– Рад был снова увидеть тебя, – ответил Кристофер. Возможно, если к концу весны появится такая необходимость, он устроит встречу Элизабет с Уинстоном Роулингсом. Роулингс сможет доказать ей, что по крайней мере одно из предъявленных ему обвинений было ложным. Честно говоря, сфабриковавший это обвинение был не так уж умен. Его можно было легко опровергнуть, если провести небольшое расследование. Но Кристофер, единственный, кто был заинтересован в этом, уже покинул страну к тому моменту” когда это обвинение было выдвинуто.

Мартин? Неужели это снова был он? – не переставал удивляться Кристофер. Ему все еще трудно было поверить в то, что рассказал Найджел Родес. А тут этот недавний разговор с Мартином возле их дома на Гросвенор-сквер. Мартин пытался подбить его на похищение Кристины. Очарование, дружелюбие и стремление помочь – все то, что Кристофер считал в Мартине искренним, неожиданно показалось фальшивым при более пристальном рассмотрении.

– Бог мой, – снова заговорил Уинстон Роулингс. – Я столько лет не вспоминал про беднягу Моррисона. Последний раз я говорил о нем довольно давно с твоим шурином. Хотя Ханивуд тебе не совсем доводится шурином, да? Ведь он приемный сын Чичели?

Кристофер оживился.

– Ты говорил с Мартином о Моррисоне?

– Даже не помню, в какой связи, – ответил Роулингс. Он задумался, а затем покачал головой. – Знаю, что он очень переживал за тебя, Тревельян. Ты казался ему героем. В то время он был совсем мальчишкой. Но для тебя все сложилось не самым лучшим образом. И я ждал, что в его глазах ты рухнешь с пьедестала. Но Ханивуд всегда был добрым малым. Не думаю, что он мог быть твоим недоброжелателем. Он пытался все узнать о твоей жизни в Оксфорде. Женщины и все прочее. – Роулингс хмыкнул. – Я вынужден был сообщить ему постыдный факт, что у тебя не было никаких женщин, насколько мне известно. Ты был совершенно не такой, как мы.

Кристофер почувствовал, как ком подступил у него к горлу. Поверит ли Элизабет Роулингсу, если попросить его повторить ей все это? Ведь сплетни о любовнице Кристофера и его ребенке относились ко времени его учебы в Оксфорде.

– Так ты рассказал ему и об инциденте с Моррисоном? – спросил Кристофер.

Уинстон Роулингс пожал плечами.

– Сейчас не помню, как это было. Не могу гордиться своей памятью. Правда, он сказал, что никого из нас нельзя обвинять в том, что все так закончилось. Через несколько дней после разговора с Ханивудом я отправился в Ирландию. Правительственное поручение на пять лет – да ты знаешь об этом. Там я встретил свою будущую жену. Самые тоскливые пять лет в моей жизни.

Получается, что единственный человек, который мог опровергнуть эту историю в том виде, в каком она дошла до Элизабет и стала достоянием всех, находился в то время в Ирландии.

Нет, подумал Кристофер, все-таки Мартин не был хорошим конспиратором. Но он достаточно умен. И если бы Кристофер не вернулся в Англию, то никто бы ничего не узнал.

– А вот и музыка, – сказал Роулингс, подмигнув. – Лучше мне сейчас же отправиться на поиски своей жены, Тревельян, а то потом она неделю будет обижаться на меня. Рад был поговорить с тобой.

Кристофер глубоко вздохнул. В это время Элизабет вошла в бальный зал под руку с лордом Пулом. Без сомнения, вслед за ней появятся Джон и Мартин. Мартин разрушил их брак. Преднамеренно и подло. Это был очаровательный дьявол с лицом ангела.

Но зачем он это сделал? Каковы были его мотивы? Конечно, ответ здесь мог быть только один. Он был сводным братом Элизабет, всегда был сильно привязан к ней. И несмотря на то что они не были связаны кровными узами, он питал к ней, как казалось Кристоферу, чисто братские чувства. Очевидно, это было не так. Мартин был влюблен в Элизабет, но по каким-то причинам не мог открыто сказать о своих чувствах. А может, он говорил, но Элизабет отвергла его. Ясно одно, что никакой другой мужчина не мог претендовать на руку и сердце Элизабет.

Мартин находился в бальном зале и с улыбкой наблюдал, как Элизабет танцевала с Пулом. Кристоферу, у которого с глаз спала пелена, он казался сущим дьяволом.

Нэнси была очень счастлива. Едва зазвучала музыка, как она среди других джентльменов заметила Джона – он разговаривал с ними и в то же время не сводил с нее глаз. Ее охватило волнение. “Я никогда не переставал любить тебя, – сказал он сразу после того, как она все рассказала ему. – Я буду ухаживать за тобой, Нэнси”.

Неожиданно Нэнси кое-что поняла. Она знала это всегда, но только сейчас поняла, что тоже никогда не переставала любить его, и ей больше всего на свете хотелось, чтобы он стал ухаживать за ней. Он обещал, что больше никакие горести не омрачат ее жизнь.

Пятым танцем был вальс, и, после того как прошла, как ей показалось, целая вечность, он подошел и пригласил ее на этот танец. Джон был в красном мундире. Нэнси разволновалась, когда заметила, что стоявшая рядом мисс Густавсон посмотрела на него с явным обожанием, а на нее – с завистью.

– Ну наконец-то наш танец, – сказал Джон, взяв девушку за талию. Он улыбался. – Я очень волновался вчера вечером. Я боялся, что ты будешь жалеть о том, что рассказала мне в парке. Я подумал, что ты будешь держаться отчужденно и напряженно.

– А я думала, что после услышанного ты почувствуешь неприязнь и будешь просто вежлив со мной.

– Нэнси! – тихо воскликнул он, не отводя взгляда от ее глаз.

– Правильно ли я поступила, рассказав тебе все? – торопливо заговорила девушка.

Она увидела, как он тяжело сглотнул.

– Если нам удастся отыскать в саду укромный уголок, – заговорил он, – ты пойдешь со мной туда, Нэнси, позволишь мне поцеловать тебя? Или я слишком тороплюсь? Я могу ждать целый год, если будет нужно, чтобы только когда-нибудь тебя поцеловать.

Нэнси покачала головой.

– Я не хочу ждать, – ответила она, – Но, Джон, я не могу прийти к тебе непорочной.

– Бог мой, Нэнси, – заговорил он. – Я тоже не могу прийти к тебе непорочным. Разве это имеет значение? Так где нам поискать этот уголок? В доме или в саду, как ты думаешь?

Они нашли уединенное место возле небольшого розового дерева, выйдя из зала на балкон и спустившись по ступеням в ярко освещенный сад. Возле розового дерева не было фонаря. Нэнси затаила дыхание, когда они остановились. Джон повернулся к ней.

– Я мечтал о тебе, когда впервые попал в Португалию, – заговорил он. – Каждую ночь, пока не запретил себе это. Я пытался внушить себе, что португальские и испанские женщины такие же милые и желанные, как ты.,

Джон взял ее за руки и притянул к себе. Нэнси почувствовала грудью его жесткий мундир, ощутила жар его бедер. Она ожидала приступа страха и приготовилась подавить его, но этого не случилось.

– Ты прекраснее всех женщин на свете, – говорил Джон. – И только ты можешь утешить мою душу.

– О Джон, – ответила Нэнси, закрыв глаза. Его слова действовали как бальзам, успокаивая боль и страдания прошлых лет. Но она не могла до конца понять, что испытывает к этому человеку.

Джон положил руки девушки на свою талию. Нэнси шагнула вперед и прижалась к нему. Страха не было, с удивлением обнаружила она. Ведь это был Джон.

– Я буду заботиться о тебе всю жизнь, Нэнси, – продолжал Джон. – Я буду согревать твою душу своей любовью.

Девушка не противилась, когда Джон осторожно обнял ее за талию.

– Поцелуй меня, – попросил он. Нэнси испуганно посмотрела на него. Его лицо не очень хорошо было видно в темноте.

– Поцелуй меня, Нэнси, – повторил он. Девушка заколебалась, потом встала на цыпочки и прижалась к нему губами. Джон не пошевелился.

– Ну вот, – сказал он, когда Нэнси опустилась, беспокойно глядя ему в глаза, которые казались совсем темными в тени дерева. – Первое препятствие преодолено, ты пережила это.

– Но мы совсем не так целовались раньше, – возразила Нэнси.

Джон улыбнулся и наклонился, прижавшись к ее губам. И тут Нэнси вспомнила, что в поцелуе влюбленных участвуют не только губы, но и язык, и даже зубы. Его сопровождают жаркое дыхание, ласковые слова и нежно ласкающие руки.