– Это одна из версий. И бог свидетель, часто преступники в самом деле глупы. Конечно, иногда им просто везёт. Кстати, мои офицеры нашли под твоим столом старую вырезку из газеты.

Сара бросила взгляд на окаменевшее лицо Такера. За карточным столом ему наверняка нет равных.

– Газетную вырезку?

– Про пожар, во время которого сгорела прежняя библиотека. Жаль, очаровательный дом с одним из лучших видов на реку. Конечно, я тогда был совсем мальчонкой, но помню, как Джози таскала меня туда, чтобы посмотреть на детективы про братьев Харди. Я не понимал каждое четвёртое слово, но мне очень нравились эти юные детективы-любители. Наверное, именно благодаря им я выбрал свою работу. Ответственного за поджог и гибель человека так и не поймали. К счастью для поджигателя, этим делом занимались не братья Харди.

Такер смерил Уилла взглядом, а потом, несмотря на прежние возражения, шагнул к одной из скамеек, сел и невесело рассмеялся.

– Такер? – позвала его Сара.

Но он только покачал головой.

– Должен признать, – продолжал Уилл, – мне стало интересно, откуда у тебя вырезка из газеты тридцатилетней давности. Обычно, если люди что-то ищут, они идут в отдел микрофильмов. Как ты и поступил несколько недель назад.

– А можно ли что-то сделать в Суитуотере, чтобы об этом не узнал ты?

– Только если ветер дует в другую сторону.

На сей раз Такер изумлённо фыркнул и потёр морщинку на переносице.

– А записку на бумаге с цветочками случайно не обнаружили?

– Вот так навскидку не скажу, там свалено много бумаг. Похоже, взломщик опрокинул корзину для мусора.

– Если он как-то виноват в травме Мейсона, я его прикончу.

– Хм. – Сара нервно рассмеялась и улыбнулась Уиллу. – Вряд ли подобное стоит говорить в присутствии полицейского.

– Ну что ты, – возразил Уилл, сел напротив Такера, вытянул и скрестил ноги, а руки сложил на плоском животе. – Почему бы тебе не выложить всё как на духу?

– Вот вы где. – Все трое повернулись к спешащей по тропинке Элли. – Я только что поговорила с доктором Рашид. Мейсона переводят в отдельную палату. Она хочет подержать его в больнице ещё немного, чтобы понаблюдать. И да… Такер, он зовёт тебя.

Такер не стал жать на звонок на белоснежной парадной двери Риверс Энда – просто забарабанил кулаком.

– Бога ради, да иду я, иду, – проворчала Анна Мэй по ту сторону, а едва открыв дверь, воскликнула: – Такер!

– Анна Мэй. – Он заметил её широко распахнутые голубые глаза, оглядел хрупкую фигуру, облачённую в униформу: накрахмаленную белую рубашку и аккуратные чёрные брюки. – Извините. – Затем отодвинул её и спросил: – Где он?

– Что? Кто? Твой дедушка?

– Как вам угодно. Хотя я предпочитаю считать, что моего отца украли у нормальных людей, и потому у нас с Карлтоном нет общих генов.

Анна Мэй открыла рот, закрыла и чуть улыбнулась:

– Он пьёт вечерний бренди в саду.

Такер хотел было протиснуться мимо, но передумал.

– Мне выйти и обогнуть дом? Карлтон вряд ли обрадуется моему визиту, как бы не разгневался, что вы меня впустили.

К его удивлению, экономка окинула его лукавым взглядом:

– Если думаешь, будто я не научилась выносить его дурное настроение после почти сорока лет службы здесь, то ты не так умен, как мне казалось. Кратчайший путь через кухню.

Очарованный, Такер робко чмокнул её в морщинистую щёку:

– Спасибо.

– Ох, шагай уже. – Анна Мэй всплеснула по-птичьи тонкими руками и покраснела.

Такер прошёл по коридору мимо антиквариата, которому место в музее, и идеальных (идеально неудобных) комнат. Добрался до кухни, пропитавшейся запахом розмарина и жареной курицы, и кивнул испуганной молодой женщине, что мыла в раковине кастрюли:

– Добрый вечер.

Она застыла, разинув рот, пока с рук в резиновых перчатках стекал мыльный раствор. Такер толкнул одну из застеклённых дверей и ступил на кирпичную дорожку, обрамлённую аккуратными рядами цветов. Какой-то вид лилий, совершенно не похожих на буйное изобилие оттенков и форм в саду Сары. В основном белые, некоторые чуть розоватые. Бутоны слегка трепетали на ветру, будто боялись выпасть из шеренги.

– Успокойтесь, – посоветовал цветам Такер и свернул за угол.

Открывшийся вид поражал не хуже удара под дых.

– Боже.

Настоящая панорама болота и воды, береговых полос и спартины. И большие голубые цапли, переступающие по грязи в поисках рыбки-неудачницы на обед. Ожившая открытка, включая парусники, что бесшумно скользили мимо извилистых заливов и затемнённых тайных зарослей морского леса.

Заходящее солнце зависло над дальним берегом, словно большая ложка тающего оранжево-розового щербета в небесах.

Совершенно потрясающий вид. Единственное, что могло сравниться с этим по красоте, – место, где раньше стояла старая библиотека.

Такер молча пошёл дальше, заметив тщательно подрезанные ухоженные насаждения. Низкая изгородь и геометрическое расположение тропинок напоминали убранство классического английского сада.

За столиком из кованой стали напротив водоёма сидел Карлтон, впитывая в себя окружающее великолепие.

– Дед.

Старик повернул голову и посмотрел на Такера поверх бокала. Его глаза были холодными и дымчатыми, словно сухой лёд.

– Что ж, я бы предложил забить откормленного тельца, но боюсь, уже насладился ужином.

В груди вскипела жгучая ярость.

– Мне надо с тобой поговорить.

– Серьёзно, не стоит хлопотать надо мной, как курица-наседка.

Подавив улыбку, Сара решила не обращать внимания на дурное настроение Мейсона. Раз ворчит, значит идёт на поправку.

– Я только от Такера избавился, – продолжал он, хмуро поглядывая на таблетки – антибиотик и обезболивающее, – которые она вытряхнула себе на ладонь из целой коллекции бутылочек с выписанными лекарствами. – Я и не знал, что девяностокилограммовый мужик может так суетиться.

Белая повязка на голове Мейсона резко контрастировала с сердитым румянцем на его щеках. Зрелище выгодно отличалось от прежнего: белого как смерть лица с жуткими пятнами крови.

– Он за тебя испугался. – Сара протянула ему стакан воды и пилюли. – Естественно, Такер волнуется. Он тебя любит.

Мейсон побагровел:

– Ничего подобного.

– Ещё как любит, – повторила Сара, забирая опустошённый стакан. – Ты в своём роде единственная семья, что у него осталась.

На неё уставились изумлённые янтарные глаза.

– Правда?

От необходимости отвечать её спас донёсшийся снизу низкий мужской голос:

– Ау?

– Ной, мы наверху.

– А это ещё что? – спросил Мейсон, когда на пороге спальни появился Ной с большой коробкой в руках.

– Знак моей симпатии. Мейсон, познакомься с моим братом Ноем.

– Мы встречались. – Тот кивнул поверх коробки. – Как голова?

– Офигительно. А твоя?

Ной улыбнулся, оценив язвительный тон, и повернулся к Саре:

– Это окно?

– Именно.

Он вытащил из коробки прокладку из пенопласта и пластиковый пакет, а следом и основное содержимое.

– Это… кондиционер? – Мейсон с восторгом наблюдал, как Ной принимается за работу.

– Ага. Я решила, что ты и так не в духе из-за постельного режима на ближайшие пару дней, а жара всё только ухудшит.

Сияя от радости, Мейсон схватил Сару за руку и покрыл ладонь поцелуями.

– Ты сокровище. Богиня. Я стану твоим рабом до конца своих дней.

Ной фыркнул.

– Как ни забавно принимать благодарность, признаюсь, это идея Такера. У Ноя есть знакомый, который продаёт кондиционеры, и он уже устанавливал подобные штуковины, так что предложил свою помощь.

– Ты мой спаситель. – Мейсон оперся на локоть. – Сначала шестижаберные акулы, а теперь это.

– Шестижаберные акулы? – переспросила Сара, когда он вновь откинулся на подушку.

– Твой брат рассказал мне о туристе, что потерял руку, когда на его каяк на реке напала акула.