– Трубы моего отца, – сказал он. – Боевой сбор; я думал, что Старк находится в дневном переходе отсюда.

Шэй растерянно затрясла головой. Глаза ее расширились и побелели.

Тирион со стоном поднялся на ноги и, выбравшись в ночь, крикнул оруженосца. Клочья белого тумана тянулись к нему от реки длинными пальцами. Люди и кони двигались в предутреннем холодке: вокруг седлали коней, грузили фургоны, гасили костры. Трубы запели снова: «Торопись, торопись, торопись!» Рыцари поднимались на всхрапывающих коней, латники застегивали на бегу пояса с мечами. Когда он нашел Пода, оказалось, что мальчишка негромко храпит.

Тирион резко ткнул его носком в ребра.

– Доспехи, – сказал он, – и быстро.

Бронн выехал рысцой из тумана на коне, в доспехах и в видавшем виды шишаке.

– Ты не знаешь, что случилось? – спросил его Тирион.

– Мальчишка Старк надул нас на целый переход, – сказал Бронн. – Всю ночь он полз по Королевскому тракту, и теперь его войско менее чем в миле к северу отсюда разворачивается в боевой порядок.

«Торопись, – звали трубы, – торопись, торопись!»

– Проверь, готовы ли горцы? – Тирион нырнул в шатер. – Где моя одежда? – рявкнул он Шэй. – Сюда. Нет, кожу, проклятье. Да принеси мне сапоги!

Пока он одевался, оруженосец приготовил его так называемые доспехи. Вообще-то, Тириону принадлежали прекрасные тяжелые латы, великолепно подогнанные под его уродливое тело. Увы, в отличие от Тириона они пребывали в полной безопасности в Утесе Кастерли. Так что ему пришлось воспользоваться разнородными предметами, полученными от лорда Леффорда: кольчужными хауберком и койфом, горжетом убитого рыцаря, поножами, латными рукавицами и остроносыми стальными сапогами. Кое-что было украшено, кое-что нет. Не все предметы подходили друг к другу и сидели на нем так, как следовало бы. Нагрудная пластина предназначалась для более рослого человека, для его большой головы едва отыскали огромный ведроподобный топфхелм, увенчанный треугольной пикой.

Шэй помогала Поду с застежками и пряжками.

– Если я погибну, поплачь обо мне, – сказал Тирион шлюхе.

– Как же вы узнаете? Вы будете мертвы.

– Узнаю.

– Уверена, что узнаете. – Шэй опустила топфхелм на его голову, и Под привязал его к горжету. Тирион застегнул пояс, отягощенный коротким мечом и кинжалом. К тому времени конюх подвел ему коня, рослого, в столь же тяжелой броне. Тириону нужна была помощь, чтобы подняться в седло; ему казалось, что он весит добрую тысячу стоунов. Под вручил ему щит – толстую доску из тяжелого железоствола, охваченную сталью. Наконец ему подали боевой топор. Шэй, отступив назад, оглядела его.

– М’лорд выглядит устрашающе.

– М’лорд выглядит как карлик в неподогнанной броне, – ответил кислым голосом Тирион, – однако все равно спасибо за доброту. Подрик, если битва сложится против нас, проводи даму домой. – Отсалютовав топором, Тирион развернул коня и направился прочь. Желудок его свернулся в тугой и болезненный клубок. Позади него слуги поспешно собирали шатер. Солнце уже тянуло вверх свои бледно-пурпурные пальцы из-за восточного горизонта. Густая синева на западе была еще усеяна звездами. Тирион подумал, что в последний раз встречает рассвет, и попытался уразуметь, не свидетельствует ли такая мысль о его трусости. Думает ли о смерти его брат Джейме перед битвой?

Вдали прозвучал боевой рог, глубокая скорбная нота холодила душу. Горцы садились на своих мохнатых коньков, обмениваясь ругательствами и грубыми шутками. Несколько человек показались ему пьяными. Встающее солнце начало сжигать ползучие щупальца тумана, когда Тирион повел свой отряд. Оставленная лошадьми трава отяжелела от росы, словно какой-то бог мимоходом высыпал на землю мешок алмазов. Горцы ехали следом за Тирионом, каждый клан после своего предводителя.

Армия лорда Тириона Ланнистера раскрывалась под лучами зари – словно железная роза, ощетинившаяся шипами.

Дядя его возглавит центр: сир Кеван поднял свои штандарты на Королевском тракте. С колчанами у поясов пешие стрелки выстроились тремя длинными шеренгами к востоку и западу от дороги и уже невозмутимо надевали тетивы. Между ними квадратами стояли копейщики, позади них выстроились латники с мечами, копьями и топорами. Три сотни тяжелой конницы окружали сира Кевана и лордов-знаменосцев Леффорда, Лиддена, Серрета и всех присягнувших им.

На правом крыле была только конница – почти четыре тысячи, – отягощенная весом брони. Более чем три четверти рыцарей находились там, образуя огромный стальной кулак. Командовал им сир Аддам Марбранд. Тирион увидел, как развернулось его знамя, когда им тряхнул знаменосец. Горящее дерево, дым на оранжевом фоне. Позади него затрепетали стяги – сира Флемента с пурпурным единорогом, пятнистый вепрь Крейкхолла, бентамский петушок Свифтов и так далее…

Его лорд-отец оставался на холме, где провел ночь. Вокруг него собрался резерв – огромная сила, наполовину конница, наполовину пешие, целых пять тысяч. Лорд Тайвин почти всегда предпочитал командовать резервом. Занимая высокое место, он наблюдал за ходом сражения, вводя свои силы именно там и тогда, когда это было нужно больше всего. Даже издалека его лорд-отец блистал. Боевое облачение Тайвина Ланнистера, бесспорно, посрамило бы Джейме с его позолоченными доспехами. Огромный плащ, сшитый из бесчисленных слоев парчи, был настолько тяжел, что едва шевелился, когда лорд Тайвин трогался с места, и настолько велик, что закрывал почти все задние ноги коня. Ни одна обычная застежка не выдержала бы подобной тяжести, поэтому великий плащ удерживался на месте парой миниатюрных львиц, изгибавшихся на его плечах, словно готовясь к прыжку. Их супруг, лев с великолепной гривой, полулежал на топфхелме лорда Тайвина, разрывая воздух лапой и рыком. Все три фигуры были отлиты из золота, а рубины заменяли им глаза. Тяжелые латы лорда Тайвина покрывала темно-малиновая эмаль, поножи и латные рукавицы были выложены причудливыми золотыми узорами. Рондели напоминали золотые солнечные лучи, все застежки были вызолочены, а красная сталь просто сияла огнем в лучах восходящего солнца.

Тирион уже слышал рокот барабанов противника. Ему вспомнился Робб Старк в момент их последней встречи – на высоком престоле отца в Большом зале Винтерфелла, с обнаженным мечом в руках. Потом он вспомнил, как на него набросились лютоволки, и вдруг увидел зверей снова – скалящихся, обнажающих зубы перед его лицом. Взял ли мальчишка своих волков на войну? Мысль эта заставила Тириона поежиться.

Северяне, наверное, утомлены долгим ночным переходом. Тирион попробовал представить себе, на что рассчитывал мальчишка. Неужели он действительно надеялся застать их врасплох во время сна? На это было немного шансов; о нем говорили всякое, но дураком Тайвин Ланнистер не был.

Авангард собирался слева. Сначала Тирион увидел штандарт: три черных пса на желтом фоне. Под ним восседал сир Грегор – на самом большом коне из всех, которых доводилось когда-либо видеть Тириону.

Поглядев на него, Бронн ухмыльнулся:

– В бою всегда следуй за рослым.

Тирион серьезно поглядел на него.

– Почему это?

– Из них получается великолепная мишень. А уж этот притянет к себе внимание каждого лучника.

Рассмеявшись, Тирион поглядел на Гору свежим взглядом.

– Признаюсь, я никогда не воспринимал его в таком свете.

Клигейн не был окружен великолепием, тускло-черные стальные латы были покрыты щербинами, оставленными долгим употреблением, и не были украшены ничем – даже гербом. Сир Грегор указывал своим людям их места великим двуручным мечом, держа его в одной руке, словно какой-то кинжал.

– Того, кто побежит, я зарублю сам, – проревел он, заметив Тириона. – Бес! Налево, держи реку, если сумеешь.

На левый фланг левого фланга. Чтобы обойти их, Старкам потребуются кони, способные бежать по воде. Тирион повел своих людей к берегу.

– Видите?! – прокричал он, указывая топором. – Река. – Полотнище белого тумана до сих пор висело над поверхностью воды, над мутно-зеленым и глубоким, бурлящим руслом. Илистое мелководье заросло тростником. – Эта река – наша. Что бы ни случилось, держитесь возле воды. И никогда не теряйте ее из вида. Пусть враг не отрежет нас от нее, а если они посмеют осквернить наши воды, секите их и бросайте рыбам.