– Джон, – проговорил взволнованный Сэмвелл Тарли. – Погоди. Разве ты не понял их замысел?

Джон обернулся к нему в ярости:

– Я вижу в этом руку проклятого сира Аллисера. Вот что! Он решил опозорить меня и добился этого!

Дареон поглядел на него:

– Исполнять обязанности стюарда подобает лишь таким, как мы с тобой, Сэм, но только не лорду Сноу!

– Я же лучший фехтовальщик и наездник, – вспыхнул Джон. – Это несправедливо!

– Справедливо? – фыркнул Дареон. – Моя девица дожидалась меня голой, как мать родила. Она сама втянула меня в окно, и ты говоришь мне – несправедливо! – Он отправился прочь.

– В должности стюарда нет позора, – проговорил Сэм.

– И ты думаешь, что я хочу провести весь остаток моей жизни, стирая белье старика?

– Этот старик – лорд-командующий Ночного Дозора, – напомнил ему Сэм. – И ты будешь с ним день и ночь. Да, ты будешь наливать ему вино и приглядывать за тем, чтобы постель его была свежей, но ты будешь читать его письма, прислуживать ему на собраниях, помогать в бою. Ты будешь его тенью. И будешь знать все, во всем принимать участие… Лорд-стюард сказал, что Мормонт сам попросил тебя.

Когда я был маленьким, отец мой настаивал, чтобы я присутствовал в приемном зале, когда он собирал двор. Когда он уезжал в Хайгарден, чтобы преклонить колено перед лордом Тиреллом, то брал меня с собой. А потом начал брать Дикона, а меня оставил. И когда в зале находился Дикон, отца более не волновало, присутствую я или нет. Он хотел, чтобы наследник его был рядом, или ты не понял этого? Чтобы наблюдать, слушать и учиться. Клянусь тебе, лорд Мормонт именно поэтому потребовал тебя, Джон, зачем же еще? Он хочет научить тебя править!

Джон стоял ошеломленный. Действительно, лорд Эддард часто заставлял Робба присутствовать на его советах в Винтерфелле. Неужели Сэм прав? Даже бастард способен высоко взлететь в Ночном Дозоре. Так все говорили.

– Но я никогда не просил этого, – возразил он упрямо.

– Мы здесь не для того, чтобы просить, – напомнил ему Сэм.

И Джон Сноу устыдился.

Трус или нет, но Сэмвелл Тарли нашел в себе отвагу принять свою судьбу, как подобает мужчине. «На Стене каждый получает то, чего он заслуживает, – говорил ему Бенджен Старк, когда Джон в последний раз видел его живым. – Ты еще не разведчик, Джон. Ты пока еще зеленый мальчишка… от которого пахнет летом». Джон слыхал, что бастарды, мол, растут быстрее обычных детей, но на Стене человек или рос, или умирал.

Джон глубоко вздохнул:

– Ты прав. Я веду себя как мальчишка.

– Значит, ты останешься и произнесешь свои слова вместе со мной?

– Старые боги будут ожидать нас. – Джон заставил себя улыбнуться.

Они выехали ближе к вечеру. В Стене не было ворот как таковых. Не было их ни в Черном замке, ни где-либо на протяжении трехсот миль от гор и до моря. Дозорные вели своих коней по узкому тоннелю, прорезанному во льду, холодные темные стены смыкались, ход поворачивал и кружил. Три раза путь преграждали железные прутья, им приходилось останавливаться и ждать, пока Боуэн Марш находил нужный ключ и отпирал массивные цепи, скреплявшие их. Ожидая позади лорда-стюарда, Джон ощущал тяжесть, давящую на него. Стоячий воздух здесь был холоднее, чем в могиле. Джон почувствовал странное облегчение, когда они вновь выехали на послеполуденный свет по северную сторону Стены.

Сэм удивился ослепительному сиянию и трусливо огляделся.

– А одичалые… они не могут… а они не посмеют приблизиться к Стене? А?

– Они никогда не подходили так близко. – Джон сел на коня. Когда Боуэн Марш и разведчики поднялись в седла, Джон вложил в рот два пальца и свистнул. Призрак прыжками вынесся из тоннеля.

Дорожный конек лорда-стюарда дернулся и попятился от лютоволка.

– Ты хочешь прихватить с собой зверя?

– Да, милорд, – коротко ответил Джон. Призрак поднял голову, он словно бы опробовал воздух на вкус. И в мгновение ока пересек широкую просеку и исчез за деревьями.

Едва въехав в лес, они оказались совершенно в другом мире. Джон часто охотился с отцом, Джори и братом Роббом и знал Волчий лес вокруг Винтерфелла, как положено знать мужчине. Про́клятый лес был похож на него, но при этом в нем было еще нечто необычное.

Быть может, вся разница и заключалась в том, что они были за краем света; этот факт менял все, здесь каждая тень казалась темнее, в каждом звуке слышалось что-то зловещее. Деревья теснились друг к другу, поглощая лучи заходящего солнца. Тонкая корочка льда хрустела под копытами коней, словно ломающиеся кости. Когда ветер зашелестел в листьях, по хребту Джона словно прошелся какой-то холодный палец. Стена осталась позади них, и одни только боги ведали, что лежит впереди.

Солнце уже опускалось за деревья, когда они достигли места – небольшой поляны в глубине леса, образованной кружком из девяти чардрев. Джон затаил дыхание. Он заметил удивление на лице Сэма Тарли. Даже в Волчьем лесу нельзя было увидеть рядом больше двух-трех белых деревьев, а о целой роще из девяти никто и не слыхивал. Опавшие кровавые листья покрывали черную гниль. Толстые стволы отливали слоновой костью, с них смотрели на поляну девять ликов. Сок, застывший в глазах, блестел твердым багрянцем рубина. Боуэн Марш велел всем оставить коней за пределами круга.

– Здесь священное место, и его нельзя осквернять!

Когда они вошли в рощу, Сэмвелл Тарли медленно повернулся, оглядев по очереди все лики. Среди них не было и двух одинаковых.

– Они следят за нами, – шепнул он. – Старые боги.

– Да. – Джон преклонил колено, и Сэмвелл опустился на землю рядом с ним.

Они вместе произнесли слова присяги, когда последние лучи света поблекли на западе и серый вечер превратился в черную ночь.

– Слушайте мою клятву и будьте свидетелями моего обета, – говорили они, наполняя голосами молчаливую сумеречную рощу. – Ночь собирается, и начинается мой дозор. Он не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену короны и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своем посту. Я – меч во тьме; я – Дозорный на Стене; я – огонь, отгоняющий холод; я – свет, приносящий зарю; я – рог, пробуждающий спящих; я – щит, оберегающий царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору на эту ночь и все, что грядут после нее.

Лес молчал.

– Вы преклонили колена мальчишками, – торжественно провозгласил Боуэн Марш. – Встаньте же теперь, мужи Ночного Дозора!

Джон протянул руку, чтобы помочь Сэму подняться на ноги. Разведчики собрались вокруг, улыбаясь и поздравляя, все, за исключением корявого старого лесника Дайвена.

– Лучше бы нам повернуть назад, м’лорд, – сказал он Боуэну Маршу. – Уже темнеет, и у меня нехорошее предчувствие.

И вдруг возвратился Призрак, бесшумно скользнув между двумя чардревами. «Белый мех и красные глаза, – с тревогой отметил Джон. – Как деревья…»

Волк держал в зубах нечто черное.

– Что там у него? – спросил Боуэн Марш хмурясь.

– Ко мне, Призрак. – Джон присел. – Дай сюда.

Лютоволк направился к нему, и Джон услышал, как Сэм Тарли резко вздохнул.

– Боги милосердные, – пробормотал Дайвен. – Это рука.

Серый рассвет уже сочился в его окно, когда грохот копыт пробудил Эддарда Старка от короткого тревожного сна. Он оторвал голову от стола, чтобы поглядеть во двор. Внизу люди в кольчуге, коже и малиновых плащах приступили к утренним упражнениям. Звенели мечи, падали набитые соломой чучела воинов. Нед видел, как Сандор Клигейн скакал во весь опор по утоптанной земле, чтобы пронзить железным наконечником копья голову чучела. Холст порвался, солома разлетелась… Гвардейцы Ланнистеров перешучивались и ругались.