– Но мы устроим дело, – прошептал Дик. – Дайте мне только достать несколько штук костылей; я вставлю их в эти дырки в стене без всякого шума, закручу за них веревку так, чтобы они держались вместе, и тогда мы можем взобраться наверх, не опасаясь свернуть себе шеи.
Реджинальд тотчас же согласился на предложение Дика, и действительно это было единственно надежное средство осуществить их намерение. После этого все они стали пробираться втихомолку вокруг здания и тщательно рассматривать его во всех подробностях, в надежде найти какое-нибудь оконце или отверстие, куда бы мог кто-нибудь из них пролезть и, если можно, отвлечь внимание стражи, в то время когда Дик и Реджинальд будут спускать с башни рани Нуну. В храме были, разумеется, двери, но их крепко-накрепко заколотили; окна же и иные отверстия, образовавшиеся от времени в стенах, находились слишком высоко, чтобы можно было до них добраться. Ясно было видно, что здание приведено недавно в оборонительное состояние и что все отверстия, через которые мог проникнуть неприятель, были уничтожены. Обстоятельство это служило подтверждением того, что Нуна находится здесь в заключении и что освобождение ее может быть осуществлено только с помощью задуманного ими плана.
Так как требовалось время для изготовления предложенных Диком костылей и так как других инструментов, кроме ножей, у них не имелось, то осуществление их плана пришлось отложить до следующей ночи. Поэтому они скрылись в ближайшем лесу, в самой густой заросли, и расположились там лагерем; но так как весьма было возможно, что гарнизон выйдет из крепости и уведет с собой рани до рассвета, то Самбро, назначенный стоять на часах, пробрался до опушки леса, где под прикрытием густых деревьев мог иметь на виду перед собой все здание и заметить всякого, входящего и выходящего оттуда.
По их расчетам, башня имела шестьдесят футов высоты, и потребовалось по крайней мере тридцать костылей, чтобы добраться до ее вершины. Едва только стало светло, как они отправились на поиски за каким-нибудь твердым деревом и, отыскав его, усердно принялись нарезать из него костыли. Твердость дерева значительно замедляла работу, причем они должны были действовать с большой осторожностью, чтобы не было слышно даже скрипа лезвия ножей. Буксу был вовсе непривычен к этого рода работе, зато Дик успевал вырезать три костыля, в то время как остальные справлялись только с одним. Реджинальд постоянно посматривал в сторону, где засел Самбро, в ожидании, что он вернется с каким-либо известием с форта. День был уже на исходе, а тот все еще не появлялся. Но он взял с собой провизии, и они очень хорошо знали, что тот может оставаться на своем посту, не имея надобности возвращаться за пищей, и поэтому заключили, что не произошло ничего, заслуживающего внимания.
Горя нетерпением привести в исполнение задуманный план, Реджинальд предложил немедленно же вернуться к башне, как вдруг в кустах послышался шорох и Самбро пробрался в лагерь. Он сообщил, что видел в верхней части здания несколько огней, из чего заключает, что внутри находится много народу. Но так как находящиеся там нисколько не подозревают о готовящемся похищении, то они, вероятно, и не воспрепятствуют их намерениям; поэтому Самбро полагал, что можно во всяком случае безотлагательно приступить к делу. Тогда каждый из них захватил с собой связку костылей, и они стали пробираться к башне.
Дик совершенно благоразумно выбрал темную сторону башни, обращенную к заднему фасаду храма, потому что когда луна поднимется повыше, она не будет освещать эту сторону, и Дик сразу же принялся укреплять костыли. Вскоре он убедился, что их нельзя расположить один над другим, так как приходилось выбирать места, где опала штукатурка; поэтому их расположили то с той, то с другой стороны. Дело пошло бы гораздо быстрее, если бы можно было вколачивать костыли камнем, но шум мог выдать их. Дик постепенно взбирался по палкам, закрепляя за них веревку, так что если бы появился кто-нибудь, то он мог спуститься вниз, скользя по связанным между собой костылям. Настойчивость преодолевает все затруднения. Конец веревки, свисавшей вниз, служил ему для поднятия других костылей по мере надобности.
Наконец Дик добрался до парапета и, перешагнув через него, очутился на плоской крыше. Вслед за ним взобрался Реджинальд, захватив с собой веревку, с помощью которой предполагалось спустить вниз Нуну. Самбро последовал за ними, хотя он, не столь привычный карабкаться, как Реджинальд и Дик, с большим трудом взобрался наверх, чем они. Буксу остался внизу настороже и для того также, чтобы принять Нуну, когда она спустится вниз.
Осматриваясь вокруг, они нашли на крыше трап, который легко было поднять. Реджинальд оставил Самбро наверху, сам же с Диком стал спускаться по каменной лестнице, осторожно ощупывая дорогу. В это время луна поднялась кверху и свет ее проник чрез открытый трап; Реджинальд увидел, что они находятся среди обширной пустой комнаты. Осторожно пробираясь вдоль стен, он дошел до другой лестницы, спускавшейся в нижний этаж. Они с Диком стали осторожно спускаться, придерживаясь за стену и рассчитывая в то же время найти дверь в нижнюю комнату, которая, по их соображениям, должна была здесь находиться. Надежда их вполне оправдалась: они не только нашли дверь, но и увидели сквозь щели свет лампы, горевшей внутри.
Не здесь ли находится Нуна? Возможно. Но возможно было также и то, что комната занята вооруженными людьми, и отвори они дверь, то очутились бы в немалой опасности. Видно было, что лестница продолжалась еще дальше, до нижней части здания. Здесь могли быть еще другие комнаты, и одну из них могла занимать Нуна. Войти ли им теперь же или спуститься до конца башни? Они прислушались, но ни малейшего звука не выходило из-за двери. Это показало Реджинальду, что комнату должна занимать Нуна. Однако же он признал более осторожным осмотреть нижнюю часть здания, прежде чем попытаться войти в комнату. Поэтому они вместе с Диком стали спускаться до тех пор, пока, по их расчету, добрались до конца. Здесь их остановила дверь. Они затаили дыхание, как вдруг раздался громкий храп. Прислушиваясь к нему, они убедились, что храп раздается со стороны, противоположной дверям; это, вероятно, спал часовой, прислонившись к стене или же сидя на полу. Обстоятельство это убедило Реджинальда в том, что нижняя комната не занята вооруженными людьми, и поэтому он сделал знак Дику, чтобы вновь подняться наверх. Они осторожно пробирались по ступенькам, стараясь не произвести никакого шума, который мог бы разбудить спящего часового.
Добравшись до двери, сквозь которую пробивался по-прежнему свет, он тихонько постучался и, приложив рот свой к одной из скважин, тихо произнес имя Нуны.
– Кто там? – раздался голос, в котором он тотчас же узнал голос Нуны.
Он сказал ей, кто он такой и что он явился, чтобы спасти ее. При этом засов был отодвинут, дверь отворилась, и появилась Нуна, вся бледная и дрожащая от волнения. Так как нельзя было терять времени, то Реджинальд вкратце объяснил ей, что он, с позволения раджи, отправился на ее поиски и, к счастью, нашел.
– Многое еще я должен вам рассказать, – прибавил он, – но в настоящее время объясню вам только, что имею полное право защищать вас и готов для этого жертвовать жизнью. Доверьтесь мне, и я надеюсь, что благополучно доставлю вас к вашему деду.
– Я совершенно доверяюсь вам, – пролепетала она.
Он взял ее за руку и повел по лестнице на вершину башни, впереди шел Дик Суддичум. Как только они прошли чрез трап, Самбро тихонько опустил его. Теперь Дик не терял ни одной минуты и стал поспешно разворачивать веревку. К одному концу ее он привязал род люльки, очень остроумно им устроенной из бечевок.
– Если молодая особа желает поместиться здесь, то мы опустим ее осторожно, – заметил Дик, – и она очутится на земле так скоро, что даже не заметит.
Реджинальд объяснил Нуне то, что было необходимо, и она немедленно же согласилась сесть в люльку, к которой была осторожно привязана платками Реджинальда и Дика.
