Нет, ей-богу, я не останусь ни минуты дольше.

Почему, мой дорогой злюка? Скажи, почему?

Вы непременно должны сказать нам причину, сэр Эндрю.

Ну, я видел твою племянницу: она была гораздо ласковее со слугою графа, чем когда-либо со мной. Там, в саду, я это видел.

А она тебя при этом видала, дружище? Ну, говори!

Так же хорошо, как я сейчас вижу вас.

Это лучшее доказательство, что она вас любит.

Черт возьми! Вы хотите сделать из меня осла?

Я докажу вам это по всем правилам, приведя к присяге ум и способность суждения.

А они были присяжными раньше, чем Ной стал мореплавателем.

Она любезничала с этим молодцом на ваших глазах единственно для того, чтобы пробудить ваше спящее мужество, наполнить огнем вашу грудь и адским пламенем вашу печень. Вам надо было подойти и заткнуть рот этому молодцу самыми лучшими, только что отчеканенными шуточками! Вот чего от вас ожидали и обманулись. Вы позволили времени смыть двойную позолоту этого случая и теперь в мнении графини поплыли на север, где и будете висеть, как ледяная сосулька на бороде у голландца, пока не исправите дела каким-нибудь блестящим проявлением храбрости или тонкой политикой.

Уж если на то пошло, так лучше храбростью, потому что политику я ненавижу. По-моему, лучше уж быть пуританином, чем заниматься политикой.

Ну что ж, построим твое счастье на фундаменте храбрости. Вызови графского посла на дуэль и нанеси ему одиннадцать ран. Моя племянница узнает об этом, и будь уверен, что никакая сваха в мире не отрекомендует тебя женщине так хорошо, как слава храбрости.

Другого средства не остается, сэр Эндрю.

Согласен кто-нибудь из вас отнести ему мой вызов?

Иди и напиши его воинственным почерком, дерзко и кратко. Об остроумии не заботься: лишь бы было красноречиво да замысловато. Разругай его, сколько хватит чернил. Не помешает, если ты его «тыкнешь» раза три. Сади ложь на ложь, сколько их уместится на листе бумаги, будь он величиной в простыню на уэрскую кровать. Ступай да смотри, чтобы в чернилах твоих нашлось довольно желчи. А там пиши хоть гусиным пером, это не важно. За дело!

Где мне вас найти?

Придем к тебе в cubiculum[37]. Иди только.

Вам дорог этот человек, сэр Тоби?!

Это я обошелся ему дорого: тысячи в две, не менее.

Он напишет замечательное письмо. Но ведь вы его не передадите?

Обязательно передам. А ты всячески подстрекай юнца принять этот вызов. Я думаю, их канатами не притянешь друг к другу. Что касается Эндрю, то если его вскроют и найдут в его печени столько крови, чтобы хватило блохе на завтрак, – я готов съесть все остальное.

Да и противник его, этот юноша, судя по лицу, не обещает особенной свирепости.

Смотри: вот и соловей наш!

Хотите заболеть от смеха, – так идемте со мной. Этот болван Мальволио сделался идолопоклонником, настоящим ренегатом. Ни один христианин ради спасения своей души не поверит в такую кучу нелепиц. Он уже в желтых чулках.

И с подвязками накрест?

Урод-уродом – словно учитель из церковной школы. Я кралась за ним по пятам, как убийца. Он исполняет все предписания подкинутого мною письма. От улыбок на лице у него больше линий, чем на новой карте с обеими Индиями. Вы в жизни не видали ничего подобного. У меня руки чешутся швырнуть ему что-нибудь в голову. Я уверена, что графиня даст ему пощечину, а он, улыбаясь, примет это как особенную милость.

Пойдем, пойдем! Веди нас к нему.