– Тайник?! – охнул я.

– Как видите, Жак де Тресс, – сказал де Брег, – братья позаботились о библиотеке Святой обители. Вместе с прочими ценностями она была спрятана в одном из подземелий, а ход, как вы, наверное, догадались, был замурован и засыпан. Этот тайник находится в таком месте, что не отыщет и сам нечистый.

– Братья, да простит нас Всевышний за смертный грех, хорошо потрудились, – произнёс монах и улыбнулся. Улыбнулся так странно, что мне по совершенно непонятной причине вдруг стало тоскливо и очень больно.

– За что же вы просите вас простить? – растерялся я.

– Брат-инфирмарий, дабы уберечь расположение тайника, приготовил некий отвар. Когда враги ворвутся в нашу обитель, мы выпьем последнюю чашу.

– Чашу с ядом?!

– Увы, сын мой, но иногда приходится идти на такие жертвы.

– Это значит, что тайна умрёт вместе с вами?!

– Не совсем, – с грустной улыбкой произнёс шевалье, – но для этого нам и потребна ваша прекрасная молодая память, а также страсть к познаниям и книгам.

– Я вас не понимаю…

– Пойдёмте, – кивнул де Брег и повёл меня к храму, продолжая рассказывать о событиях, в которых ему довелось участвовать.

– Чем же я могу вам помочь? – спросил я.

– Пора отдавать долги, Жак де Тресс!

– Долги?! Какие?!

– Какие… – протянул шевалье де Брег и замолчал. Он долго молчал, а затем вздохнул и продолжил: – Не хотел обращаться к сей тяжёлой для вас теме, но видит Бог, вынужден это сделать. Вы сами мне рассказали историю о вашем проникновении в дом аббата.

– Да, конечно, – растерялся я, – но клянусь, что я не убивал отца настоятеля!

– Знаю, но вы, скажем так, послужили причиной его треволнений, кои привели к смерти. Вы помните слова, которые он сказал одному из своих приближённых?

– Он говорил что-то о тайниках монастыря и будущей осаде Баксвэра.

– Именно. Аббат, видимо, чувствовал, что его дни сочтены, и хотел подсказать способ уберечь книги, не прибегая к крайним мерам. В монастыре был тайник, секрет которого был известен лишь отцу настоятелю. Когда он умер, то этот секрет умер вместе с ним, а монахам пришлось изрядно потрудиться, дабы за короткое время создать новый.

– Если бы аббат Хьюго тогда не умер, то…

– Может быть, и успел бы передать тайну возможному преемнику. Тогда инфирмарию не пришлось бы травить всю братию, – вздохнул шевалье де Брег.

– Они пойдут на это добровольно?

– Старцы – да, добровольно, а большая часть даже не поймёт, что произошло. Они просто уснут.

– Грех самоубийства это отрицание Бытия Господня, – прошептал я.

– Вы совершенно правы! Отрицание не просто словом, но и делом! После этого нет пути к покаянию. Извините, но я был вынужден поведать сию историю. Понимаю, что вы спасали мою жизнь, но предупреждал, что сделки с ведьмами опасны. Вы разменяли мою жизнь на жизни всех монастырских братьев, а ведьма насладится их загубленными душами. Она очень удачно подгадала ваш визит к отцу настоятелю.

– Мы думали, что покушение на вас было подготовлено отцом Даниэлем…

– Зная нрав этой карги, она могла подсказать эту идею священнику.

– Каким образом? Вы полагаете, что они общались?

– Вы забыли талисманы Сагальского, которые хранят его от ведьминых чар. Думаю, она подсказала эту идею кому-нибудь из служителей Святого Трибунала, а уж они поделились с отцом Даниэлем. Как бы там ни было, но теперь мы обязаны помочь монахам и сберечь тайну для тех, кто придёт в эту обитель после них.

– Но почему бы одному из монахов не скрыться?

– Жак… Монахи – лакомый кусок при любом штурме! Любой из них будет допрошен с особой тщательностью и пристрастием! Сокровища храмов Господних – это желанная добыча для многих!

– Вы хотите…

– Ничего я не хочу! – перебил де Брег. – Я вынужден лишить нас чести драться до конца, как и подобает истинным дворянам. Знаю, что это бегство может остаться пятном на вашей совести, но с этим придётся смириться. Смириться и вырваться из города, дабы сберечь эту тайну. Ко всему прочему, нужно вывезти гобелен графа де Буасси. На нём слишком много крови, чтобы взять и позволить ему сгореть или превратиться в плащ какого-нибудь бродяги.

– Господь Всемогущий… – прошептал я.

– Запомните, Жак, – сказал шевалье и ткнул мне пальцем в грудь, – что отныне вы себе не принадлежите! Один из нас обязан выжить и спасти тайну Святой обители. Вы меня поняли?

– Да, Орландо де Брег, я вас понял.

– Вот и славно. Идёмте, Жак, я покажу где находится потайной вход…

С высоты монастырских стен мы видели всё, что происходило на улицах Баксвэра. Измена Шарля де Бо обрекла жителей на ужасную смерть. Должен сказать, что некоторые дворяне из числа графских вассалов не согласились сложить оружие и были убиты. В числе этих достойных господ был и барон Эжен Луи де Фиенн. Да упокоятся они с миром!

Когда сражения перекинулись на улицы города, монастырские братья укрылись в храме Господнем. Мы с Орландо де Брегом сели на лошадей и, словно прощаясь, обвели взглядом монастырский двор…

Город пал. Я был готов поверить, что земля обратилась в преисподнюю, но вдруг ударил колокол, и братья запели одну из молитв. Их голоса крепли с каждым мгновением, словно обретали невиданную силу, ниспосланную Всевышним.

– Ну что, Жак де Тресс. – Шевалье выпрямился в седле, обнажил меч и обернулся. – Этих господ на улицах будет так много, что я, грешным делом, сомневаюсь в удаче! Полагаю, что прощаться не будем? Если погибнете первым, то подождите меня у врат чистилища! Я не заставлю себя ждать!

– Как скажете! – Я перекрестился и обнажил клинок…

Страшно вспомнить, как мы прорывались к воротам от монастыря Святой Женевьевы! Сквозь толпы людей, готовых убивать любого, кто казался причастным к их бедам. Всё смешалось на улицах Баксвэра, и жители подчас не отличались от захватчиков. Они словно обезумели! Мир, некогда такой огромный и светлый, вдруг поблёк и сжался. Время… Даже безудержное время замедлило бег. Казалось, что я грежу наяву, видя как люди теряют свой человеческий облик и уподобляются голодным хищникам…

Эти картины сменились затяжными дождями, которые стали нашими верными спутниками на этом полном скорби пути. Казалось, что сами небеса оплакивают жертвы, возложенные на алтарь человеческой алчности и злобы. До сих пор изумляюсь везению, кое позволило вырваться из города. Видимо, сам Господь призрел своею десницей, дабы уберечь от гибели.

Зима и большая часть весны прошли в сражениях за Баксвэр. Сражениях, как оказалось, совершенно бессмысленных, но довольно кровавых. Позже я часто задавался вопросом о целях этой войны, но так и не нашёл достойных оправданий. Возможно, это было лишь частью плана, который, как вам наверное известно, привёл к свержению короля и переделу границ нашего королевства.

Весна в том году была поздней и очень холодной – что предвещало ещё один голодный год, – но мысли были заняты другим. Меня не пугали ни кровь, ни смерть. Кто-то назовёт это хладнокровием, а кто-то мужской мудростью, которой известна цена человеческой жизни. Орландо по большей части молчал, а если и проклинал, то грязь и дороги.

Вдруг, словно очнувшись от тяжёлых размышлений, он произнёс:

– Жак, я полагаю вам потребно знать не только тайну библиотеки Святой обители, но и некоторые суждения о недавних событиях, в коих мы принимали участие.

– Почему вы считаете, что это сейчас так важно? – признаться, я даже вздрогнул, насколько его слова самым удивительным образом совпали с моими мыслями.

– Потому что путь предстоит долгий, а у меня нехорошие предчувствия. Согласитесь, было бы весьма скверно погибнуть, не поделившись с вами своими открытиями.