– Ты слишком много думаешь о том, что скажут другие, – укорил ее Кристофер.

Она резко открыла глаза.

– Да, меня это волнует, – ответила она, – потому что это косвенным образом отразится на Кристине, а прежде всего на Манли. Какое будущее может ждать ребенка, если его мать ведет себя так неразумно?

Кристофер увлек ее на опустевший балкон. Там воздух был прохладным и приятным после духоты бального зала.

– Ты подумала над моим предложением? – спросил Кристофер. – Ты выйдешь за меня замуж?

– Нет, конечно, нет, – торопливо ответила Элизабет. – Я выйду замуж за Манли. – Но голос Элизабет прозвучал фальшиво, и она отвела взгляд в сторону. Она облокотилась на каменную балюстраду. – Вернее, я вообще не выйду замуж. Я спасу его от скандала, который может разыграться, и вернусь домой, в Кингстон.

– С преданным Мартином, – уточнил Кристофер.

– Ты ненавидишь его, да? Из-за его преданности? Потому что он указывает тебе на твою собственную неверность, да, Кристофер? Но я не поеду с Мартином. Я больше не позволю ему жертвовать своей жизнью ради моего блага. Мне больше не нужен человек, на которого я могла бы опереться. Теперь я крепко стою на ногах.

– Ты не позволишь, – с насмешкой повторил Кристофер. – – Вряд ли Мартин согласится с твоим отказом.

Элизабет насторожилась.

– Как это понимать? – спросила она.

Но Кристофер задумчиво взглянул на нее и покачал головой. Было еще слишком рано говорить о возникших подозрениях. Она скорее поверит своему любимому сводному брату, чем тем незначительным доказательствам вероломства Мартина, которые он может представить. Кристофер же окажется в ее глазах человеком, нарушившим супружескую верность и женившимся на ней только ради того, чтобы содержать свою любовницу и ребенка.

– Мартин испытывает ко мне братские чувства, – ответила Элизабет. – Думаю, что кое-кому, в том числе и тебе, трудно поверить, что в наших отношениях нет ничего непристойного, хоть мы и не связаны кровными узами.

– И все же, – продолжал Кристофер, – я вспоминаю то время, Элизабет, когда ты в страхе бежала от него, полагая, что он претендует на твою любовь.

– Это несправедливо, – возмутилась Элизабет. – Это было тогда, когда я потеряла память.

– А Мартин любит Кристину? – спросил Кристофер. Элизабет замялась.

– Да, конечно, – ответила она. – Просто мужчинам трудно быть терпеливыми с детьми. И у Мартина так мало опыта в воспитании детей.

– У меня опыта еще меньше, – ответил Кристофер. – Но я люблю ее, Элизабет. Я хочу, чтобы она жила в Пенхэллоу.

– Нет, – ответила Элизабет.

– Вместе с тобой, – поправился Кристофер. – И я хочу, чтобы она носила свое настоящее имя. Она Атуэлл, а не Уорд. Так же как и ты.

– Я не захотела носить твое имя, – пояснила Элизабет задрожавшим голосом, – и не желала, чтобы оно было и у Кристины. Я хотела забыть тебя.

– Но когда она родилась, ты видела меня в каждой ее черточке, не так ли? – спросил он. – Какое несчастье, что она совершенно не похожа на тебя. Возможно, Мартин тогда любил бы ее гораздо больше, так же как и твой отец. Элизабет нахмурилась.

– Папа устроил все это, – сказала она. – И развод, и отказ от твоего имени. Он обращался с Кристиной так, словно она была его собственной дочерью.

– Но ведь она – моя дочь, – возразил Кристофер. – Леди Кристина Атуэлл. И если тебе кажется, что мне очень обидно, то это так и есть, Элизабет. Тех, кого соединил Бог, человек не может разлучить. Боюсь, я не очень-то люблю твоего отца.

– А почему ты не взял с собой ту женщину, когда уезжал? – спросила она. – Неужели тебе было легче оставить ее и ребенка?

– Да я никогда не знал ее, Элизабет, – возмутился Кристофер. – Я даже не знал ее имени. Кажется, она была из семьи Джонсонов в одной из деревень возле Пенхэллоу, как говорилось в записке, которую мне передали. Бедная женщина оказалась в трудном положении и не знала, к кому обратиться.

– Люси Фенвик, – сердито напомнила Элизабет. – Ты смог чудесно успокоить эту бедную женщину, Кристофер. Я хочу вернуться в зал, становится прохладно.

– Как это, должно быть, было ужасно для тебя, – спокойно продолжал Кристофер. – Ты была замужем всего три месяца, а тут увидела своего мужа в объятиях полураздетой женщины. А ты уже носила под сердцем моего ребенка. Я винил тебя в том, что все так вышло. Я всегда обвинял тебя в том, что ты мне не верила, что ты не поняла, что я просто не способен на такое поведение. Но возможно, моя собственная боль сделала меня слишком жестоким.

– О, Кристофер, – рассердилась Элизабет, – как ты стал гладко говорить! Раньше твои слова не были так убедительны. Ты вообще очень мало разговаривал. Но не будь таким жестоким. Не заставляй меня сомневаться сейчас, когда у меня не должно быть никаких сомнений. Не заставляй меня считать, что я напрасно потратила эти годы и лишила Кристину отца, когда в этом не было никакой необходимости. Не поступай так со мной.

– Неужели это были напрасно потраченные годы, Элизабет? Они были пустыми без меня, да? – спросил он.

– Нет, – быстро возразила она. Ее глаза заблестели от появившихся слез. – И не думай, что все эти семь лет я тосковала по тебе. Ты этого не заслуживаешь.

– А если бы я был невиновен, что тогда? – спросил он.

– Не надо, – ответила Элизабет. – Не поступай так со мной, Кристофер. Если у тебя остались хоть какие-то чувства ко мне, не делай этого. Позволь мне уйти и отыскать Манли.

– Ты боишься поверить мне, правда? – спросил он. – Ведь, поверив мне, ты поймешь, что слишком доверяла неверным советам и это привело тебя к поспешным выводам, нарушенным клятвам и впустую прожитым годам.

– Мне нужно идти ужинать, – повторила она, ее голос слегка задрожал.

– Ты верила мне всего несколько недель назад, в Пенхэллоу, – настаивал Кристофер.

– Тогда я ничего не помнила, – ответила Элизабет.

– Но ты видела меня таким, какой я есть.

– Нет! – Элизабет шагнула в сторону от балюстрады. – Я видела тебя таким, каким ты хотел, чтобы тебя видели. Я видела человека, которого не существует в действительности. Мне нужно торопиться к ужину.

Но Кристофер шагнул ей наперерез, и она уткнулась прямо в его грудь, инстинктивно приподняв руки для защиты.

– “Я никогда не перестану любить тебя”. Разве ты не помнишь, что говорила эти слова, Элизабет? Элизабет зажмурилась.

– Я говорила их человеку, которого не существует, – ответила она.

Губы Кристофера раскрылись, когда он прижал их к ее рту. Элизабет задрожала, и ее губы непроизвольно открылись ему навстречу. Она застонала, а ее руки скользнули по груди Кристофера и замерли на шее.

Если и было время, когда он ненавидел Элизабет, то оно осталось в далеком прошлом. Он влюбился в Кристину в эти несколько дней, ведь она была его дочерью. Она была их дочерью – его и Элизабет. А Элизабет он любил и будет любить всегда.

– Теперь я существую? – спросил он ее, поднимая голову после долгого и глубокого поцелуя. – Или я все еще несуществующий человек?

Элизабет посмотрела на него растерянными глазами.

– Те две недели в Пенхэллоу могут продлиться на всю нашу жизнь, – произнес он. – Кристина будет там расти, Элизабет. Может быть, появятся и другие дети. И в детской будет раздаваться их смех. Босые ноги будут шлепать по залу, оставляя песок на коврах. Мы сможем наверстать упущенное за прошлые годы.

Кристофер видел, что она кусает нижнюю губу, и погладил ее по щеке.

– Подумай об этом, – сказал он – Я буду снова и снова просить твоей руки. Я не откажусь от своего предложения.

– Я хочу пойти и найти Манли, – ответила Элизабет. – Нужно, чтобы за ужином нас видели вместе. Кристофер кивнул.

– Тебя проводить? – предложил он.

– Нет, я пойду одна.

Кристофер снова кивнул, и Элизабет быстро прошла мимо него. Он оперся о балюстраду и смотрел вниз, на освещенный фонарями сад. “Люси Фенвик”, – повторил он. Но разве возможно спустя семь лет отыскать женщину, если знаешь только ее имя? К тому же это имя могло оказаться тоже вымышленным, как и ссылка на Джонсонов в той записке. Однако ее нужно будет отыскать.