переходе под Тверской.
Иногда Вася и Антоша приезжали в Москву. И тогда наш герой навещал Викину могилу на Ваганьковском кладбище. Чаще один, но иногда и с сыном.
