Нэнси поднялась с земли и, не удостоив меня даже приветственным взглядом, поковыляла к MDS-у и своим людям. Верно, в первую очередь необходимо проверить - не пострадали ли красота и изящество доверенных Дядей Сэмом материальных ценностей на сумму в полмиллиарда долларов.

Прошла пара минут.

Люди потихоньку вставали, демонстрируя симптомы, напоминающие мои собственные: мутный взгляд, неуверенная походка, общая неуклюжесть движений. Я тоже поднялся, но всё, на что меня хватило, это два шатких шага, опираясь на борт ближайшего грузовика.

- Пан полковник. - Интересно, что даже такая симпатичная девушка, как Нэнси Санчес, обычно лучезарно улыбающаяся, способна была выглядеть наподобие грозовой тучи. Она явно была зла, разбита и несчастлива, но и так пришла в себя значительно быстрее меня. - Джази, - девушка быстро перестроилась на форму, более адекватную состоянию наших отношений. Что было удивительно, поскольку при людях мы всегда держались в рамках устава. - Случилось что-то очень странное. Мы никогда ничего подобного не видели. Всё оборудование связи ослепло, - она сыпала фразы такой скороговоркой, что даже моего неплохого знания английского оказалось недостаточно, чтобы сразу осознать смысл сказанного, - а силовое поле отключилось самостоятельно.

- Ослепло? - Я усомнился, верно ли я расслышал. Хорошо, что я до этого успел встать - не совсем удобно говорить с женщиной сидя. - Следует понимать, всё вышло из строя? А IVIS?

- IVIS и радар функционируют, компьютеры исправны. Речь идёт о связи. Мы просто не видим ни одного спутника. GPS словно умер. Мы пытаемся вызвать кого-нибудь по радио, но в эфире глухая тишина. Вообще во всём диапазоне УКВ - ничего. Вдобавок, в данный момент не работает MDS.

Я как-то не ухватывал мысль. Если элементы системы исправны, то почему нет связи - ни спутниковой, ни УКВ-шной, вообще никакой? Почему мы не видим спутников GPS? О, Иисусе! Больше всего мне хотелось упасть в кровать и забыться долгим непрерывным сном. Но я оставался здесь командиром и все ожидали от меня мудрых и прозорливых решений. А потому я сосредоточился.

- Цупрысь! - окликнул я связиста. - Ты жив?

- Так точно! - Худенький капрал выглянул из кабины "стара". Он всегда выглядел так, словно его ветром потрепало.

- Вызови командование.

- Слушаюсь. - Цупрысь исчез в недрах машины и спустя минуту послышалось нервное попискивание радиостанции.

- Ну, хорошо, Нэнси, - вернулся я к разговору. - Можешь рассказать, что собственно случилось?

- В момент удара молнии в эмиттер поля компьютер зарегистрировал мгновенный, но очень сильный скачок напряжения в системе. Стабилизаторы не смогли сдержать его, ибо скачок многократно превышал норму. Полетели предохранители. Холден, однако, привёл всё в порядок. Оборудование, в любом случае, исправно, может связываться друг с другом и с вашей техникой, но во внешнем мире - тишина. Мы ничего не слышим и не видим. Почему так, я не знаю. Однако, всё происшедшее зафиксировано на жёстком диске и, конце концов, мы узнаем причины.

- Как-то это странно. - Поднялся Курцевич. Похоже было, что он возвратился в свою прежнюю форму. - Связь была, а теперь её нет, поляна была - и её нет, гроза была - и её тоже нет. Что это за херня? Генерал подсунул нам генератор пакостей?

- Пан полковник. - Персоной, которая решилась прервать нашу занимательную беседу и перевести её на ещё более чарующие рельсы, был внезапно выросший прямо под моим носом Галясь. - Разрешите доложить, что капрал Гэмбаля отправился на минутку в лес по своей надобности и, понимаете, встретил кое-кого. Каких-то двух гражданских...

- Гражданских? - изумился я, пытаясь сохранить вежливое самообладание. - Ну ж, милости просим, прошу не стесняться. Накрылась связь, люди ведут себя как больные тряской Святой Вита, над нами летают какие-то трухлявые развалины, так что два гражданских в придачу уже без разницы. Давайте их сюда!

- Пан полковник, - высунулся из "стара" Цупрысь, - докладываю, что нет никакой связи. На всех каналах тишина.

Тяжело дыша от ярости, я вынул свой личный сотовый телефон. Одного короткого взгляда на дисплей хватило, чтобы уяснить, что аппарат находится вне зоны обслуживания. Вакуум. Мы не можем связаться с командованием по радио, сотовые телефоны не работают, GPS не действует. Полная тишина в эфире.

Но я до сих пор полагал, что всё происходящее развивается по плану генерала. Этакий прыжок в омут.

В данный момент мне следовало разразиться серией приказов, имеющих целью обеспечить безопасность батальона в непредусмотренной ситуации. Я уже открывал рот, когда из-за последнего танка вынырнул капрал Гэмбаля, ведущий перед собой двух мужчин. Судя по внешности - отца и сына. Старшему было, вероятно, около сорока, младшему - пятнадцать. Оба были обуты в ботинки по щиколотку, напоминающие старую лыжную обувь, одеты в штаны и куртки, покрой которых - по крайней мере, так мне представилось на первый взгляд - был весьма далёким от современной моды. Они встали передо мной, озираясь вокруг. В их взглядах были удивление, недоверие и ...страх. Мне уже доводилось видеть на полигоне всякого рода грибников, которых к удовольствию солдат доставляла жандармерия, но эти не походили ни на каких окрестных грибников. Какие-то они были... несовременные.

- Заранее испытываю удовольствие от одной мысли о рапорте Дрэшеру насчёт бдительности наших коллег из жандармерии. Охраняют они нас, как же! - пробормотал я Курцевичу.

- Дерьма куски, - поддакнул капитан. - Эти не устерегут даже собственных штанов. Развлекайся тут, а я пойду к моим людям. Проверю, всё ли там в порядке.

Он повернулся на каблуках и ушёл. И этим решением спас нам жизнь. Во всяком случае, мне наверняка.

- Что вы тут делаете, чёрт побери? - я не собирался играть в правила хорошего тона и потому приветствие не относилось к разряду особо изысканных. - Здесь военный объект. Вход строго запрещён. И карается законом. Фамилия? - обратился я к старшему мужчине.

Тот просто пялился на меня бараньим взглядом, но всё время косил на стоящие в паре метров позади танки. И не отвечал.

- Вы что оглохли? Фамилия!

И тогда он отозвался. Это была долгая тирада, полная с трудом сдерживаемой злости. Произнесённая по-немецки.

- Что? - Моё раздражение медленно, но последовательно приближалось к тревожной отметке. - Галясь!

- Я!

- Ты хвастался, что знаешь немецкий, так спроси этих о фамилии и какие черти их сюда занесли.

Галясь что-то быстро залопотал, а немец тут же ответил ему.

- Разрешите доложить, пан полковник, он говорит, что в Германии знание польского не обязательно и он имеет право разговаривать на своём родном языке. И он спрашивает, скажем так: что мы сами тут делаем?

- Мы? Он что сдурел или с твоим фрицевским что-то не так? В какой, к чёрту, Германии? Спроси его, откуда он.

И вновь короткий обмен фразами.

- Он ответил, что по своей воле ничего нам не скажет. Так и выразился: "по своей воле".

- Документы, - рявкнул я. - Аусвайс! - прорычал в самое лицо немца.

Тот дёрнулся назад, но Гэмбаля, который, открыв рот, прислушивался к разговору, крепко его держал. Краем глаза я заметил как всё более изумлённым становится лицо Нэнси, как глупо пялится ничего не понимающий Гэмбаля, но сам в ту минуту был поглощён исключительно непрошенными гостями.

Галясь подскочил к обездвиженному немцу, резким движением потянулся к нему за пазуху и вытянул сильно потёртый бумажник. Я осторожно принял его, ни на секунду не спуская взгляда с непрошеного гостя. Его лицо скривилось от ярости и он изо всех сил пытался вырваться из рук Гэмбали. Младший из незваных гостей стоял неподвижно, не смея предпринять какое-то более решительное действие. Я заглянул в бумажник и первая же вещь, которую я оттуда вынул, заставила меня затаить дыхание. Я держал в руках пятимарковую банкноту 1938 года. Совершенно новую.

- Что это?

Этот оригинальный вопрос не относился конкретно ни к кому, но, разумеется, Галясь счёл себя уполномоченным дать на него ответ: