- Да уж лучше бы так не встречались... - мрачно отвечал Костя.
Когда мужики втаскивали гроб в автобус, доцент Резаков не мог удержаться от профессионального комментария: "Тяжёлый гроб. Сразу видно, что он сделан не из сосновых досок, а из прессованных опилочных плит".
- А какой гроб лучше, - дощатый или опилочный? - поинтересовался Васечкин.
- Не вижу большой разницы, Вася, - отвечал дядя Сева. - Однако, опилочный дешевле.
....................................................................................
У входа в морг Института Склифосовского автобус встретили уже прибывшие остальные Викины родственники, друзья и коллеги, - весьма внушительная плотно-толпящаяся людская масса, - человек тридцать. Вася знал практически всех присутствующих, и со всеми ему теперь пришлось раскланиваться, пожимать руки и обниматься,... - даже и с прибывшим на похороны Викиным любовником (под вопросом) - Ебаломом. И от всех надо было выслушивать банальные соболезнования...
Томочка теперь поддерживала покачивающуюся Таисию Петровну, одетую в финское стёганное "увалютное" пальто, подаренное ей Викой. Бабуля рвалась в морг, но Томочка и присоединившаяся к ней Маша Куропаткина её туда не пускали, оберегая её пошатнувшуюся нервную систему.
Мужчины внесли Викин гроб в морг, и дядя Сева вместе с Томочкой, оставившей маму вместе с Машей, спустились с ним на лифте в подвальное помещение за телом... Все собравшиеся в церемониальном зале морга затаились в ожидании появления того, что осталось от Вики. Зал был довольно тесным и кроме Викиных родственников и друзей в нём собрались ещё две кучки людей, сгрудившиеся около стоящих на специальных постаментах двух открытых гробов с покойниками, - пожилыми мужчиной и женщиной. Родственники этих двух усопших вяловато суетились, поправляя саваны и цветы в гробах.
Всё вокруг: стены, покрытые уже облупившейся во многих местах желтоватой краской, пол, застланный двумя пересекающимися крест на крест запятнанными ковровыми дорожками, несколько облезлых стульев,... - источало тошнотно-сладкий трупный запах, такой же, как в дяде Севином Бюро, - только гораздо более сильный. Васе нестерпимо хотелось убежать от этого зловония на улицу и набрать в лёгкие побольше свежего, февральского воздуха... Но нужно было ждать выноса тела.
Примерно через десять нескончаемо длинных минут лифт поднялся. Дядя Сева и молодой парень, - работник морга, - вытолкали из лифта на металлической каталке гроб с Викиным телом. За ними шла Томочка... Бледное личико молодой покойницы было натурально-неброско подкрашено и голова покрыта по православному обычаю платком. Нижняя часть тела по пояс скрывалась саваном, - так, что видны были только сложенные на груди восковые руки. На Вике была та самая привезённая Васечкиным из Италии чёрная водолазка, в которой она защищала кандидатскую диссертацию.
....................................................................................
Закрытый гроб с Викиным телом, установленный на полу автобуса, в проходе между сиденьями, вздрагивал при наезде на бугры асфальта. Гроб придерживали руками несколько сидящих рядом людей.
В первой церкви, - большом и красивом храме в Сокольниках, - куда привезли Вику, её отказались отпевать, так как батюшка, видите ли, ушёл обедать, и неизвестно было, когда он соизволит вернуться. Этот инцидент оставил неприятное чувство у сопровождающих Вику людей.
Однако во второй небольшой, барочного стиля церквушке, в районе метро "Тёплый стан", куда затем направился шофёр, всё обошлось благополучно. Служительница церкви - сердобольная, сутуловатая старушка с прядями седых волос, выбивающихся из-под покрывающего её голову тёмного платка, - приняла Викино тело для отпевания без каких-либо расспросов. Гроб установили в центре церковной залы, под куполом, на постаменте и сняли с него крышку.
- Какая молодая и красивая! - воскликнула, всплеснув сморщенными руками, старушка, увидевшая Викино лицо. - И такая свежая, - лежит, будто живая...
- Крестик-то вы на неё надели? - спросила она Томочку.
- Конечно, бабушка, - не волнуйтесь, - отвечала та.
- И надо обязательно иконку в руки ей вложить! - продолжала беспокоиться старушка.
Томочка купила в церковной лавке картонную иконку божьей матери с младенцем и передала её старушке; а та бережно втиснула её между Викиными пальцами.
Священника пришлось немного подождать. Родственники и друзья, переминаясь с ноги на ногу, толпились возле гроба. Васе, как это часто бывало с ним от холода, нестерпимо захотелось писать. Ему было неудобно выйти на улицу, - момент уж совсем не подходящий для отправления естественных потребностей. Но терпеть он уже больше не мог, - и бочком, потихоньку, протиснулся между публикой, и незаметно выскользнул из церкви в морозный, солнечно-синенёбый день. Струйка источающей пар мочи окрасила чистый снег в жёлтый цвет. Стало легче...
Вернувшись в церковь, Васечкин застал всё то же томительное ожидание... Наконец, скрипнула, открываясь, массивная дубовая дверь, ведущая в ризницу, и оттуда степенно выплыл молодой поп, - в чёрной рясе, с окладистой рыжей бородой. Засветив кадило, он начал службу: "Упокой, Господи, душу ново-преставившейся рабы твоя..."
Чувство неуютной жалости наполняло постепенно Васину душу по ходу молебна, и по щекам его поползли слёзы. Наверное, то же самое испытывали и стоящие рядом с ним люди. Многие из них плакали, а Таисия Петровна, снова поддерживаемая с двух сторон Томочкой и Машей Куропаткиной, разразилась хриплыми, удушливыми рыданиями.
....................................................................................
В облицованном чёрным мрамором церемониальном зале крематория на Николо-Архангельском кладбище, всем распоряжалась энергичная, полная женщина с аккуратно забранным на затылке пучком иссиня-чёрных волос и ярко напомаженными губами. Она была одета в строгий костюм - юбку и пиджак серого цвета. На отвороте пиджака, над её монументальным бюстом, красовался значок в виде красного флажка, - похожий на депутатский. На флажке золотыми буквами было выгравировано: "Работник крематория".
"Я глубоко соболезную вашему горю, товарищи", - сказала женщина глубоким, грудным сопрано. - "Но у нас с вами, к сожалению, очень немного времени, - только пятнадцать минут. За нами уже выстроилась очередь из усопших. Так что, я попрошу вас прощаться с покойной..."
Все стали подходить к открытому гробу с Викой и целовать её в прикрытый платком лоб. Целуя лоб жены, Вася почувствовал, что голос доктора Кубышки отчётливо шепнул ему на ухо: "Ну вот, - мои предсказания сбылись. А вы не верили многочисленным признакам. И то ли ещё будет... Пользуйтесь пока жизнью, Вася".
"Я схожу с ума", - подумал Васечкин, и на лбу у него выступил холодный, липкий пот.
А потом гроб закрыли, и женщина-церемониймейстер нажала на большую красную кнопку на возвышавшемся над полом на цилиндрической ножке пульте управления. Металлические двери, вмонтированные в стену, плавно разъехались в стороны, и гроб медленно пополз с постамента по специальной конвейерной дорожке в образовавшуюся чёрную дыру.
XVII
На том же автобусе поехали на поминки, на квартиру Таисии Петровны. Народу здесь собралось ещё больше, - прибыли не бывшие на похоронах: из-за занятости - супруги Буркевич, и некоторые другие Викины коллеги, - в частности, старший научный сотрудник Бим, - а также слабонервная Флора Павловна с Антошей.
Гости поначалу толпились в коридоре, избавляясь постепенно от верхней одежды, которую, Томочка, Рита и Васечкин развешивали в многочисленных платяных шкафах. Когда наш герой брал из рук Аризы Арамовны, - дяде Севиной жены, - её тяжёлую норковую шубу, эта достойная дама как-то совсем некстати пощупала добротную материю Васиного пиджака и сказала с тоской в голосе: "Ах, Вася, - чувствуется, что на тебе вся одежда из Парижа. Да и одеколоном от тебя пахнет хорошим, французским".
