Сам Духарев, наверное, мог его завалить. Святослав – наверняка. Зван? Очень сомнительно.

– Зван тоже имеет право назвать поединщика! – Йонах опередил Духарева, намеревавшегося сказать то же самое.

– Может, ты хочешь биться вместо него? – спросил князь.

– Нет! – крикнул Зван.

– Да! – не раздумывая, заявил Йонах.

Святослав с большим сомнением посмотрел на молодого хузарина. Нурман усмехнулся, перебросил из руки в руку секиру.

– Йонаш, нет! Я сам!

– Да, – сказал великий князь. – Я принимаю замену. Молчи, воевода! – остановил он собравшегося возражать Духарева. – Слово сказано. На перекресток не пойдем. Биться будете здесь, места хватит. Биться будете пешими. Со своим оружием. До смерти.

Нурман насмешливо оскалился, сдвинул на глаза шлем, сдернул со спины щит.

Йонах спрыгнул с коня. В сравнении с Харальдом он смотрелся ребенком. Но не выглядел испуганным. Щита хузарин брать не стал, зато вынул из налуча лук.

– Эй-эй! – закричал Шишка. – Лук – нельзя!

– Почему – нельзя? – удивился Йонах. – Это мое оружие!

– Успокойся, хозяин, – пробасил нурман. – Пускай что хочет берет. Лишь бы не удрал.

– Я удеру? – Йонах засмеялся, звонко, жизнерадостно. – Это ты беги, нурман! В спину бить не стану, обещаю!

– Цыпленок! – захохотал Харальд, крутнул топор. – Сейчас я сделаю из тебя поленце. Сначала – обрублю руки…

– Начали! – скомандовал великий князь.

– …потом я обрублю тебе ступни, потом… – продолжая говорить, нурман неспешно двинулся вперед. Духарев видел, что, несмотря на кажущуюся беспечность и самоуверенность, он осторожен и внимателен, а щит держит так, чтобы легко было перенять им стрелу.

Йонах стоял спокойно, расслабившись. Лук с наложенной стрелой – в опущенных руках.

– …Потом…

Неуловимо быстрым движением Йонах вскинул лук. Нурман прыгнул вперед, стремительно, как кот, выбрасывая навстречу руку со щитом – раньше, чем раздался щелчок тетивы, ударившей о наруч Йонаха. Всем показалось: Йонах промахнулся, потому что выстрел не прервал атаки нурмана. Его топор, вылетев из-за щита, описал хитрую дугу, но прошел в ладони от бедра уклонившегося хузарина. Йонах сделал всего один шаг и остановился. А нурман упал. Лицом в землю. Будто не оружием сраженный, а волшбой. Окованный железом щит соскочил с руки и покатился по двору.

Йонах неторопливо двинулся к коню, вложил в налуч лук.

Князь кивнул одному из гридней. Тот спешился, подошел к нурману, перевернул его навзничь.

Нет, волшба была ни при чем. Обломанный о землю черенок стрелы торчал из глазницы поединщика.

– Шишка! – Святослав повернулся к боярину… Но боярина не было.

Пока все смотрели на поединок, боярин даром времени не терял. Смылся.

Великий князь на мгновение даже дар речи потерял. Такого, чтобы ищущий Правды удрал с судилища, при нем еще не бывало.

– Велим, пошли троих – обыскать дом! – скомандовал Духарев. – Трое – к воротам! Сам…

Йонах (уже в седле) гикнул и вылетел со двора, не дожидаясь остальных.

– …сам с остальными выверни наизнанку этот городок…

– Моим именем! – рявкнул Святослав. – Найдите этого жирного бобра! Гривна с моей шеи тому, кто его притащит!

Гридни бросились выполнять приказ. Двор опустел. Остались только сам великий князь, Духарев, Зван, трое нурманских наемников Шишки да труп Харальда.

– Пошли в дом, – сказал Святослав Духареву. – Что мы с тобой во дворе стоим, как челядники какие. Эй, кто-нибудь, коней возьмите!

Когда князь и воевода вошли в терем, нурманы спустились с крыльца, подошли к убитому соплеменнику, чтобы наверняка убедиться, что тот – мертв. Потом один из них, рыжебородый, со свернутым вправо носом, повернулся к Звану и спросил:

– Виру за Харальда ты платить будешь или поединщик твой?

– Какую еще виру? – удивился Зван.

– За убитого, – спокойно ответил нурман. – Сорок гривен. Родичам. А родичи его – мы.

– Но у нас другой закон… – Зван растерянно поглядел на дверной проем, в котором скрылся его воевода. Звану было худо: держался на одной силе воли. Досталось ему сегодня.

– По вашему закону, рус, выкуп и есть сорок гривен, – сказал нурман. – Ты будешь платить – или поединщик твой?

– Он сам должен платить, – вмешался другой нурман.

Наемники обступили Звана.

– Надо бы побольше взять, – сказал рыжебородый. – Поединщик твой не по чести бился. Но с ним мы еще потолкуем. А с тебя – сорок гривен. Не хочешь платить, тогда доставай меч.

«Прикончишь его, – сказал Шишка рыжебородому, перед тем как сбежать. – Заплачу золотом. А живым привезешь – одарю по-княжьи. Где меня искать – ты знаешь».

Боярин Шишка был жаден. Но когда речь шла о служивших ему воинах, боярин не скупился.

Однако просто так убить гридня нурман не рискнул.

Тем более в непосредственной близости от великого князя. Тем более что за живого Звана обещано больше.

Зван смотрел на нурманов. Будь он здоров и крепок, еще неизвестно – кто кого. Но сейчас нурман его убьет. Смерти Зван не боялся, но умирать ему не хотелось.

– Погодите, – сказал он. – Биться я готов, но не сейчас. Может…

– Он струсил, – сказал один нурман другому.

– Не думай, рус, что сумеешь от нас сбежать, – с угрозой процедил рыжебородый. И добавил по-норвежски: – Берем его и уходим, пока остальные не вернулись.

– Против конунга русов пойдем, что ли? – спросил его товарищ.

– А что нам конунг русов? Заберем этого и уйдем к Шишке. Я знаю, где его схоронка. Отсидимся до осени, а там видно будет. А за этого, живого, Шишка золотом заплатит.

– Ну тогда…

Договорить он не успел. Зван оттолкнул его, выскочил из кольца и выхватил меч.

Трое нурманов обнажили оружие. Они могли убить Звана тут же, но хотелось взять живым…

Банг! Рыжебородый вскрикнул и полетел на землю. Стрела вошла ему в ногу пониже края кольчуги и застряла в кости.

Двое других мгновенно обернулись… Один даже успел прикрыться щитом. Это его спасло. На время. Стрела пробила щит, но отскочила от панциря. Второго нурмана достал Зван. Клинком по шее. Стремительный бросок его окончательно обессилил, но это уже не имело значения. Йонах выстрелил еще дважды. Обе стрелы оказались в воздухе одновременно. Одну, нацеленную в лицо, нурман ухитрился поймать щитом. Зато вторая преспокойно прошла под нижним краем щита и прошила кольчугу пониже пояса.

Йонах спешился, вынул саблю, кольнул корчащегося на земле нурмана в бороду. Хотел добить и рыжего, но Зван прохрипел:

– Нет, погоди…

– Почему? – удивился хузарин, пинком отбрасывая подальше меч рыжебородого и придерживая Звана, чтоб тот не упал.

– Он знает, где Шишка…

– Эка невидаль! – засмеялся Йонах. – Я тоже это знаю!

– Откуда?

– Сейчас и ты будешь знать, – хузарин тихонько свистнул, подзывая коня.

За конем волочился куль, перепачканный кровью и грязью, – боярин Шишка.

– Что тут случилось? – на шум из терема вышли Святослав с Духаревым и княжьи гридни.

– Эти, – Зван показал на побитых нурманов, – хотели с меня виру за своего взять.

– Вижу: взяли сполна, – заметил Духарев.

– Ага. Спаси Бог, Йонаш вовремя поспел.

– Этот твой гридь, воевода, везде поспел, – проворчал Святослав. – Это у тебя, хузарин, не Шишка ли за лошадиным хвостом волочится?

– Шишка, – подтвердил Йонах. – Хотел живым взять, да коника пожалел. Вишь, какой тяжелый кабан.

– Слышь, хузарин, а иди ко мне служить, – предложил Святослав. – Я тебе десяток дам. Отпустишь гридня, воевода?

– Не могу, – сказал Духарев. – Ты и так у меня сына забрал. А коли я парня отпущу, он мою дочку умыкнет.

Святослав засмеялся.

– Ну тогда ладно. – Он снял с толстой загорелой шеи золотую гривну. – Держи, Йонах Машегович!

– За что, княже? – удивился хузарин.

– За него вот, – Святослав кивнул на Шишку. – Неужто не слышал, как я обещал?

Йонах покачал головой, взял гривну, стянув шлем, нацепил на шею.