– Я буду решать, каким должно быть ваше мнение и ваши суждения, Элизабет, – возразил он. – И мне решать, что достойно, а что нет.

“Можно превратить этот конфликт в крупную ссору, – подумала Элизабет. – И в этот же вечер разорвать нашу помолвку”. Это была заманчивая мысль. Он наверняка будет рад отделаться от нее. Но его гнев исчез так же быстро, как и вспыхнул.

– Простите меня, – сказал Пул, снова взяв Элизабет за руку. – Иногда я забываю, что вы самостоятельная женщина, Элизабет, и именно за это я уважаю вас. Мне жаль, что вы не разделяете со мной моего триумфа этим вечером. – Он улыбнулся ей.

Элизабет решила пойти ему навстречу. Она должна помочь ему.

– Я рада, что вы так довольны, – ответила она. – Я восхищаюсь вашим мужеством, вы перед всеми сделали такой решительный жест, Манли.

Он, казалось, почувствовал облегчение.

– Я весь в предвкушении завтрашнего вечера, – заговорил Пул. – Весь цвет общества соберется там. В такие вечера себе делают репутацию. Посмотрим, как много людей запомнили, что я сделал сегодня, вернее, что мы сделали. Вот увидите, Элизабет, что нас не будут презирать за это, а будут восхищаться нами.

– Уверена, что вы правы, – ответила она.

– И это будет вечер, когда можно испортить репутацию, – продолжал он, улыбаясь и глядя ей в глаза. Его глаза сверкнули, когда в них отразился свет промелькнувшего уличного фонаря. – Мне жаль, если кто-то завтра окажется настолько глуп, что совершит неверный шаг.

– Вряд ли кто будет таким беспечным или невезучим, – ответила Элизабет, позволив Манли поцеловать ей руку, когда они подъехали к дому ее отца.

Выйдя с помощью Пула из экипажа и оказавшись в доме, она вдруг почувствовала сожаление, что оказалась неспособной довести их ссору до разрыва. Это был бы легкий выход из создавшегося положения. Теперь перед ней стоит более трудная задача сообщить ему, что их помолвка расторгнута, – ведь пока все уладилось. Но это необходимо сделать после завтрашнего вечера. А завтрашний вечер должен быть посвящен укреплению его авторитета и репутации.

“И завтра же день моей свадьбы”, – с волнением подумала Элизабет.

Джон казался чересчур оживленным; Нэнси постоянно и несколько натянуто улыбалась; Кристофер выглядел мрачным; Элизабет была бледна и казалась безжизненной; Кристина была сильно возбуждена. В общем, это была странная свадьба.

– Можно поехать в церковь на моем экипаже, – громко предложил Джон, потирая руки и всем радостно улыбаясь.

Нэнси улыбнулась в ответ на его предложение. Джон добавил, что его лошадям не помешает хорошая разминка.

– Все готовы? – спросил он.

Кристофер с Элизабет молча встали. Кристина в нетерпении стояла возле двери.

– Да, конечно, – ответила Нэнси. – Мы не должны опаздывать.

– Ты в порядке? – спросил Кристофер у Элизабет, когда они выходили из его номера. Она несколько скованно держала его под руку.

– Да, спасибо, – ответила она.

Кристина поскакала вниз по лестнице, дядя с тетей поддерживали ее за руки.

“Похоже, она не вполне здорова”, – подумал Кристофер, посмотрев на свою невесту. Она была бледной и неулыбчивой, явно не расположенная к браку с ним. Но несмотря ни на что, она была очень милой в светло-зеленом муслиновом платье, в темных туфельках и шляпке. Сейчас она казалась красивее, чем в то время, когда была его невестой в первый раз. И более желанной.

В экипаже они сидели рядом, а Кристина устроилась между ними. Нэнси и Джон без умолку говорили о погоде, лишь бы только не воцарилась гнетущая тишина. Удивительно, сколько можно говорить о ней!

Кристина погладила Кристофера по колену и застенчиво взглянула на него.

– Ты станешь моим настоящим папой, – произнесла она. – И я буду Кристина Атуэлл, а не Кристина Уорд. Так мама сказала.

– Леди Кристина Атуэлл, – поправил он, и выражение его лица изменилось, когда он посмотрел на девочку. – А мама станет леди Элизабет Атуэлл, графиней Тревельян. Здорово, правда?

Кристина кивнула, и он нежно щелкнул ее по носу.

“Похоже, он не очень рад, что снова женится”, – подумала Элизабет. Он ни разу не улыбнулся ей, а его лицо было суровым и отчужденным, пока он не заговорил с Кристиной. Она навсегда запомнит, по какой причине он снова женится на ней. Она не должна позволять себе надеяться, что их будет связывать нечто большее, чем любовь к детям.

“Но он такой красивый”, – отметила про себя Элизабет” тяжело сглотнув. На нем был модный темно-зеленый фрак на пуговицах, светло-зеленый шелковый жилет, светло-коричневые панталоны и высокие сапоги. Он надел хрустящую белую манишку и манжеты, словно собирался на великосветский прием. “По крайней мере он оделся для свадьбы”, – подумала Элизабет. Таким образом он продемонстрировал ей свое уважение.

Но его холодность и отчужденность сковывали ее. Было бы лучше, если бы она не любила его. Тогда ей было бы легче снова выйти за него замуж только ради блага детей. Тогда было бы легче забыть о том, какие преграды их разделяют.

– Ну вот! – бодро воскликнул Джон, когда экипаж остановился возле– скромной церкви в отдаленном уголке города. – Приехали.

– Да, – радостно подхватила Нэнси. – Приехали. Ты будешь держать меня за руку в церкви, Кристина? Мы будем стоять рядом с мамой и папой, им надо будет сделать одно дело со священником.

Кристина кивнула.

– Папа будет жениться на маме, – пояснила она. Кристофер был рад, что их дочь не спрашивала, почему они не были женаты до сих пор. Эти вопросы, без сомнения, возникнут позже, когда она подрастет. Но к тому времени, возможно, их отношения прояснятся и наладятся и они смогут честно ответить на вопросы дочери.

– Ну вот, – произнес Кристофер. Опуская Элизабет на мостовую, после того как все вышли из экипажа, он на несколько мгновений задержал ее в своих объятиях. – Именно отсюда я галопом помчался на твою последнюю свадьбу.

Кристофер не знал, зачем он это сказал. Он не собирался говорить этого. На какое-то мгновение на ее лице промелькнуло подобие улыбки и исчезло. Элизабет снова стала бледной и серьезной, и Кристоферу оставалось только надеяться, что это ему не показалось.

В церкви было темно, холодно и пусто. Она очень отличалась от той светлой и уютной часовни в Кингстоне, где они венчались в первый раз семь лет назад в этот же самый день. И она казалась такой бедной по сравнению с пышным убранством церкви Святого Георгия, где она собиралась обвенчаться с Манли всего два месяца назад в присутствии высшего общества.

Но именно здесь они обвенчаются. Когда они снова выйдут на залитую ярким солнечным светом улицу, они уже снова будут мужем и женой. Эта мысль поразила Элизабет. Она повернулась и посмотрела на Кристофера. Церковь неожиданно показалась ей очень красивой. Все, что ей в действительности было нужно, – это чтобы рядом был он, ее брат, его сестра и их дочь.

Элизабет постаралась не думать ни о чем, что могло бы омрачить их счастье. Она старалась видеть Кристофера таким, каким видела его, когда лишилась памяти. Удивительно, но это оказалось не так трудно – ведь сегодня был день их свадьбы. Она любила его, это так просто! Конечно, на самом деле все было гораздо сложнее, но сегодня пусть господствуют чувства, а не разум.

Кристоферу хотелось предложить нечто гораздо большее, чем эта темная и не очень красивая церковь, где в качестве гостей присутствовали только их ребенок и двое взрослых, которые были одновременно и свидетелями, и друзьями. Да еще этот странный священник, который их венчал. Он не мог себе представить ничего более волнующего, чем это венчание. Рядом была Элизабет, их дочь и их будущий ребенок, а когда они выйдут из церкви, то снова станут семьей, связанной священными узами брака. Большего он и желать не мог. Он любил Элизабет. И очень скоро, возможно, даже в этот же день или на следующий, он сможет доказать ей свою непричастность к тем преступлениям, в которых его обвиняли семь лет назад. И больше никакие преграды не смогут помешать их счастью.