Послали ли в дом Основы? Вернулся ли он домой?

О нем нет и слуху. Без сомненья, его унесла нечистая сила.

Если он не воротится, то наша пьеса пропала. Без него она не может идти – не правда ли?

Невозможно! Кроме него не найдется во всех Афинах человека, который был бы способен исполнить роль Пирама.

Скажу прямо: это самый умный человек из всех афинских мастеровых.

Да, и вместе с тем самый красивый мужчина. Он истинный любовник, по приятности своего голоса.

Скажите лучше: истинный образец совершенства. А то: любовник! Вот, подумаешь, невидаль!

Друзья, герцог возвращается из храма: там же обвенчались еще две-три знатные парочки. Если пьеса пойдет, то наша судьба обеспечена.

О, мой милый. Не видать тебе теперь шести пенсов в день. А ведь ты бы их получал! Повесьте меня, если бы герцог не назначил ему по шести пенсов в день за исполнение роли Пирама, – и то было бы вполне заслуженно. Шесть пенсов в день за Пирама или ничего!

Где они, мои голубчики? Где они, мои милые?

Основа! О прекраснейший день! О счастливейший час!

Друзья, я могу рассказать вам чудеса, но не спрашивайте у меня какие, потому что если я вам расскажу, то я не буду истинный афинянин. Я расскажу вам все точь-в-точь, как случилось.

Говори, говори, любезный Основа.

Ни слова обо мне. Все, что я скажу вам теперь, это то, что герцог кончил обедать. Надевайте ваши костюмы, прикрепляйте крепкие шнурки к бородам и новые ленты к башмакам. А затем отправляйтесь во дворец. Пусть всякий хорошенько затвердит свою роль, ибо – коротко и ясно – наша пьеса будет представлена. Пусть Тисба на всякий случай наденет чистое белье; да смотрите, чтобы тот, кто будет играть льва, не вздумал остричь себе ногти: он должен выставить их напоказ как львиные когти! Да еще, разлюбезные мои актеры, не наешьтесь луку или чесноку, потому что дыхание ваше должно быть приятно. Я не сомневаюсь, что нас похвалят за нашу комедию. Довольно разговоров. Отправляйтесь. Марш!