Очень скоро мы благополучно добрались до места. И Ив, казалось, был разочарован, что его мрачные предсказания не сбылись: машина не разбита и мы - целы и невредимы.
Собор, как и следовало ожидать, был закрыт в столь позднее время, - часы на его башне как раз пробили одиннадцать. Мы немного побродили вокруг достопримечательного храма - цели нашего визита. В темноте не было почти ничего видно, и, совсем захмелевший Ив всё время спотыкался о камни и коряги... Нам с Элен приходилось поддерживать его с двух сторон под руки, чтобы он не упал, а Ирен шла впереди, выбирая наиболее безопасный маршрут.
Наконец, из мрака мы выбрались на ярко освещённую фонарями, мощёную брусчаткой, площадь перед собором. Маленький городок уже спал. В окнах, выходящих на площадь домов, не было света. Всё вымерло вокруг.
Но, вдруг, какой-то странный звук расколол висящую в воздухе тишину. До наших ушей донеслось отчётливое урчание, очень похожее на храп. Поначалу нам казалось, что звук этот исходит из городской мэрии, примостившейся совсем рядом с собором. Наверное, это сторож храпит внутри, на первом этаже... Я приложил ухо к массивной дубовой двери мэрии и прислушался. Действительно, было похоже, что внутри кто-то храпел.
Однако, отойдя от мэрии и снова приблизившись к собору, мы ещё отчётливее услышали этот звук. Нам показалось, что храп стал ещё громче, и, что доносится он откуда-то сверху, с колокольни собора. А, может быть, - это вовсе и не храп? Кто может храпеть на колокольне: человек - маловероятно; если только - какая-нибудь птица? Но вы когда-нибудь встречали птицу, которая храпит?
Очень странным был этот звук! Всюду на площади перед собором мы слышали его отчётливо, и не могли понять, откуда он шёл. Удивительно было и то, что во всё наше пребывание около средневекового храма нам не встретилось не единой живой души, - то есть, загадочный звук мы слышали только вчетвером. Всем нам стало как-то немного не по себе. Даже Ив, казалось, несколько протрезвел. Не знаю, - как другим, - но мне, почему-то, совсем некстати вспомнились пропавшая собака и её сумасшедший хозяин.
Возвращаясь домой в машине, мы, немного заинтригованные и напуганные только что случившимся непонятным, мистическим явлением, хранили молчание.
Монпелье (Франция), 1993 г.
VI. МУЗЕЙ ВЕТЧИНЫ
Часто, засыпая, я представлял себе математический маятник - сверкающий и тяжёлый металлический шарик на длинной, прочной нитке. Он равномерно покачивался вправо-влево, вправо-влево, и я рассчитывал период его колебаний, который, как известно, не зависит от массы шарика, а связан только с длиной нити и ускорением силы тяжести.
В ту ночь, в темноте номера мадридской гостиницы, в огромной кровати, под тихое похрапывание моей французской подруги Элен и размерное гудение кондиционера, я снова и снова рисовал в своём воображении этот маятник, - чтобы быстрее заснуть. Сон не приходил, - наверное, я слишком устал, - и я ждал, когда у сна откроется второе дыхание.
В этот августовский день в Мадриде мы много ходили пешком: утром - по прохладным, кондиционированным залам музея Прадо, а днём, до самого вечера - по раскалённым улицам старого города. Когда уже стемнело, мы выбрели на главную мадридскую улицу - Гран-Виа. Широченные проезжая часть и тротуары, капитальные дома буржуазного стиля, - постройки начала ХХ века, несколько напоминающие те, что стоят на Елисейских полях в Париже или на Тверской в Москве. Яркий неоновый свет богатых витрин. Рестораны, ресторанчики, кафе, бары, кинотеатры, банки, агентства путешествий. Разряженная пёстрая толпа: молодёжь, туристы; в переулках, на подходах к улице, встречались проститутки.
Мы умирали от голода и искали какой-нибудь недорогой ресторанчик с традиционной испанской кухней. Однако всё время встречались либо фастфуды типа Макдоналдса, либо дорогие (преимущественно рыбные) рестораны. Наконец, уже безумно устав, мы набрели на пышно украшенную всевозможными сосисками, колбасами, окороками, паштетами, витрину мясного ресторана с забавным названием "Музей ветчины". Не уверен, что это было что-то типично испанское, однако, - не дорого!
Мы разместились за небольшим, накрытым белой, накрахмаленной скатертью, столиком снаружи - на улице, напротив ресторанной витрины и выбрали в меню нечто подобное двум объёмистым мясным салатам и бутылку красного вина. Официант был не слишком любезен, по-видимому, оттого, что мы не слишком много заказали. Еда и вино оказались неплохими, и усталость наша постепенно уступила место приятной расслабленности. Утолив в первом приближении голод, мы принялись рассматривать колбасную витрину. Какое чудовищное изобилие: действительно, - настоящий музей! И какой толстый метрдотель в чёрном фраке, застывший в дверях! Интересно, почему это он строит такие недовольные мины?
А, - вот в чём дело! Пожилой, заросший грязными патлами и бородой бродяга, в мятом залатанном пальто, остановился перед нашей благородной витриной. Дрожащими руками старик вытащил из глубокого кармана пальто завёрнутый в газету кусок хлеба и начал не спеша, со смаком его жевать. Он поглощал свой жалкий хлеб и пристально, зачарованно глядел на богатую мясную витрину, наверное, представляя себе, что ест не чёрствую горбушку, а что-то очень питательное, горячее и вкусное.
Бродяга довольно долго простоял так у ресторанной витрины. Наконец хлеб был съеден и старик, тяжко вздохнув, поплёлся прочь по беззаботной Гран-Виа, сопровождаемый тяжёлым взглядом метрдотеля. Фигура нищего становилась всё меньше и меньше, и вскоре пестрая толпа поглотила её...
Монпелье (Франция), 1993 г.
VII. ПОСЕЩЕНИЕ
Это было, наверное, во Франции. Горячее августовское солнце закатывалось медленно-медленно за гряду горбатых гор. Я стоял у ворот древней, полуразрушенной крепости-музея и ждал. Ждал, когда окончательно сядет солнце, и кассир на входе уйдет, - тогда я смогу беспрепятственно и, главное, бесплатно посмотреть живописные развалины. Правда, что увидишь в темноте?!...
