Пока он рассказывал, я по дворам выехал на Верхнепортовую. Она оказалась относительно свободна, мы снова открыли окна и проветрили автомобиль. Наш дальнейший путь стал повеселее. Мы ехали по Эгершельду, моему любимому району города, и душа моя радовалась, когда я смотрел по сторонам и слушал рассказ друга.

– Стелла елозила по мне и планировала нашу с ней тайную жизнь, когда с морей придет ее муж. Она все продумала. Пока будем встречаться у ее подруги, а потом я сниму квартиру или хотя бы гостинку. Теперь она поняла, что лучше будет, если мы с ее мальчиком больше не будем пересекаться, а то ляпнет потом чего-нибудь при отце. Да и сюда мне больше не надо приходить, соседи спалят. Раз у нас так все серьезно, значит, нужен серьезный подход. Я лежал и с восторгом слушал ее великолепный план. Она же не знала то, что знал я, – этот раз был последний. Но ей об этом не говорил, а наоборот, поощрял все ее действия. Постепенно ее поцелуи опускались все ниже. Игорян, она не сосет, она творит! Ее саму эта тема заводит, она никогда не делает это механически – всегда с выдумкой, с огоньком. Ничто так не возбуждает девушку, как построение совместных планов! Если хочешь добиться от нее всего, на что она способна, никогда ее не тормози, пусть планирует!

Влад, чем дальше рассказывал, тем больше просыпался. Его глаза приобрели здоровый блеск, он раскраснелся, добавил громкости голосу и стал брызгать слюной по сторонам. А я почему-то думал о том, что у меня никогда не было таких девушек, и со мной никто не строил совместных планов.

– Мы меняли позы: сверху, снизу, на боку, – пока она не попросила: «Владичка, давай сзади, только сильно-сильно, хорошо?» Она чуть не плакала в этот момент и, естественно, я не мог себя затормозить. Начал качать, она пищит: «Владичка, еще сильнее, еще! Отшлепай меня, Владичка!» Я шлепнул ее слегка. Она просит: «Так, так! Еще сильнее»! Я поддаю, сначала одной ладонью, потом двумя. Она уже на визг перешла: «Да-да, давай, только не останавливайся!» Тут меня тоже закинуло, я давай ее лупить по заднице, а сам нагнетаю! В этот самый момент добряк-доберман, который все это время спал в своем углу, подскочил ко мне сзади и начал лаять мне прямо в жопу! Конечно, я опешил, булки сжал до скрежета, а Стелла кричит: «Не останавливайся, продолжай, ничего не бойся!» Как не бойся, когда он пару раз мне своим холодным носом прямо в яйца ткнул, еще и гавкает при этом! Короче, я не понял, сколько этот цирк продолжался, то ли минуту, то ли десять, но, пока она не кончила, нас с доберманом не отпустила. Я потом от волнения полчаса заснуть не мог. Но лучше бы не засыпал…

– Что, она еще захотела? Или доберман?

– Да нет, она сразу отрубилась, и следом за ней доберман уснул, как ни в чем не бывало. Только я ворочался-ворочался, а потом только заснул, и они напали!

– Кто?

– Клопы! «Кто»! Ты же знаешь, если есть где-нибудь поблизости любые кровососущие твари, то они все мои! Сколько их было в том диване? Мне показалось – сотни! Они жрали меня со всех сторон. Я же уснул крепко, – столько натерпелся, – и, когда проснулся, был уже весь искусан, вот посмотри!

Яцек показывал мне свои руки и ноги, которые, действительно, были сплошь усеяны мелкими красными точками. Он же прилично волосатый, – наверное, поэтому эти укусы сразу не бросались в глаза.

– Я подскочил, когда проснулся, давай носиться по комнате! У меня чесалось все: руки, ноги, тело… Казалось, они ползают по мне везде, где только могут. Разбудил Стеллу, попросил перейти на кровать, в другую комнату. Она сильно удивилась, когда увидела, как я искусан: «Владичка, у нас никого никогда не кусали»! Сука, они сидели в засаде все эти годы, ждали, когда я буду совсем теплым! Перемена места не помогла: или мы с собой их на простынях притащили, или они заранее все точки заняли, где я мог появиться. Поспать мне больше не удалось – только забудусь, сразу жрать начинают! Думаю, эти твари со всей округи сползлись! Такой вот получился последний раз!

Мы повернули по Крыгина налево, к заправке. Асфальт здесь смывало каждый сезон. Дорога пошла резко в сопку, и мне пришлось передвигаться зигзагами, чтобы добраться до верха.

– Как будто ее, блядь, бомбили вчера, – я ругался на дорогу, по которой ехал. На город, который любил больше всего на свете. На страну, которую ненавидел в такие минуты. Хотел еще обсудить с Яцеком прошедшую ночь, но как только взглянул на заправку, почуял неладное. Там не было ни одной машины, никого! Опять пропал бензин? А у меня уже меньше полбака…

– С бензином проблемы? – кому-то я задал этот вопрос. Припарковав свой «спринтер» на площадке, справа от АЗС, пошел выяснять, что случилось.

– Ничего не случилось, – отвечала мне заправщица в маленькое окошко, в которое подают деньги. – Бензин есть, солярка есть, без ограничений, без талонов, без очереди!

– Удивительный сегодня день!

Я не мог упустить такую возможность и, проигнорировав предложение Влада заправиться на обратном пути, подрулил к колонке. Вставил в бак пистолет, подошел к окну, сунул в лоток деньги и попросил «до полного». Пока заливал бензин, не отказал себе в удовольствии посмотреть на город. С заправки на Маяке открывается шикарный вид, особенно в солнечный день, когда яркий свет обливает сопки и бухты. Бывает, я специально сюда приезжаю, несмотря на убитую дорогу, – здесь очень красиво. Пока наслаждался красотами, из старой гремящей колонки бензин потихоньку лился в утробу. Влад высунул голову в окно, ворчал, что ему воняет бензином, а закрыть окно у него нет сил. Бак уже почти заполнился. Я регулировал ручкой пистолета напор бензина, чтобы не перелить, и почти не обратил внимание на старую рогатую «карину-универсал», которая подъехала к единственной колонке с соляркой. «Карина» остановилась напротив меня. Я невольно посмотрел на водителя: за рулем сидел какой-то невзрачный дедок. Дверь вдруг резко открылась, он бодро выскочил из-за руля и приветственно махнул рукой в мою сторону. Я улыбнулся в ответ – мало ли, что человека радует. Он открыл заднюю дверь, и я увидел сидящего посередине на заднем сиденье мальчика лет десяти. Дедок опустил ему стекло и громко попросил:

– Петя, подсядь к окну, посмотри, как дедушка будет машину заправлять!

Мальчик пересел ближе к окну, взялся руками за стекло, которое сзади открывается только на три четверти, высунул лицо наружу и стал смотреть в одну точку. В отличие от деда он, похоже, полный тормоз. Все его движения были скучными, как у ленивца. Довольный своим маневром дедок сделал пару шагов в направлении кассы, но снова резко остановился, нарочито медленно, со счастливой улыбкой на лице развернулся и вернулся к внуку. Он погладил его по голове, немного нараспев приговаривая:

– Петя, молодец!

Мальчик, не выражая на своем лице ни одной эмоции, тупо смотрел на деда. Я за это время долил последние капли, и, воспользовавшись непонятным действием старика, оказался у кассы впереди него. Меня этот ход сильно обрадовал: не хотелось сегодня стоять в очереди – даже из одного человека. Кассир, что удивительно, оказалась довольно молодой симпатичной девушкой. На таких хлебных местах обычно сидели матерые тетки. Она быстро отсчитала мне сдачу, но я успел обратить внимание на ее ноги, которые выглядывали из-под короткой юбки. Дедок уже стоял сзади меня и переминался с ноги на ногу. Вернее сказать, пританцовывал. Он все время что-то гладил: решетку на окне, кирпичную стену, крашеный голубой масляной краской подоконник. Я уже начал переживать, вдруг он и до меня доберется, поэтому быстро забрал из лотка свои тысячи, с чувством выполненного долга сел в авто, завел мотор, но тронуться не успел. Влад вдруг произнес:

– Колода, ты забыл из бака вынуть пистолет!

Я посмотрел в боковое зеркало. Он прав. Со мной такое случилось впервые. Меня не сильно удивила моя рассеянность. Это как раз понятно – солнце, предвкушение моря, эротический рассказ Яцека, ноги девушки-кассира… Все это подвигло меня к романтизму. Но больше всего меня поразило то, что мой друг заметил забытый в баке пистолет. Я вылез из машины, быстро исправил свою оплошность и уже обратно садился на свое место, готовый произнести слова благодарности другу, как вдруг случилось то, что случилось.